Андрей Прохоренко
Порой кажется, что наше правительство предпринимает достаточно смелых шагов для инновационного развития страны и лишь ученые никак не могут начать делать достойные открытия и изобретения. Да, в нашей стране хороших специалистов не так много. Однако и те из них, кому удалось сделать что-либо стоящее в своей жизни, конечно, не в масле катаются. К примеру, Ильдар Ибрагимов - казахстанский изобретатель, лауреат конкурса “Шапагат”, всю свою жизнь посвятил науке. За семнадцать лет своей ученой практики он успел запатентовать несколько сотен различных изобретений и опубликовать множество научных работ. Но заработать удалось отнюдь не на всем...

Интересно, но наш герой не слоняется по убогим комнатушкам какого-нибудь богом забытого НИИ. Его квартира вовсе не походит на лабораторию, где регулярно проводятся опыты с электричеством или подручными средствами собираются центрифуги, как представляется некоторым из нас. По городу он предпочитает ездить на своем джипе вместо трамвая или старой “шестерки”, полученной в качестве компенсации за изучение “парометральных особенностей работы щитовидной железы жука-носорога”. Словом, он ученый новой для Казахстана формации.
- Если честно, найти в нашей республике ученого международного уровня - это настоящая проблема. А отыскать изобретателя, придумавшего что-либо полезное и практичное, вовсе нереально. Как Вам в своем отечестве удалось плодотворно заниматься наукой?
- Да, в смутные 90-е большинство моих коллег, в том числе бывших сокурсников, были вынуждены сменить род деятельности или место жительства. В науке остались немногие, отчего сегодняшний уровень работ казахстанских ученых и изобретателей очень невысок.
Правда, это не только их вина: общая ситуация в стране не стимулирует желания что-либо создавать, развиваться и внедрять. Я же первое время после окончания университета жил и работал “по течению”. Сначала трудился в родном университете, потом работал экспертом-криминалистом. Далее была “оборонка”. И думаю, самореализоваться мне помогло то, что на каждом своем рабочем месте я занимался делом, а не пытался заработать.
- И все же. Щедро ли платили за результативные исследования?
- Платили зарплату, иногда за внедренное изобретение - премию. Тогда представления о жизни были немного иными. Специалисты по оружию, вроде меня, были нужны только государству, работая на которое, ты добровольно подписывался под то, что все твои изобретения и разработки будут заслугой всей страны, а не твоими лично. Поэтому меня особенно “умиляет”, когда кто-либо из российских конструкторов сетует на то, что в свое время не стал патентовать свои разработки. Тот же Калашников, который, между прочим, практически скопировал кинематическую схему немецкой штурмовой винтовки STG-44, тоже работал на государство. И именно государство предоставило ему условия для доработки штурмовой винтовки.
- То есть, работая в госструктурах, Вы тоже делали изобретения, на которых в рыночных условиях можно было бы хорошо заработать?
- Судя по всему, хотя выгодно продать ноу-хау тоже не просто. Тем не менее создание конструкции достаточно известных ныне прицелов для стрелкового оружия когда-то позволило мне перешагнуть сразу несколько должностных ступеней в крупном оборонном НИИ.
Правда, тогда я работал на государство и кроме премии ничего не получил. Впрочем, претензий у меня по этим работам ни к кому нет. Другое дело, что некоторые изобретения, которые я создавал, работая самостоятельно, сейчас успешно внедряют, а мне платить “забывают”.
- А зачем Вы тогда всем рассказываете о принципах работы своих изобретений до того, как Вам заплатят?
- Не подумайте, я не наивен и прекрасно понимаю, что без защиты раскрывать суть изобретений нельзя, но требования нашего патентного законодательства таковы, что для получения патента необходимо раскрыть всю информацию, достаточную для воспроизводства изобретения. Результат действия такого закона - полное отсутствие возможности защитить свои права. И некоторые мои изобретения просто воровали, когда я пытался доказать их эффективность и запатентовать. Именно поэтому в последнее время мы работаем не с патентами, а с ноу-хау: это не требует преждевременного раскрытия сути изобретения.
- А на чем же Вы тогда зарабатываете?
- Если не считать проданных изобретений, то в основном меня привлекают как специалиста для участия в различных экспериментах и опытах. В том числе и за рубежом. Иногда работаю по контракту, исследую те или иные явления, оцениваю механизмы или проекты. К конкретным работодателям не устраиваюсь - предпочитаю работать самостоятельно, хотя недавно, когда с приходом нового министра обороны выяснилось, что в этом ведомстве нет специалистов приличного уровня по оружию и боеприпасам, мне предлагали стать советником министра.
Я отказался. Во-первых, потому что больше не хочу записывать на чужой счет свои разработки. Во-вторых, потому что с тем объемом работы, который подразумевает целый штат чиновников-“специалистов”, вполне можно справиться одному более-менее грамотному человеку, работающему по разовым контрактам. А в-третьих, я могу рассчитывать на значительно большие дивиденды, работая даже на иностранную компанию. Предложений, благо, поступает предостаточно.
- Получается, что, делая открытия от собственного лица, можно и заработать больше, и известность получить? Оставить свой след в истории...
- Как сказать, многое здесь зависит даже от места твоего жительства. Если родился в Европе или Америке, то - пожалуй, а если у нас - маловероятно. По-моему, большинство наших ведомств, министерств и фондов, ответственных за внедрения, - это ширмы для европейских наблюдателей, для тех ревизоров, кто, составляя доклады о демократизации Казахстана, привлекает сюда зарубежных инвесторов. На деле государственная машина работает более чем скудно по ряду ключевых направлений.
Взять хотя бы наш инновационный фонд. Уже несколько лет мы пытаемся реализовать через него свой прорывной проект по созданию двигателя внутреннего сгорания с увеличенным на 50 процентов КПД. На практике это изобретение позволило бы мировой экономике сэкономить, а Казахстану - заработать миллиарды долларов, не говоря уже о беспрецедентной пользе для экологии. Но нашим чиновникам это безразлично. А ведь им даже не нужно проверять работоспособность нашего изобретения - это уже сделали зарубежные эксперты! Нужно всего-то выполнить свою работу, для которой они и были созданы, - разработать бизнес-план и выделить деньги на реализацию проекта.
- Так может проще продать свое детище за границу? Коли казахстанским бюрократам это не интересно!
- Есть и такие пути. Загвоздка в том, что международная практика не позволяет серьезным фондам финансировать иностранных граждан. Исключение составляют откровенно шпионские гранты типа грантов известного фонда в 90-е, которые позволили западным компаниям за мизерные деньги получить огромное количество секретной информации, разработанной в СССР.
Правда, был в моей практике случай, когда нам удалось получить грант по линии ВОЗ, направленный на исследование перспективных способов лечения СПИДа, разработанных в Казахстане. Этот метод, кстати, и сейчас считается самым перспективным в мире. Вот только выделить-то нам грант выделили, а получить средства мы не смогли, потому что одно министерство решило оставить их себе, после чего грант был отозван.
Патентовать же свои изобретения за рубежом очень дорого. В Германии, например, это стоит 70 тысяч евро, при этом 100 процентов НИОКР и 80 процентов затрат на патентование для немецких изобретателей берет на себя государство, причем безвозмездно. У нас же НИФ при вложении 50 процентов от необходимых затрат забирает до 90 процентов прибыли, аргументируя это якобы международными нормами. Интересно, нормы какой страны и какого века они читали?
А ведь помимо патентования требуются большие вложения в рекламу и продвижение изобретения. Частному лицу это не под силу, особенно, когда изобретений много. Да, можно запатентовать изобретение в Казахстане. Но срок его жизнедеятельности высчитывается по особым правилам - сначала нужно дать заявку, потом получить предварительный патент и только через семь лет можно рассчитывать на полноценный патент, который, впрочем, действует только на территории Казахстана. Государства, где, к сожалению, нет необходимого промышленного уровня для внедрения перспективных изобретений.