Мадина Меирманова

После самоизоляции людей природа “проснулась”: чистый воздух в городах, вернувшиеся птицы на улицы и рыбы - в реки... И всего-то нужно было перестать ездить на машинах и на месяц-другой сократить выбросы из заводских труб. Станет ли опыт повальной самоизоляции триггером для ускорения внедрения технологий “зеленой” экономики?

Все страны готовы искать замену нефти, но заменяют разве что при ее реальном дефиците и на уровне рядовых потребителей: промышленность продолжает оставаться в зависимости как от этого традиционного энергоносителя, так и от нефти как сырья для производства товаров (включая и составляющие для “зеленой” экономики).
А вот уголь постепенно сдает свои позиции.
Карагандинский уголь, традиционно пользовавшийся спросом у зарубежных покупателей, постепенно перестает быть выгодным экспортным товаром. Швейцария, Кипр и Финляндия почти обнулили свои закупки в Казахстане: за четыре месяца текущего года туда поставлено всего девять тысяч тонн против 750 тысяч в прошлом и 1,4 миллиона тонн в 2018 году. Всего карагандинского угля за январь-апрель экспортировали почти в два раза меньше, чем за аналогичный период прошлого года: один миллион тонн против 1,98 миллиона. В денежном выражении область и того меньше - 45 миллионов долларов против 127 (и это наиболее печально, поскольку на Карагандинскую область приходилось до 75 процентов валютной выручки от продажи угля и треть всего угольного экспорта). Пока продажи в Европу продолжаются, но только в восточную часть. Туда еще не добралась активная декарбонизация экономики.
Впрочем, даже в Германии, которая входит в пятерку мировых лидеров по внедрению ВИЭ (возобновляемые источники энергии) угольные ТЭЦ все еще снабжают треть страны энергией и теплом: доля угольной генерации в Германии составляет 28 процентов от общей выработки электроэнергии. (Правда, в отличие от нашей страны там выбросы от угольных ТЭЦ сведены к минимуму.) И хотя их доля сокращается, но о полной замене традиционных ТЭЦ на альтернативные никто речи не ведет. В прошлом году доля электроэнергии, произведенной из энергии солнца, ветра, биомассы и воды, составила 47,3 процента, к 2030 году долю “зеленого” электричества в энергобалансе Германии планируют довести до 65 процентов. И на этом пока остановится: ВЭС и СЭС, конечно, хорошо, но от поддержания баланса генерации (в связи с непостоянным характером генерации электроэнергии ВИЭ) даже в Германии никто отказываться не планирует. (Кстати, на проекты, связанные с ВИЭ, Германия за последние 10 лет потратила почти 180 миллиардов долларов.)
В любом случае, 65 процентов - это один из лучших показателей в мире на текущий момент.
Но все же лидером по инвестициям в “зеленую” экономику сегодня является, как ни странно, Китай. Взяв курс на повышение уровня благосостояния населения через улучшение экологии еще в 2006 году, КНР за прошедшее время добилась весьма впечатляющих результатов: на Китай приходится более трети мирового объема производства солнечной энергии и 50 процентов - потребления. Однако доля солнечной энергии в общем энергобалансе КНР к концу 2019 года составляла всего 4,5 процента. Развивать ускоренными темпами СЭС в городах не дает, как ни странно, экология: из-за вечного смога в крупных городах солнечные батареи недополучают энергии (потери оцениваются в 35 процентов). При этом КНР наладила производство солнечных батарей, успешно экспортируя их в Европу.
В части ветроэнергетики ситуация получше - ее доля составляет почти семь процентов. В ближайшую пятилетку доля возобновляемых источников в Поднебесной должна составить не менее 15 процентов, а угольных сократиться до 58, а к 2030 году до 47 процентов от общего энергобаланса.
В Казахстане на “зеленую” экономику решили переходить еще в 2013 году, когда приняли соответствующую госпрограмму - Концепцию по переходу к “зеленой” экономике. Согласно этому документу, к текущему году у нас доля солнечных и ветряных источников энергии должна составлять не менее трех процентов в общем объеме выработки (к 2030 году доля ВИЭ, включая солнечные, ветряные, гидро- и атомные станции, должна составлять в общем энергобалансе не менее 30 процентов, к 2050 году - 50 процентов). При этом до конца нынешнего года должна завершиться газификация Акмолинской и Карагандинской областей, а доля газовых электростанций в выработке электроэнергии в стране должна составлять не менее 20 процентов (соответственно, к 2030 и к 2050 году их доля должна стать 25 и 30 процентов).
Впрочем, уже сейчас понятно, что планы концепции отодвигаются на потом... На днях на заседании Совета по переходу к “зеленой” экономике при Президенте РК, прошедшем под председательством Аскара Мамина, только утвердили проект Дорожной карты “по комплексному решению экологических проблем городов Нур-Султан и Алматы”. Этой картой предусмотрена модернизация ТЭЦ-2 и ТЭЦ-3 г.Алматы, строительство подводящих газопроводов к ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2 г.Нур-Султана, перевод водогрейных и энергетических котлов на газ. То есть только-только начинается работа по переходу на “газовые станции”.
Впрочем, в Казахстане основной акцент делают не столько на ВИЭ, сколько на технологии сохранения воды - ее дефицит маячит перед страной все явственнее. Поэтому-то аграриям начали возмещать до половины затрат на подвод инфраструктуры и приобретение систем орошения, субсидировать 10-процентные ставки вознаграждения по кредитам и лизингу, стимулируются (через инвестсубсидирование) строительство и расширение тепличных комплексов. Попутно фермеров пытаются отучить сеять водоемкие культуры вроде риса и хлопчатника. Целевым индикатором для сельского хозяйства поставлены затраты на орошение: в 2020 году - 450 тенге на кубометр, к 2030 году - 330.
Станет ли “ковид” стимулом для форсирования внедрения механизмов “зеленой” экономики? В сельском хозяйстве - вероятнее всего, да. Потому что продовольствие было, есть и будет главным стимулом для человечества. А вот все остальное, видимо, будет оцениваться пока только с точки зрения пользы для “стимулирования экономической активности населения”.

Нур-Султан