Анна Шелепова, Константин Маскаев
Удивительно, что Казахстан, исторически являясь страной кочевников - людей, “рожденных на лошади”, где издревле существовал культ лошади-друга и верного товарища, а талант наездника был частью генетической памяти народа, в наше время совершенно утратил интерес к этим животным. А единственный алматинский ипподром и вовсе обанкротился. Не спасло ситуацию даже его соответствие международным стандартам

Сведущие в коневодстве знают, что разведение спортивных лошадей может приносить реальный доход. К примеру, если на приобретение жеребенка и его рост до определенного возраста владелец потратит около пяти тысяч долларов, то в дальнейшем он может получить прибыль, во много раз превышающую затраты. Оглядываясь назад, можно предположить, что такие свойства разведения и использования лошадей были хорошо известны кочевым народам - даже в самом прикладном тривиальном значении. Если же говорить о мировой практике, то коневодческий бизнес не только затратный, но и при грамотном подходе весьма прибыльный. Гастролируя по миру пару-тройку лет и показывая высокие результаты на конноспортивных соревнованиях, с помощью лошади можно заработать не только титулы и спортивную славу, но и стать многократным миллионером.
В нашей стране это известно, например, экс-директору Алматинского ипподрома Нурлану Тлевлесову, который хорошо разбирается в характерах, родословных и прочих тонкостях лошадиного племени. В Казахстане еще содержат и чистокровных арабских скакунов, и английских рысаков, и среднерусских тяжеловесов. Среди них есть, например, краса и гордость республики, победитель первого Кубка президента РФ на Центральном московском ипподроме жеребец Камелот - потомок победителя Кубка Европы Анчара. А также победитель чемпионата России в шоу арабских лошадей в классе “либерти”, сын российской оксистки Колдуньи серый жеребец Каир и сын знаменитого Балатона, чемпион Европы и России в шоу арабских лошадей, региональный чемпион Голландии жеребец Нубиец.
Впрочем, при грамотной политике в коневодческой отрасли Казахстан мог бы зарабатывать не только на спортивном, но и на рабочем направлении. Ведь лошади - не только забава, но и давно знакомая, но почти утраченная отрасль агропромышленной экономики. Развитие конной индустрии могло бы дать работу, трудоустроить и даже вернуть в сферу промышленного производства некоторые профессии. Государству и его гражданам от этого была бы только польза. И двойная выгода. А пока это недополученные налоги и прочие “не” вследствие полнейшего равнодушия к, казалась бы, такой родной, но утраченной отрасли.
Промышленным разведением лошадей традиционно занимаются на Костанайском конезаводе. Недавно на предприятии отметили 120-летний юбилей. Но для страны с богатой конной историей, имеющей огромный экономический потенциал, ограничиваться одним конезаводом - это почти что ничего. Казахские лошади - это то достояние страны, без которого нашим предкам было бы невозможно удержать такую территорию. Коневодство для Казахстана могло бы стать реальным сектором экономики.
К сведению: во Франции действуют 234 ипподрома, в Швеции - 29, в конной индустрии Южной Кореи “крутятся” около 20 миллиардов долларов. А речь, заметим, идет о тех странах, чьи культура, уклад, история не так тесно связаны с лошадьми. Спустя сравнительно небольшой исторический период Казахстан уже нельзя отнести к государству, где процветает коневодство. Что обидно, многие отечественные коневоды, заводчики давно облюбовали для своего любимого дела Россию, Чехию, Великобританию. Принадлежащие им лошади принимают участие в престижных соревнованиях и выставках, зарабатывают титулы, призы и деньги, которые становятся достоянием других стран и клубов. Родному же отечеству, как ни обидно, от этого никаких дивидендов.
Существует несколько видов конных состязаний. Это скачки на скорость, соревнования в грации, красоте животных, когда наездники должны продемонстрировать мастерство выездки и способностей своих любимцев. В Казахстане об этом можно только мечтать, поскольку здесь сохранились в основном небольшие частные конюшни и клубы. Но чаше всего это дело содержится на уровне дорогого элитного хобби.
О десятках ипподромов также можно только мечтать, поскольку, как мы сказали выше, и на некогда престижном алматинском ипподроме недавно повесили замок. К слову, в соседней Туркмении имеется даже несколько ипподромов международного уровня.
Но другой немаловажной задачей для этой ускользающей от нас отрасли на сегодня, по словам Нурлана Тлевлесова, - сохранить генный фонд казахстанских лошадей. Для этого мало восстанавливать ипподромы. Необходима селекционная и тренировочная работа, возрождение школы коневодов и наездников. В конный спорт можно было бы привлечь и молодых людей - где, как не здесь, кстати, можно было бы реализовать идею о культурном возрождении национальных традиций?
К нашей же доморощенной традиции теперь можно, скорее, отнести нашу непоследовательность. В Казахстане так много говорят о том же международном имидже и не используют такого очевидного инструмента, который мог бы и послужить тому самому страновому пиару.
Наконец, нельзя не вспомнить и еще об одной современной роли лошади. Это животное становится сегодня не только престижным хобби и частью образа жизни казахстанской элиты, но и элементом политики. Доказательством тому служит мероприятие, состоявшееся в минувшем сентябре на Центральном московском ипподроме, где прошли самые масштабные за последние годы конные состязания на приз президента России, в которых участвовали лучшие скакуны английской чистокровной верховой породы из России, Казахстана, Азербайджана, Узбекистана и Украины.

По данным, которые можно найти в Интернете, наивысшая сумма, “собранная” лошадью за спортивную карьеру, составляет около 16 миллионов долларов. Тут следует заметить, что спортивные успехи существенно поднимают стоимость животного. Например, “детище” выдающегося американского конезавода Тейлора, жеребец Шариф Дансер, был продан в годовалом возрасте на Кинеландском аукционе за 3,5 миллиона долларов. После же выигрыша ирландского дерби (скачки на главный приз года для чистокровных лошадей трехлетнего возраста) и скачек короля Георга VII в Англии жеребец был перепродан в качестве производителя уже за астрономически баснословную сумму - 40 миллионов долларов.