Сагымбай Козыбаев
Ануар
С теплым чувством пишу о нем эти краткие записи. Что же, как получится.
Главная неотвязная, вот уже долгие годы, мысль: мы в неоплатном долгу перед его памятью.
Как писатель-публицист, а точнее наоборот, публицист-писатель, и как гражданин, патриот всего советского и гордый сын нации, всеми фибрами своего беспокойного сердца, до последнего мига жизни переживал глобально за глобальные же общечеловеческие ценности. Он не просто в своем творчестве меткая снайперская пуля, а гаубица (не знаю, что сравнимо выше), ибо жил всепланетарным мироощущением.
Сколько он сделал бы для родной земли и страны, только получившей долгожданную независимость, если бы все эти годы был рядом со своим народом. А так что - пророк Мухаммед отвел ему свой возраст - 63 года. До боли обидно. Был бы сегодня 87-летним старцем, мудрецом-советчиком. Разве не было таковых в этом возрасте в кыпчакских нивах?
Речь об Ануаре Турлыбековиче Алимжанове (12.05.1930 - 09.11.1993).

Он прожил жизнь достойно и ярко. В письме к нему (1970) Расул Гамзатов, в очередной раз радуясь стремительному творческому успеху младшего коллеги по цеху, называет его Соколом Алатау. А вот и высказывание его учителя Мухтара Ауэзова: “Если Петр I прорубил окно в Европу, то Ануар Алимжанов распахнул другое - в Азию”.
 Добавил бы от себя - не только.

 * * *
 Каковы истоки таланта? Скудны записи Ануара о себе.
 В Алакольском районе Алматинской области есть горное найманское село. Оно и сегодня носит исконное свое поэтическое название - Карлыгаш (Ласточка). Здесь и родился Ануар. Судьба его обычна для детей голодных 30-х годов. В год с лишним мальчик лишился матери, умершей при родах. Мать, Менсулу, слыла известной в этих краях певуньей. Что-то от нее и достается Ануару: в школе, а затем в Лепсинском педучилище, в музыкальном кружке играл на саксофоне, в драматическом же - заметные роли, даже Пушкина.
Когда Ануару исполнилось семь лет, его отца объявили “врагом народа”. Сирота, какая у него доля? Детский дом...
В конце сороковых годов Алимжанов поступает на факультет журналистики Казахского государственного университета, единственный тогда в Казахстане. В это же время в вузе создается многотиражная газета “За отличную учебу” (ныне “ћазаћ университеті”). Эта газета и дала старт будущему писателю. Он становится ее активным автором, почти в каждом номере мелькает его фамилия. В основном небольшие заметки, они стали раскруткой и дали начало блистательным алимжановским очеркам, которые не заставили себя долго ждать.

25-летнего парня, словом, заметили. Приглашают в областную газету “Алма-Атинская правда” (ныне “Огни Алатау”). Здесь в полной мере раскрывается его талант газетчика. Через год новое приглашение - сразу же в общесоюзную “Литературную газету”, специальным корреспондентом по Казахстану. Ануар приобретает должные писательские навыки.
Когда же Алимжанову предлагают занять должность заместителя главного редактора популярной в те годы в Советском Союзе молодежной газеты “Ленинская смена” (подумать только, тираж ее доходил до 300 тысяч), он, не колеблясь, соглашается.
Затем работа в газете номер один Советского Союза - “Правде”. Ануар - ее собственный корреспондент по Казахстану и Киргизии.
Поездки по Союзу и Средней Азии сформировали собственный взгляд на отечественную историю и культуру.

 * * *
Ну а далее биография Ануара Алимжанова более-менее известна. Главный редактор казахской “Литературки” - “Ћазаћ ќдебиеті”. Девять лет возглавлял Союз писателей Казахстана, одновременно секретарь СП СССР. И этого было бы достаточно, чтобы оставить свое имя в культуре Казахстана. Но бунтарский дух, беспокойное сердце, постоянная боль за историческую память нации не позволяли ему останавливаться на достигнутом.
Уже были книги, принесшие ему славу. Стал лауреатом Государственной премии, народным писателем Казахстана. Потрясающая плодовитость Ануара была следствием его фанатичной преданности слову. С начала 60-х годов с редким разрывом он публикует в год по книге. Многие из них перевели на различные языки планеты.
Неудивительно, что именно Ануар Алимжанов, первый и единственный из казахов, становится одним из лидеров афроазиатского писательского движения. Как публицист и общественный деятель участвует в подготовке и проведении ряда международных симпозиумов, конференций. По приглашению афроамериканских профсоюзов читает лекции в университетских аудиториях США. Его публицистика населена героями разных наречий. “Караван идет к солнцу”, “Сувенир из Отрара”, “Стрела Махамбета”, “Дорога людей”, “Гонцы спешат” - эти произведения издают за рубежом. Становится лауреатом нескольких международных премий государств Азии и Африки. Никто до него и после такого признания не добивался. Один из самых мобильных советских писателей, он объездил весь белый свет. В те времена мало кто такой чести удостаивался.
Первым, кто открыл миру имя Абу Наср аль-Фараби, был Ануар. В нынешние времена, когда трагедия Ближнего Востока обжигает сердца, по-новому перечитываешь строки романа “Возвращение Учителя”. “Я шел по его следу спустя тысячелетия. (...) Я вынужден был прервать свое первое путешествие по следам великого мыслителя, затеянное спустя тысячу лет после его смерти, в Хамадане, и вновь продолжать его с другого конца: с Каира и Александрии. (...) Побывал на раскопках Карфагена, оттуда перебрался в Дамаск, Хоме, Халеп, который европейцы называют Алеппой. Прошел по Латакии, бродил по Пальмире, скитался по развалинам Баальбека. Из Бейрута перебрался в Иерусалим, Амман, а затем - в Багдад, Басру и Масол, где, по моим интуитивным предположениям, не мог не побывать этот величайший философ древности... Ведь ничто не вечно в этом мире, кроме любви, кроме поисков истины...”.

А истина давалась нелегко, во времена Алимжанова восстанавливать историческую память народа запрещалось. Чуть ли не в каждом докладе ЦК партии порицали писателей за это. Бывший тогда президентом Академии наук Казахстана Ш. Есенов поплатился креслом за издание трактатов аль-Фараби.
Именно Ануар прервал эту завесу. Он, по сути, вернул Казахстану аль-Фараби, организовав в Алматы в рамках V Международной конференции писателей стран Азии и Африки празднования 1100-летия великого ученого. По словам Мурата Ауэзова, конференция и чествование аль-Фараби “вдохнули могучую порцию национальной гордости и самосознания”.

 * * *
Осенью 1983 года Ануар Алимжанов в Москве, по дороге в аэропорт Домодедово, пережил тяжелую автомобильную катастрофу. Переломы ребер, ноги, трещина в тазобедренной кости. В своей последней прижизненной статье, посвященной И. Есенберлину, он пишет: “Вся кровь лилась вовнутрь. Я не мог говорить. Дыхание поддерживалось точными ударами тонкого шприца в шейную дыхательную артерию, и это позволяло мне с трудом дышать час-полтора. Затем все повторялось...”.
Вопреки всему Алимжанов выжил. Судьба оставила ему последние десять лет. Они были далеко не безоблачными. Непременные спутники таланта - зависть и недоброжелательство коллег, партийных боссов. Этого всегда хватало.
Но борец по темпераменту, он не мог сидеть сложа руки, став писателем мирового уровня, возвысив своим творчеством родную землю, Ануар Турлыбекович включается в общественную деятельность былой державы, умирающей на глазах. Он возглавляет Совет национальности Верховного Совета СССР. Его подпись стоит на документе о роспуске СССР. Это случилось 26 декабря 1991 года. Горькие слова произносит Ануар: “Время распорядилось так, что на мою долю выпала тяжелая участь провести последнее заседание Верховного Совета СССР. (...) Мы, как бы ни старались, не смогли перешагнуть через целую историческую эпоху. Хотя и поздно, но вновь вернулись в лоно капитализма. Быть может, даже к его самой дикой форме...”.

 * * *
На Кенсае место упокоения Ануара Турлыбековича заметно отличается от других по соседству. Среди внушительных бюстов известным личностям в горделивом одиночестве бросается в глаза скромная ровная гранитная плита с его именем. Подобное я видел ранее в жизни дважды. В годы учебы в Питере - в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры такую же ровную плиту с надписью “Здесь лежит Суворов”, в Лейпциге в церкви Святого Фомы (по-немецки Томаскирхе), где буквально идешь по полу и видишь очерченный прямоугольник с надписью “Бах”.
Как-то скромно прошли в стране и памятные даты А. Алимжанова - 80-летие и 85-летие. На факультете журналистики КазНУ имени аль-Фараби по личной инициативе автора этих строк провели конференцию. На родине, в ауле Карлыгаш, при школе, носящей его имя, открыли небольшой музей. В Алматы среди широких улиц затерялся переулок его имени. Единомышленник, писатель Габбас Кабышулы выпустил по своей инициативе в 2010 и 2015 годах две книги о нем - “Наш Ануар”, “Яркая жизнь”. И, пожалуй, все. В рамках республики эти даты так и остались незамеченными. Молчали даже собратья-писатели.
Но журналистская рать помнила Колумба публицистики. В 2011 году Академия журналистики Казахстана посмертно вручила свою высшую персональную общенациональную журналистскую премию “Алтын Самџрыћ” с формулировкой “За выдающийся вклад в отечественную журналистику”.
Эти мои записи носят горькую долю сожаления. Они вызваны человеческой забывчивостью. Личности, праведно служившей своей стране, все равно воздадутся его деяния.
В памяти своего народа Ануар Алимжанов остался великим бунтарем ушедшего столетия.

Дела
вайнштейнские
Нигде так быстро не растут ставки, как в любовных играх. Приходится соглашаться с этой аксиомой. Но сегодня за это можно и поплатиться - репутацией, деньгами, судом. У нас это, пожалуй, нескоро. А где-то за кордоном - да.
Мужик Вайнштейн (какое у него поэтичное имя - Харви!) имел, вроде, все положенное, но полагаем, не все расстерял. Конечно, вовсю его полощут в мировой прессе, шутка ли, обвинения в сексуальных домогательствах выдвинули одновременно, будто по сговору, более 60 голливудских дам, среди них Анджелина Джоли, Гвинет Пэлтроу. Но ведь такой пиар никому не снился.

Вайнштейн, разумеется, не ангел, но без политических шашней не обошлось. Куда без них, милых? Хочешь изоляции политических противников - используй женщину. И Вайнштейн (неважно, из какого он американского лагеря - демократов или республиканцев, их, как известно, финансирует в предвыборной гонке и Голливуд) - лишь дальний повод. Начни с малого, перейдешь к олимпу.
Теперь эта ситуация называется очередным английским словом - “харассмент”. Утеряли все свои аналоги. Как это слово перевести на казахский, хотя бы с русского - “сексуальные домогательства”. “Ойнастыћ пќлесі”, что ли?
Одним словом, взялись теперь за Дональда Трампа. Инкриминируют ему аж восемь харассментов.
Вообще-то умная жена меняет любовников, глупая - мужей. Сказано вроде кем-то. А если мужей нет? Тогда возьми в подмогу вышеуказанное английское слово. Достаточно и того, чтобы тебя потрогали за место пониже спины.
А жизнь все-таки умнее и проще. Пощечин бояться - женщин не целовать. До аскетизма, как до Эвереста.

Туфли
на асфальте
Происходило это еще во времена старого адреса КазГУ по Кирова, 136. Где-то в конце 70-х годов. Закончился общегородской субботник. Территория университета вылизана, вычищена. Тауман Амандосов, учитель многих поколений журналистов, позвал меня и Абдулхамита Мархабаева, членов тогда одной кафедры, к себе домой на обед. Профессор жил неподалеку, на Мира - Курмангазы (сегодня на торце дома мемориальная доска в его честь). По бестранспортным улицам шли мы почти час, Тауман Салыкбаевич, с протезом на одной ноге, пользовался тростью.
На пороге встречает младший сын Арман, кенже, любимец отца. Абдулхамит без колких шуток, подтруниваний над другими никогда не обходился. Он что-то сказал Арману, тот подозрительно покосился на него. Откуда нам было знать, что будет через полчаса. Короче, сидим за дастарханом, хозяйка Мамыр апай (она филолог, также казгушная, работаем в одном здании) приготовила обильный соѕымный бесбармак. Абекен - в своем амплуа, вновь позволил пошутить над Арманом.
Тот, недолго думая, идет в коридор, в руках туфли моего коллеги, открывает створку окна зала и невозмутимо выкидывает их на проезжую часть улицы.
Что интересно, подросток Арман вовсю пользовался беспредельной любовью отца, бывшего детдомовца. Тауман Салыкбаевич и бровью не повел. Лишь изрек: “Вот, шайтан, вновь балуется”.
Через некоторое время Абдулхамит вынужден был прервать педагогическую работу, и его назначили главным редактором популярного в те годы республиканского журнала “ Білім және еңбек” (“Знание и труд”). К слову, его редактировали в разные годы мэтры казахской журналистики Камал Смаилов, Акселеу Сейдимбеков, Бейбит Койшыбаев, ваш покорный слуга с десяток лет был членом редколлегии.
Это периодическое издание было очень весомым (в те советские годы журналов-то раз, два и обчелся). Тауман Салыкбаевич и автор этих строк признаны по итогам года его лауреатами. С того времени осталась памятная фотография с коллективом журнала, среди них известные писатели Алибек Аскаров, Турсын Журтбай.
Прошло еще некоторое время. Вашего покорного слугу избрали на альтернативной основе деканом факультета - сначала заочного, затем и очного отделений. Абдулхамит вернулся на родной факультет. Известный писатель-фантаст, кандидат наук, доцент, великолепный педагог, уважаемая персона. Все закономерно и справедливо.
Но колкости, подтрунивания, юморинки над жизненными реалиями, афоризмы остались при нем же. А факультет порой раздирали мелкие склоки, негласно существовал трайбализм - ты, дескать, из другого сусека, а этот - из нашего. Я старался быть выше этого мелкого казакпайства, где культура и не ночевала. В подобные дрязги умело вклинивалось в те годы всесильное партбюро. И вот отголоски былые остались. Абдулхамит встал за барьер, приняв определенное противоборствующее положение. Мы посоветовали: не надо встревать в эти распри. Но он был неумолим, на все у него была своя точка зрения. Сыграла, видимо, былая обида, из-за нее в свое время пришлось прервать педагогическую работу.
Это ему вновь аукнулось. Вернувшись на родной факультет, Абдулхамит успешно защитил докторскую диссертацию, но в отечественный ВАК следом пошла от недоброжелателя многостраничная “депеша” с детальным предвзятым анализом. Вывод: диссертация сплошь и рядом, дескать, из недостатков, стало быть, недостойна утверждения. Спустя время, Абдулхамит, не опустив руки, вынужден был выйти на повторную защиту. Такие ситуации были не единичными, совковое мировоззрение вкупе с местью еще давало о себе знать.
Честь была восстановлена. Но каких нервов это стоило. Вот таким принципиальным бойцом, тонким и ироничным, никому не желавшим зла человеком, и остался в нашей памяти Абдулхамит Файзуллаевич Мархабаев.
Сегодня ему было бы 80 лет! Кенсай оберегает его покой. А мы храним о нем неувядающую память.