Наталия Цой
Подавляющее большинство врачей и юристов считают помощь в добровольном уходе из жизни безнадежно больного человека совершенно недопустимой, более того, уголовно наказуемой, даже если она предпринимается исключительно “из сострадания”, по настойчивому требованию пациента, которому в любом случае предстоит в скором времени умереть

Тема эвтаназии была поднята в очередной раз в связи с недавними событиями в Италии, когда решалась судьба Элуаны Энгларо, которая, попав в 1992 году в автокатастрофу, 17 лет провела в коме. Решение Верховного суда фактически раскололо общество на два непримиримых лагеря. Дело Энгларо вызвало серьезные споры. Формально эвтаназия в Италии запрещена. И тем не менее Верховный суд Италии подтвердил принятое ранее Апелляционным судом страны решение об эвтаназии 36-летней итальянки. По мнению представителей католической церкви и многих правозащитных организаций, это решение является негуманным.
В многочисленных спорах, получивших новый виток, сторонники эвтаназии подводят к мысли о том, что суть проблемы шире. Это проблема уважения права личности не терпеть боль и доверия к тому, что это невыносимая для данной личности боль, уважения права личности на определенное качество жизни. Зачем мучиться, если можно легко этого избежать? Желание человека продлить приятное состояние является естественным, а управляемая смерть постепенно превращается в “икону нашего времени”. Прекратить жизнь - значит прекратить страдания, именно такую цель преследуют сторонники эвтаназии.
Изначально медицинское сословие видело свое предназначение в том, чтобы “лечить, когда возможно, заботиться всегда и никогда не убивать” (Декларация об эвтаназии Рамсеевского коллоквиума Института религии и общественной жизни в Нью-Йорке 1992 г.). Гиппократ, в свою очередь, утверждал: “Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла”. При этом он не оговаривал никаких особых условий для допущения и признания эвтаназии, так как был твердо уверен, что для врача это будет серьезной моральной ошибкой, последствия которой необратимы.
Своим мнением по поводу этой непростой и злободневной проблемы поделился Иван Ли, главный врач городской клинической больницы №7. Во время беседы он поднял самый очевидный, на первый взгляд, вопрос: кто возьмет на себя ответственность решать, что пациент действительно умер? Существует биологическая смерть, когда отсутствуют внешние признаки жизни, но мозг-то при этом жив, а значит, есть надежда, что больной очнется в “светлой памяти”. С другой стороны, известны случаи, когда точно известно, что мозг давно умер, а тело живет как “растение”, и как долго это продлится, никому неизвестно.
Кому решать, есть ли у таких пациентов шанс на выживание? И кто возьмет на себя роль исполнителя, у кого не дрогнет рука? Еще обучаясь в институте, студенты медицинских вузов постигают первую и наиглавнейшую истину - бороться за жизнь пациента до конца, не терять надежды ни в коем случае. “Врач не имеет права лишать больного веры, потому что эта вера творит чудеса - крайне тяжелые больные живут долгие годы в ожидании спасительного лечения”, - говорит наш собеседник.
Одной из основ, на которой базируется полное отрицание эвтаназии, является клятва Гиппократа. Но врачебная элита США и Европы объявила о том, что она устарела. Просуществовав около двух с половиной тысячелетий, клятва перестала отвечать сегодняшним реалиям. И действительно, современные врачи не дают никакой клятвы Гиппократа - это заблуждение для непосвященных. Некоторое время назад казахстанские врачи, например, вообще никому ни в чем не клялись и не божились. Только при экс-министре Доскалиеве была принята присяга врача Республики Казахстан, под которой лишь в 2004 году подписывались выпускники медицинских вузов.
Государственная присяга представляет собой обязательство хранить врачебную тайну, а также в обязательном порядке оказывать первую, неотложную помощь всем нуждающимся, постоянно совершенствовать свои знания и навыки, никогда не отказывать в бескорыстной помощи и самому обращаться за советом к коллегам, если того потребуют интересы пациента. И все.
Несколько последних десятилетий дискуссии об эвтаназии не прекращаются, интенсивность обсуждения нарастает, из сферы общественной она перешла в область политическую, появились страны и территории, где приняты законы, разрешающие эвтаназию. Первой страной, в которой признали добровольную эвтаназию, стали Нидерланды. Это произошло в 1984 году.
В Бельгии эвтаназия была легализована в 2002 году. С апреля 2005 года в бельгийских аптеках появились специальные наборы для эвтаназии, позволяющие упростить процедуру добровольного ухода из жизни. В набор стоимостью примерно 60 евро входит одноразовый шприц с ядом и другие необходимые для инъекции средства. Набор для эвтаназии может заказать только практикующий врач, который должен указать точную дозировку отравляющего вещества.
В США закон, разрешающий оказание медицинской помощи в осуществлении самоубийства больным в терминальной стадии, был принят (с рядом ограничений) в ноябре 1994 года лишь в штате Орегон. В России, Украине эвтаназия людей запрещена законодательно. В Казахстане Закон РК “Об охране здоровья граждан Республики Казахстан” запрещает осуществление эвтаназии медицинским персоналом.
Более того, даже поддерживающая аппаратура может быть выключена только в случае констатации смерти, а также необратимой гибели головного мозга, зафиксированной консилиумом врачей-специалистов при условии письменного единогласного согласия близких родственников и (или) законных представителей.
 “Эвтаназия” в переводе значит “хорошая смерть”. Большинство предполагает, что человеку делают укол, и он безболезненно умирает во сне. На практике это не так. Человек, который мог дышать только при помощи специального аппарата, умрет от мучительного удушья, когда аппарат отключат. Это ли хорошая смерть?
Эвтаназия - не медицинский и не научный вопрос, а этический, а в тех случаях, когда речь идет о верующих людях, - религиозный. Настойчивое продвижение эвтаназии имеет под собой экономические основания. Поддержание жизни тяжелых больных действительно требует больших средств. А так - нет человека, нет и проблемы. Но основная цель пропаганды эвтаназии - это создание института оценки тяжести человеческой жизни. По сути, это вопрос введения категории “плохой” или “невыносимой” жизни. Но такая оценка всегда будет оставаться субъективной, и ей может быть подвергнут любой живущий.