Константин Маскаев
Новость о том, что казахстанские пчеловоды, попав под действие карантинных мер, могут лишиться своего бизнеса, а мы, соответственно, уже в предстоящую осень - не только меда, но и урожая плодов и овощей, не могла не встревожить. С пчелами, как известно, вообще связан ряд самых апокалиптических пророчеств. Например, великому ученому с мировым именем Альберту Эйнштейну приписывают утверждение, что после исчезновения пчел человечество не протянет и пяти лет: за такой короткий срок люди в основной своей массе останутся без сельхозпродукции. О подобном безрадостном исходе говорила и Ванга, наиболее известная прорицательница нашего времени. Поэтому, какие бы обстоятельства ни угрожали пчелам и пчеловодству, многие склонны воспринимать их как самые нехорошие предостережения. А то и знаки

На этой неделе сразу несколько сетевых ресурсов упражнялись в нагнетании страхов. Признаюсь, меня самого встревожили сообщения о том, что казахстанским пасечникам карантин закрыл дорогу в луга, леса и на поля. В частности, сразу из двух медоносных регионов - с юга и востока Казахстана - пришли сообщения, что полицейские не пропустили автомобили с ульями через блок-посты. А ведь для пасечников именно апрель и май являются самым важным периодом для формирования будущего, когда пчелы облетают поля и наполняют соты.
Но в первую очередь пчелы созданы не для того, чтобы давать нам и фармацевтике ценный и мало чем заменимый мед. Основная миссия пчелы - опыление растений: от злаков до плодов и фруктовых деревьев. Логическая цепь простая: не будет пчел, не будет опыления, не будет плодов, не будет семян, не будет еды, человечество погубят голод и война за остатки благ. И это, кстати, не теория, а вполне правдоподобный сценарий.

Правда, информационная повестка момента, конечно, намеренно не учитывает то немалое количество пасек и пчеловодческих хозяйств, которым повезло оказаться вне карантинных зон. И это, как правило, именно настоящие пчеловоды, которые занимаются своим делом не от сезона к сезону. А занимаются селекцией, озабочены организацией зимовья для пчел пасеки, лечат их, всячески лелеют, сохраняют и приумножают пчелиную семью.
Как правило, такие хозяйства делают свое благородное дело не один десяток лет, передавая традиционное ремесло от предков нынешнему и грядущему поколениям.
У таких, надо полагать, проблем с выездом из карантинной зоны, тем более в медосборный сезон, возникнуть не должно. Даже если это будет “билет в один конец”, то есть из города, без возможности вернуться в течение неопределенного времени, приоритет очевиден. Да и какой смысл такому трудяге оставаться в городе, где ограничено передвижение и сохраняется риск подхватить инфекцию, если там, на неведомых дорожках, на природе он останется практически наедине со своими близкими, и где на десятки квадратных километров вокруг не будет никого из посторонних, случайных и всяких прочих? Ответ предсказуем.
А вот другой категории пчеловодов действительно теперь несладко. Не буду говорить обо всех, но в последние годы появилось немало “сезонных пчеловодов”. Всякий раз по весне они приобретают так называемый узбекский пакет из пчелосемей, выкачивают из него максимально возможную прибыль и больше не заботятся о том, как и где выживут эти “пчелы-гастарбайтеры”.
Как удалось узнать, пчеле из Узбекистана не очень хорошо в нашем климате. И, чтобы она выжила, хозяева пчелы применяют специальный комплекс антибиотиков, с помощью которых можно поддерживать работоспособность пчелиной семьи на достаточном уровне хотя бы в течение сезона. А дольше им и не нужно. Наступает период, когда эти сезонные, с позволения сказать, пчеловоды выкачивают весь продукт. И чистят ульи. А ненужные этим медогонам пчелы погибают. Медогону не нужно содержать пасеку, лечить пчелу, обеспечивать ей зимовье. Не каждый согласен нести эти расходы, а идет простым, но, увы, весьма безнравственным путем.
К слову, падкие до сенсаций и резонансных сообщений журналисты это обстоятельство порой выдают за подтверждение начавшегося на планете процесса вымирания пчел. Мы не говорим, что пчелы не гибнут. Их губят пестициды, радиоволны и иные факторы индустриального бремени. Но картинно показать массовую гибель можно именно на примере использования “узбекского пакета”.
Известный эксперт по вопросам пчеловодства, пчеловод и председатель сельскохозяйственных пчеловодческих кооперативов Олег Борисович Крупский выступает от лица многих пчеловодческих хозяйств, ведет разъяснительную работу, участвует в разработке соответствующего законодательства и отстаивает интересы тех, кто производит мед. Именно он в состоявшейся накануне беседе поведал, что сложившаяся сегодня ситуация стала своеобразным индикатором порядка в отрасли. Оказывается, более половины пчеловодческих хозяйств в Алматы и области до условного “вчера” не были зарегистрированы как субъекты бизнеса. Я бы сказал, действовали они, мягко говоря, некорректно. Чаще всего такие пасечники действовали по принципу, который можно сравнить с дачным участком или садом-огородом: никто не станет интересоваться, сколько клубники или малины ты там вырастишь и сколько продашь у загородного шоссе или где-то еще. В обычных обстоятельствах государство такими мелочами не интересуется. Так вот, наличие “узбекского пакета” такому пасечнику-медогону позволяло работать в тени. Ныне же - кордоны и блок-посты, выезд за которые должен обеспечивать некий статус. И легальные пасечники не испытывают препятствий для выезда, кроме, пожалуй, очередей на самих постах.
- С пчелами нельзя стоять долго, - справедливо замечает пчеловод Ирина Демидова, чьи слова приводит zakon.kz. - Если будет большая очередь, пчелы могут погибнуть. Они могут вылететь и больше не вернуться, ведь машина-то двигается.
 Но это технический момент, который находится вне процесса получения разрешения.
- Алгоритм выхода из ситуации есть, - разъясняет Олег Крупский. - Есть предложения как со стороны пчеловодческих обществ, так и понимание проблемы со стороны государственных органов. Но раньше некоторые пчеловоды (более половины! - “НП”) вопросам регистрации пчеловодческой деятельности просто не придавали значения. Возможно, воспринимали это занятие не как бизнес, а как хобби. Часть пчеловодов - особенно среди пенсионеров - действительно занимается пчелами точно так же, как другие, например, ухаживают за своим фруктовым садом или выращивают овощи на огородах. И теперь государство и сами обстоятельства вроде как предложили вариант решения. Есть возможность привести все в порядок, выйти из тени, зарегистрировать свою деятельность, получить соответствующие документы. И не будет препятствий для пересечения границ регионов, чтобы перемещать мобильные пасеки. Проблема, конечно же, в том, что теперь дело осложняется известными причинами. Местные органы самоуправления, ЦОНы в условиях карантина работают над другими, не менее насущными вопросами. Вопросы же регистрации новых ИП, видимо, стоят в общей очереди, время идет, и кажется, что проблема висит.
Но настойчивые, последовательные и целеустремленные эту проблему одолеют, уверен Олег Крупский. Время еще есть, хоть оно и уходит. Примерно 15 мая - тот самый дедлайн. Пока же пчелам и в городе есть где поработать и подпитаться. Сейчас цветут плодовые деревья, акация в самом начале цветения. Так что и из мобильных пасек можно выпускать насекомых - как временное решение.
Сейчас пчеловод, который действует как субъект бизнеса, может показать на посту соответствующую регистрацию, учетную запись, ветеринарный паспорт пасеки. И это снимет многие вопросы. Ветеринарный паспорт пасеки в наших условиях - достаточный документ, который хотя бы подтверждает, что у человека пасека есть!
О нюансах “узбекского пакета” и о том, что он несет казахстанскому пчеловодству, расскажем в одном из ближайших номеров.