Ботагоз Сейдахметова
Парламент Казахстана принял новый Закон “О свободе религии”, но подпишет ли его президент? Ведь, по мнению правозащитников, такой закон не соответствует международным стандартам и нарушает главное право граждан - свободу совести и вероисповедания. В черный список неугодных сект и приходов уже попали Саентологическая церковь, Церковь объединения Муна, некоторые происламские организации экстремистского толка.
Казахстанский пресс-клуб в понедельник собрал у себя людей неравнодушных к этой проблеме. Среди них известные в стране теологи, юристы и даже бывшие представили (читай: жертвы) происламских сект. Общую позицию группы выразил руководитель Союза мусульман Казахстана Мурат Телибеков: власти часто непоследовательно ведут кампанию против религиозных сект

Сложность ситуации состоит в нашей традиционной попытке решать все сгоряча. Появились опасные секты, деятельность которых вызывает озабоченность властей, - значит нужно запретить деятельность всех религиозных сект. С другой стороны, тема государственной политики в области религий особенно актуальна в свете предстоящего председательства Казахстана в ОБСЕ в 2010 году. К тому же в Казахстане уже не первый год проводится Съезд мировых религий, цель которого - продемонстрировать миру толерантность наших властей.
И тут необходимо каким-то образом сохранить баланс. В частности, выказать себя государством, приверженным демократическим идеалам, то бишь соблюдающим права человека. И одновременно решить проблему безопасности страны быстрыми и радикальными мерами. А именно, традиционным методом - запретить и наказать действия сект, деятельность которых носит откровенно экстремистский характер.
Задача непростая, и решить ее только политикой запретов, как показывает опыт того же Советского Союза, не получится. Все большевистские запреты привели только к тому, что эти религиозные организации ушли в подполье.
В самой Европе, демократические институты которой сегодня очень активно критикуют Казахстан за такие меры, войну с религиозными сектами ведут не первый десяток лет. Так, во Франции еще в начале нынешнего века тамошний парламент пытался провести подобный же закон о запрете “воинствующих и опасных сект”. И доводы французские парламентарии приводили практически те же, что и наши депутаты. В частности, речь шла о фактах проникновения религиозных сект на предприятия, в системы образования, профессиональной подготовки, органы правосудия.
Часто противники сект говорят о том, что они используют психологические и психотерапевтические методы воздействия на людей для привлечения новых членов в свои ряды. По мнению отечественных юристов, главными критериями являются количество членов и учредители организации. Точнее те, кто стоит за ними, их программа и идеологическая платформа.
В частности, по мнению доктора юридических наук, президента Академии юридических наук Сакена Узбек-улы, в Казахстане слишком либеральные законы регистрации религиозных организаций. Он уверен, что необходимо ужесточить эти условия. Например, регистрировать только те организации, в которых состоит более 5 тысяч членов, а ее руководители прожили в Казахстане не менее 10 лет.
По словам Узбек-улы, секты ведут тайную диверсионную кампанию в нашей стране, подрывая стабильность и безопасность в государстве. В секты вовлечены люди разной национальности, возраста и социальных слоев.
В ответ демократически настроенные правозащитники говорят, что наказывать надо не секту, а конкретных людей, совершивших конкретное правонарушение. Тогда не будет необходимости полностью запрещать ту или иную ассоциацию. “Судить надо за реальные преступления, а не за образ мыслей”, - добавляет руководитель Союза мусульман Казахстана Мурат Телибеков.

Наше Министерство образования и науки обеспокоено действием так называемой Церкви объединения Муна, в которую, по данным министерства, вовлечены профессорско-преподавательский состав и студенты большинства вузов Алматы. В официальном обращении министерства говорится, что функционирование этой организации ведется под прикрытием многих общественных объединений. В качестве негатива приводится пример получения гранта в 100 тысяч американских долларов для Казахского национального университета имени Абая от супруги основателя церкви.