Марк Лотвин
Время летит неумолимо. И изменить судьбу мы вряд ли можем, но сохранить память о прекрасном, веселом, доброжелательном человеке, о хорошем друге, труженике, талантливом руководителе и просто отце - это в наших силах

Любил бросать
вызовы судьбе
и умел их принимать
Жил человек, очень сильный и красивый во всех отношениях - красив душой, мужским телом и отношением к людям. Никто и никогда не сказал бы о нем, что кто-то или что-то способно изменить его бурную и для многих завидную жизнь. И вдруг в холодный декабрьский день он умер. Сгорел как свеча буквально за несколько месяцев.
Болезнь - роковая и беспощадная, неумолимая и неизлечимая.
Он боролся с ней, иначе и быть не могло. Боролся даже тогда, когда бороться, по мнению большинства людей, бессмысленно. Но в том-то и была его и для него только одна правда - нет ничего невозможного, если еще есть малейшая возможность хоть что-то сделать.
Григорий Ильич Фаерфас был личностью незаурядной, об этом говорят все, кто знал его. Он очень любил жизнь и жил, что называется, взахлеб. Ведь есть люди, еще и не старые, которые устают от жизни до времени. Однако Григорий Фаерфас был отнюдь не из их числа. Живая, юношеская обаятельная мимика выдавала в этом, уже совсем взрослом человеке, что он не то что не устал от жизни, а, напротив, живет каждым ее мгновением - и стремится это мгновение “ухватить” в его неповторимости. Он был человеком по-хорошему жадным в восприятии этого мира.
Ни лицо, ни фигура Григория Ильича никак не гармонировали с паспортными данными: за семьдесят. Очень подвижное лицо. Горящие глаза. Молодые, веселые, без налета усталости от пережитого и прожитого. Привычка удивляться и восторгаться. Желание-требование, чтобы так же восторгались другие.
И все, кто знал Григория Фаерфаса, дружил с ним или работал, видели в нем не только талантливого организатора и грамотного, иногда дотошного руководителя, но и, извините за просторечие, мощного, сильного и цветущего мужика, способного какую угодно реку переплыть и, если нужно, в жесткой контактной схватке постоять за себя и за своих близких.
Григорий Ильич окончил, помимо прочего, Казахский институт физкультуры и спорта. И не просто окончил, а стал мастером спорта СССР по самбо. Как вспоминают о нем: “Никогда не старел, потому что всегда был спортивным, крепко сложенным, занимался культуризмом, поражал своей активностью и любовью к жизни.

Глаза -
значительная
вещь
Независимо от того, где и во сколько он заканчивал свой деловой вечер, начинал новый день рано утром с тренировки. Если поблизости находился спортивный зал или тренировочная площадка, то он встречал рассвет именно там. Даже если рядом не было никаких снарядов, свой комплекс упражнений он непременно выполнял с помощью медицинского жгута, который, если нужно было, крепил к вешалке, кровати и прочим предметам.
Накачанные мышцы - это не было главной целью. Тело для него было инструментом для решения жизненных задач.
Однако не каждому дана такая воля содержать свое тело здоровым.
Ну и, конечно, чисто спортивный азарт. Этого у Григория Фаерфаса было с избытком. И неизвестно, сколько его оппонентов в спортивных противоборствах познали горечь разочарований, но то, что их было множество, - абсолютно достоверно.
Наиболее запомнившиеся случаи из этой жизни Григория Ильича: например, его схватка с тяжеловесом борцом марокканцем - просто на спор “за червонец” на пристани перед толпой зевак.
Были у него и прыжки с большого трамплина на лыжах, и заплывы к центру Иссык-Куля на перегонки с профессиональным пловцом, и еще огромное число пари, в которых он, главным образом самому себе, доказывал свою правду, которая для него заключалась в вере в свою силу.
И, пожалуй, главный фрагмент портрета Григория Фаерфаса - его глаза. Мышцы можно накачать, пресс сделать кубиками, а вот глаза “накачать” невозможно. Они, как известно, умеют говорить и обмануть не могут. Как у Булгакова в “Собачьем сердце”: “О, глаза - значительная вещь. Вроде барометра. Все видно - у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится”.
Поговорить с ним можно было на любую тему, это не преувеличение. Потому что он всегда интересовался очень многим и был всегда в “информационном тонусе”. Глаза у него открыты миру и каждому в этом мире. И смотреть в них было - все равно что смотреть в чистую, играющую каким-то внутренним светом воду, в которой таились магические искорки внезапной страсти и одновременно притягивала таинственная глубина. Глаза всегда были добрыми, пытливыми, и никто никогда не видел их жесткими или злыми.
Таким он навсегда останется в памяти всех, кто его знал.

Любому
поступку есть
объяснение
Родился Григорий Ильич 20 января 1946 года в Ташкенте, а в раннем детстве вместе с родителями переехал в Алма-Ату. С этим городом и оказалась связана почти вся его яркая жизнь.
По окончании школы срочная служба в Советской Армии, потом - Саратовская школа милиции при МВД СССР, учеба на юридическом факультете Казахского государственного университета имени С.М. Кирова и, наконец, Казахский институт физкультуры и спорта. Одного этого перечня, наверное, было бы достаточно, чтобы узнать о человеке немало - путь его был не только путем познания, но и одновременно дорогой нелегкой жизни, причем с самой ранней юности.
Потому как еще в ранней юности пришлось перенести расставание родителей, распад семьи и, как и для каждого подростка в его положении, необходимость принимать уже свои решения, причем ответственные. А подростком Григорий был ершистым, драчливым и со своим особым суждением о происходящем, что далеко не всегда приносило ему понимание окружающих сверстников и тех, кто был постарше его. Поэтому отстаивать свою позицию он приучился с младых ногтей.
Более того, выявил в себе Григорий Фаерфас такую особенность характера, которая буквально влекла его в нечто опасное, что сегодня принято называть экстремальным. Казалось бы, ничто не мешало ему устроить впоследствии себе благополучную жизнь и не испытывать особых тревог. Так нет же! Ему хотелось жить отнюдь не так, как было можно и доступно, он хотел жить так, как хотел именно он. Как представлял себе жизненный путь мужчины, которому, мягко говоря, кое-что дано.
После учебы в Саратовской школе милиции и приобретения права работать в органах внутренних дел Григорий Фаерфас становится следователем, а в дальнейшем старшим следователем РОВД Алма-Аты. Работая в органах, окончил КазГУ (юридический факультет). И после того, как достигает должного профессионального уровня, его назначают начальником отдела в звании капитана. Однако к тому моменту он уже понимает, что путь его на этом поприще пройден. Причем весьма и весьма успешно. Борьба с преступностью, ловля бандитов и расследования запутанных дел, поощрения начальства, уважение коллег, заработанное честной профессиональной службой, - все это было, но всему свое время.
А пора эта в истории страны была непростая. Конец 70-х годов прошлого века - работа в юстиции. С начала 80-х - адвокатская деятельность. Многое переосмысливалось, многое приходилось понимать как бы заново. В том числе и на поприще новом - адвокатском, которое избрал в этот период жизни Григорий Ильич. Повлияла ли на это его решение работа в органах внутренних дел? Безусловно.
- Оценивая себя, думаю, у меня должно все получиться и я смогу стать хорошим адвокатом, ведь природа наградила меня качествами, которые очень нужны в этой профессии. Мне нравится общаться с людьми, я не боюсь новых знакомств и охотно иду на контакт с человеком, - говорил тогда Григорий Ильич, - оценивая поступок другого человека, я размышляю, почему он поступил именно так, а не иначе. Если кого-то незаслуженно обижают, не могу оставаться равнодушным, пытаюсь защитить, подсказать, как достойно выйти из создавшейся ситуации.
И еще: “Очень интересно найти оправдание поступку человека там, где, казалось бы, его не может быть. Каждый человек имеет право на защиту, и любому поступку есть объяснение”. Это тоже Фаерфас, но из того, что он вслух старался не высказывать.

Уехать,
чтобы вернуться
Но все вокруг менялось, не стало страны, в которой мы жили, не стало слишком многого из того, во что мы когда-то вкладывали свои смыслы. В 90-е годы семья Фаерфас, а к тому времени у него было уже два сына, уезжает в Израиль. Легко ли было Григорию Ильичу сделать это? Ответ однозначный: нет. Но это было его решение, и семья его поддержала, потому что всегда поддерживала в любых начинаниях. И все же решение принималось непросто. Потому что в другой стране, хоть и на земле предков, но все же в другой, семье предстояли испытания...
Конечно, главе семейства хотелось работать в той сфере, в которой он на родине стал профессионалом высокого класса, - а он им стал, пройдя все стадии профессии юриста, сложный и суровый путь оперативника, борца с преступностью и стезю защитника тех, кто попал в категорию обвиняемых, став настоящим борцом за справедливость и права тех, кто в ней нуждался.
Но... эмиграция. Нужно было обеспечивать семью там, где это можно было делать, и пока лишь мечтать о том, что можно будет сделать еще. Выражаясь языком простым и грубоватым, нужно было пахать. И он пахал. Водителем-дальнобойщиком. При этом права на то, чтобы водить тяжело груженые фуры, тоже надо было получать. Тут нелишне сказать, что все происходило в сфере, в которой Григорий Фаерфас был, мягко говоря, не очень сведущ. К тому же язык, тем более специфический, технический, - его тоже нужно было осваивать в короткие сроки.
Освоил. Однако для того, чтобы получить право работать адвокатом, требовалось гораздо больше времени. И он стремился к этому, к профессии, к познанию страны, ее языка. Десять лет. Пока не пришло другое решение - вернуться обратно.
Встретился бизнесмен из Казахстана, который очень удивился тому, как такой специалист, человек, имевший столько связей в родной стране, три диплома о высшем образовании и такие профессиональные и личные качества, - и не занимается серьезным делом (то есть бизнесом) в наше-то время?
И сделал Григорию Ильичу соответствующее предложение - попробовать новую стезю. Поработать на ниве руководства подразделением компании “Мангыстау мунай газ”. В том, что Фаерфас человек нужный и даже, сказать точнее, необходимый в его деле, у внезапно появившегося бизнес-партнера не было сомнений - слишком уж нелепой была разница между “калибром” личности собеседника и его “позицией” водителя-дальнобойщика.
Но для Григория Ильича это решение было непросто нелегким, он колебался. Ведь семья как бы разделялась на две половины, а это было чревато. Однако главным мотивом возвращения было то, что в Казахстане глава семьи может сделать для нее же самой гораздо больше, чем оставаясь в Израиле. Так уж получается, и нужно принять это и сделать все, чтобы душевные издержки от такой жизни на расстоянии были минимальными.
Однако, несмотря на все усилия снизить влияние этих издержек, жизнь осталась такой же непростой, какой и была всегда, и в ней далеко не все было ясно и оправданно.
- Семья наша как бы разделилась надвое, - рассказывает сын Григория Ильича Роман, - мой младший брат остался с мамой в Израиле. И, конечно же, это расставание и жизнь на таком огромном расстоянии сделали свое дело. Так продолжалось более десяти лет, пока родители не решили расстаться.
Это решение расстаться было обоюдным, но для Григория Ильича очень болезненным. Он его тяжело переживал и, как предположил Роман, вполне возможно, что эти переживания впоследствии сказались на его состоянии и как-то повлияли на возникновение и развитие того недуга, который, в конце концов, и стал причиной его ухода из жизни.

Я это сделал,
быть может,
это не случайно?..
Начинать все заново. Тот, кому это приходилось делать в жизни, знает, каково это. Особенно когда нужно это делать уже не в молодые годы, когда вокруг есть немало таких, кто помоложе, кто не прочь занять твое место...
Но он справился и здесь. Об этом говорит его послужной список на новом поприще: в течение 10 лет возглавлял компанию “Ойл транспорт корпорейшн”, работающую в составе объединения “Мангыстау мунай газ”, и после весьма и весьма успешного руководства этой структурой в 2011 году возглавил компанию “Ойл риал эстейт”.
Вспоминает Юрий Георгиевич Ещенко, в то время главный ревизор ОАО “Мангистау мунай газ”:
- Автотранспортное предприятие “Ойл транспорт корпорейшн”, куда пришел руководителем Григорий Ильич, было к тому времени в плачевном состоянии. Более того, его просто развалило бывшее коррумпированное руководство. И он буквально поднял этот объект, проявив свои незаурядные организаторские способности. Григорий Ильич провел гигантскую работу, причем действовал он строго в рамках правового поля - можно себе лишь представить, как он восстанавливал разворованную материальную базу.
Пришлось не только восстанавливать базу, но и возрождать веру людей, которые здесь работали и буквально разбегались, видя происходящее. И здесь уже проявились не только организаторские способности нового директора предприятия, но и умение убеждать в, казалось бы, невероятном - все изменится, наладится и жизнь обретет новый смысл. Вначале не верили. Но он был настолько активен и убедителен, что люди стали возвращаться и все больше убеждались - пришел по-настоящему новый лидер, которого давно ждали.
- Это было мощное предприятие, - говорит Юрий Ещенко. - Это и автотранспорт, и спецтехника, с помощью которой проводили разработку нефтяных месторождений. То есть предприятие осуществляло обслуживание всего сложнейшего и масштабного хозяйства крупнейшего в стране предприятия “Мангистау мунай газ”. И Григорий Ильич возглавил его, казалось бы, без необходимого опыта руководства таким предприятием. И за 10 лет руководства им довел до совершенно иного качественного уровня, сделав предприятие передовым.

Новые
горизонты
Возвращение оказалось не просто успешным, а, можно сказать, триумфальным. И эффект этого возвращения оказался настолько ошеломляющим, что открывал перед Григорием Ильичем совершенно новые горизонты. Становилось ясно, что невозможного для него просто нет. Это было отнюдь не самонадеянное зазнайство - да, я это смог, потому что это я...
Просто масштаб выполненного, его сложность и, если говорить откровенно, скепсис, который присутствовал у многих в то время, когда он приступал к выполнению своих обязанностей, поражал. Все-таки, несмотря ни на что, он это сделал (да-да, с помощью своих коллег, конечно) - все это явилось и для самого Григория Ильича неожиданным. Было над чем задуматься в который уж раз в своей жизни. Было что в очередной раз осмыслить.
А тут подоспело новое предложение возглавить крупную компанию “Ойл реал эстейт”, работающую в сфере строительства и управления коммерческой недвижимостью, в сфере деятельности которой были разноплановые объекты торгово-развлекательного и бизнес-формата по всему Казахстану. И Григорий Фаерфас ответил согласием. На этой должности он окунулся в разноплановые проблемы строительства. Это и агрокультура - выращивание виноградных плантаций, плантаций ореха (он даже успевал вникать в работу капельного орошения), и виноделие - от ягоды до благородного напитка, и марикультура - увеличение популяции редких пород рыб, и гостиничный бизнес. И это - только малая часть, которую он успел охватить.
Несмотря на все задачи, Григорий Ильич был очень душевным, понимающим руководителем. Он всегда деликатно обращался к любому сотруднику на “вы”, вне зависимости от его должности. В каждом человеке он ценил честность и открытость. Весь коллектив, каждый человек понес большой душевный урон из-за этой утраты - не только руководителя, а еще и хорошего друга, соратника и просто незаменимого человека. Эту структуру он и возглавлял до конца.
Наш рассказ о Григории Ильиче Фаерфасе нам бы хотелось закончить словами современной писательницы из Украины, которая известна под псевдонимом Ветка Ветрова: “Возможно, наше рождение не случайно, и в мир людей мы приходим с некой миссией. Жаль, не всегда удается разгадать свое предназначение. И счастливы те, кто интуитивно находит верную дорогу”.