О том, как меняется жизнь животных, что для этого сделано и что планируется изменить в ближайшем будущем, рассказал директор алматинского зоопарка Ержан Еркинбаев

- Ержан, вы пришли в зоопарк Алматы директором. Пришли после серии громких скандалов, которые здесь были. То есть вы понимали, что на вас ложится большая ответственность и за вами будут наблюдать. Нужно было понять, с чего начать. С чего вы начали?
- Во-первых, невольно получилось, я назначился, и привезли первую партию продуктов для кормления животных. Их завозят каждый день. Иногда - через день. Привезли большое количество мяса. Я пошел проверять его качество. По документам это было мясо первой и второй категорий, по факту - непригодное. Первая, вторая категории - это мясо, которое едят люди, по всем требованиям выдержанное. А привезли мясо не то, что для людей, а для животных непригодное. Это были фрагменты мертвечины, что потом, позже, было доказано лабораторией. Первым делом я “завернул” это мясо и вернул обратно поставщику. С тех пор мы стали четко отслеживать продукты, рацион, качество и количество поставок. Потом стали следить, чтобы у животного, у льва например, или любого другого, был такой рацион, который ему положен. Параллельно вели работу по инвентаризации, проверили каждое животное, его физиологическое состояние, состояние здоровья.
- Говорили, что по количеству особей и по видам были большие расхождения...
- Да, когда я пришел, у нас были документы о коллекции, об инвентаризации. И там была цифра: чуть больше пяти тысяч животных. Когда мы пересчитали, оказалось только около трех тысяч особей. На то были определенные причины. Но разница в количестве все-таки была.
- Вы задавали вопросы предыдущему директору или своему руководству по этому поводу?
- Мы организовали служебное расследование. Выявили причины. БОльшую часть разницы составила массовая гибель рыб.
- Как вы действовали в дальнейшем? Вам ведь нужно было, чтобы на вас не легла ответственность за то, что произошло до вашего прихода на руководящую должность...
- Мы провели инвентаризацию, разобрались, что есть реально, по факту. Сколько животных в каждой секции, сколько из этого на выбраковке, сколько в каком возрасте, в каком физиологическом состоянии. На тот момент было несколько животных, которые находились в очень тяжелом состоянии. Да, они старые, в преклонном возрасте, но тем не менее терять их не хотелось.
- Я так понимаю, что речь идет о львице и о белом медведе Алькоре?
- Я не берусь сказать, что Алькор болел. Львица - да, болела. И тигрица по кличке Рада была в плохом состоянии. Состояние кенгуру тоже внушало опасения.

- С количеством особей, их состоянием и питанием животных вы разобрались. Что дальше? Ведь проблем, как выяснилось из публикаций в прессе, периодически появлявшихся в бытность предыдущего директора, было огромное количество: это и система прохода посетителей в зоопарк, и условия содержания отдельных видов животных...
- В первую очередь мы решили все вопросы на входной группе в зоопарк. Было необходимо обеспечить легкий доступ на территорию людям с ограниченными возможностями, передвигающимся на инвалидных колясках, мамочкам с детскими колясками. Мы построили новый пандус для них. У него градус наклона именно тот, который позволяет на инвалидной коляске подняться даже самостоятельно. На открытие пандуса мы пригласили таких людей, и они оценили, что он сделан по нормам и удобен для них. Этот вопрос мы решили в течение месяца. Если бы мы ходили, попрошайничали, просили бы акимат обустроить пандус, времени на это ушло бы гораздо больше. Таких проблем у акима выше крыши. И такими мелкими проблемами загружать его внимание было нецелесообразно. Я попросил друга-мецената, и он подарил нам этот пандус.

- Было много нареканий по поводу входной группы. В том числе и по пропуску посетителей. Что изменилось?
- Стоят совершенно новые турникеты, которые считывают любой вид билетов. Билет можно купить по интернету, можно - с сотового телефона, приходит штрих-код, подносишь телефон к датчику турникета и проходишь. Очень много видеокамер. Сегодня в зоопарке работают более сорока видеокамер. Любой спорный факт теперь можно выяснить с помощью съемки, достать и посмотреть. Нет стихийной торговли. Все киоски, которые находятся на территории зоопарка, имеют единый облик. Их около десяти, а раньше было сорок. Контрольно-пропускная система, система билетирования такова, что нет больше возможности с билетами фокусничать.
- Но в предыдущие годы такие моменты были...
- Я помню, что какие-то турникеты там стояли, и Канат Каримов (бывший директор алматинского зоопарка) говорил: “Я их поставил!”. Я с турникетами работал последние семь лет на курорте “Шымбулак”, на катке “Медеу”. Прекрасно знаю, что такое хороший и плохой турникеты. И те турникеты, которые тут были установлены, я вас уверяю, были не для большой пропускной способности. У них без конца ломались ридеры, которые считывали штрих-код. Поэтому мы их заменили. Сегодня, если говорить о пропускной системе и системе билетирования, украсть теоретически возможно, но фактически сделать это очень сложно. Можно, например, взять деньги у клиента и дать ему билет, который предназначен для пенсионера. Кассир может взять деньги, но у него там есть видеокамера. Потом есть риск, что сам клиент посмотрит на билет и обнаружит, что ему дали не тот. То есть шансы минимальны, а контроль практически тотальный.
- С входной группой мы разобрались. За что вы взялись первым делом, если говорить об условиях содержания животных?
- Первым делом мы занялись оснащением ветеринарной части, лечением животных, приобретением необходимых медикаментов, подбором нового, грамотного персонала.
- Если говорить про ветчасть... Еще при прежнем директоре было много споров, что один врач лечит так, другой иначе. Разные мнения - кто прав, а кто нет...
- Эти разговоры никогда не прекратятся. И сегодня они есть, и, к сожалению, есть риски, что неправильно лечим. Потому что у нас нет ветеринарной школы, в которой учат лечить экзотических животных. Лошадей, кошек, собак - да, они лечат неплохо. А слонов... Поэтому споры по врачам, кто лечит круче, всегда есть и будут. Мы строим новую ветеринарную часть, старая часть расположена в здании, которое было построено еще в 30-е годы.
- Раньше не было даже такого понятия, как карантин для животных, то есть не было отдельного места.
- Все до сих пор в том же виде, пока не достроено новое здание.
- Тем не менее ветеринарная часть строится. То есть со временем будет и карантин, где при необходимости животные будут содержаться отдельно?
- Да, естественно.
- Четыре-пять лет назад французские аудиторы поднимали вопрос о возможном побеге опасных, хищных, животных и неготовности персонала к такому случаю. Есть ли сейчас какие-то средства, чтобы людей обезопасить? Средства нейтрализации?
- Есть у нас определенная группа снотворных веществ, которыми мы можем нейтрализовать животное. Но из-за того, что у нас пока нет оборудованной по всем нормам ветеринарной части с сейфами и так далее, мы не можем получить разрешение на использование препаратов группы “А”. Это наркотические препараты. Они нужны и для проведения тонких операций. А те, которыми мы сейчас обходимся и которые разрешены, это снотворные общего диапазона.
- Тем не менее в случае чего у вас есть люди, которые готовы выйти и нейтрализовать животное?
- Люди есть и ружье есть, духовое и обычное ружья есть. Конечно, слава Богу, не было такой ситуации, чтобы сбежал лев. Никогда не было. Но если он сбежит, взять ружье и побежать, стрельнуть, усыпить, назад в клетку доставить... Теоретически - да. Но, будем надеяться, что этого не случится. В Европе, при всем их внимании к системе безопасности, побеги случаются. Мне рассказывали, что в Германии сбежала обезьяна, и полицейские ее расстреляли потому, что другого варианта не было. Она могла выйти в город, а допустить этого было нельзя.

- Я так понял, что вы любите сами погулять по зоопарку?
- Я это делаю много раз за день. Животные меня почти все знают. Всего лишь за шесть месяцев они меня стали узнавать даже по голосу. Со многими я играю.
- Я хотел бы узнать по поводу медведя, львицы, тапира, других животных, для которых уже много сделано. Изменились ли их поведение, состояние после этого?
- Алькор (белый медведь) сегодня плавает, играет, ловит рыбу в бассейне. Рыба в бассейне спокойно живет, потому что вода чистая. Гималайский мишка лазает по дереву. Раньше они кроме маленького бетонного пола и ржавых решеток вообще ничего не видели. Сегодня играют. Наши носороги. У них, наконец-то, появился навес, под которым они могут спрятаться. Также появились стволы для чесания спины, раньше их не было. Шаг за шагом. Сейчас приступим к реконструкции вольеров для тянь-шаньских медведей. Уже есть договоренность с одним из наших друзей о финансировании этого проекта. Получено финансирование от одного из банков на реконструкцию вольера для амурского тигра. Слонам в этом году подарили навес, теперь они могут спрятаться от солнца. Один из наших друзей построит душ для слонов. Азиатским слонам очень важно, чтобы была вода. Их осталось мало в мире - тридцать пять тысяч штук. Африканских слонов - около пятисот тысяч. Те проблемы, которые многие годы не решались, сегодня решаются за несколько минут.
- Вернусь к Алькору. Насколько я помню, были разговоры, что у него зубы болят и так далее. Но сейчас, по-моему, у него все в порядке, и зубы его не беспокоят, он поправился, довольный и счастливый.
- Этих мнений много. Для того чтобы понять, болят у него зубы или не болят, его надо нагрузить наркозом, усыпить и проверить его зубы. Но в двадцативосьмилетнем возрасте от наркоза он может просто не проснуться. Не было видно, чтобы у него было явно гниение в пасти. Мы улучшили его условия, он и рыбу ловит, и грызет здоровый ствол дерева. Бочки пластиковые, которые ему каждую неделю дарят, он грызет, давит. Если бы у него были проблемы с зубами, разве он такое делал бы?
- Вы говорите, что во многом сейчас помогают меценаты. А кто они - эти меценаты? Я не прошу называть имен. Чем они занимаются?
- Часть из них - это депутаты маслихата, мои коллеги. Часть из них - мои друзья. Часть из них - люди, которых я вообще не знаю. Просто им небезразличен зоопарк. Это алматинцы, которые знают зоопарк, любят его, выросли на нем.
- Помнится, в бытность господина Каримова были очень серьезные столкновения, вплоть до уровня “Нур Отан”, с фондом Райымбека Баталова. Истории с ветврачами, правильностью лечения некоторых животных. Сейчас вы как-то работаете с этими людьми? Они чем-то помогают вам?
- С фондом мы работаем. Ту работу, которую они начинали, недооценить тяжело. Большая работа была выполнена по заказу мастер-плана по реконструкции зоопарка. С фондом у нас дружеские отношения. С Райымбеком Баталовым и со всей командой фонда неплохие, нормальные, здоровые отношения.
- Сейчас вы придерживаетесь этого мастер-плана?
- Как только мы у Питера Разбаха (архитектор) получим этот мастер-план, так будем по нему работать.
- Что в ближайших планах? Сколько вообще нужно лет, чтобы привести зоопарк в полный порядок?
- Я у Разбаха спросил: “Сколько лет займет полная реконструкция алматинского зоопарка?”. Он ответил: “В здоровом, современном мире - лет двадцать. Но вы, казахи, непредсказуемые, вы можете и за пять лет все это сделать. Вы можете к EXPO подготовиться за несколько лет, поэтому в вашем случае не знаю, но вообще такой план реализовывать дорого и по времени очень долго. Лет двадцать-двадцать пять”. Но я полагаю, чем думать о глобальном, надо начинать постепенно, с малого. Сейчас те проектно-сметные документации, которые когда-то заказывались, по Разбаху, на барсов и медведей, мы сдали на госэкспертизу. Получим положительное заключение, у акима будем просить деньги, и, уверены, аким нас поддержит. Аким любую идею с зоопарком поддерживает и всячески нам пытается помочь. Держит на контроле все, что происходит в зоопарке. Если в следующем году начнем строительство дома барсам и медвежьего лога площадью около гектара - это будет большое достижение.
- То есть от идеи с барсами еще не отказались? Они все-таки должны быть в зоопарке?
- Конечно. Во многих зоопарках есть барсы: в Новосибирске, Австрии. Должны быть и у нас. Не только потому, что это символ. Первая функциональная цель зоопарков - это сохранение видов. И, если мы будем работать по программе сохранения и размножения барсов, это будет круто.

Беседовал Александр Мироглов