(Продолжение. Начало в №43, 44)
Через какое-то время заскакивает перепуганный Габриель. Оказывается, воинствующее племя борано с эфиопских гор при поддержке племени граббонов, перейдя условную границу, напало на первую деревню эльмольцев (мы находились во второй). Первое поселение эльмольцев находится десятью километрами севернее основной деревни и почти на границе Эфиопии, Судана и Кении.
Границ там, как и застав, конечно, никаких нет. Это на географических атласах есть прямолинейное разграничение, а в действительности - одна сплошная полоса вулканической пустыни и вереница горных хребтов. Больше не расслабляясь, мы оделись в походную одежду, впрочем, другой и не было. Что-то подсказывало - раздумывать некогда. Выскочили из хижины к небольшой группе эльмольцев. Отважный, но не подготовленный народ, они стояли с деревянными копьями и самодельными дротиками.
Из первой деревни прибежал гонец, который и рассказал о нападении на племя мирных рыбаков и скотоводов. Мы еще тогда не знали о крупномасштабной военной акции по захвату и грабежу не только скота и людей, но и самой территории озера Туркана. И, как оказалось позже, возможному захвату “мзунгов” (белых людей), попавших в поле зрения разведчиков этой черной банды. (Прямо война настоящая, а не просто межплеменной конфликт!) Но мы еще не догадывались о настоящей серьезности ситуации.
Габриель сообщил, что нападавших человек двести, и вооружены они автоматами Калашникова, щедро поставлявшимися в свое время в Эфиопию Советским Союзом. Как-то стало сразу невесело, особенно когда мы увидели, что на все племя имеется только два карабина, да и те, по внешнему виду, выпуска времен царя Гороха.

После побега и возвращения в селение мы встретили группу военных

Наш автомат мы не демонстрировали, не нужно было, да и туземцев пугать не хотелось. Так он и лежал у моего рюкзака, завернутый в зеленую плащ-накидку Толика. Габриель тихо нам рассказывал о набегах воинствующих племен, происходивших раньше, о жутких расправах воинов граббонов над беременными женщинами. Они вспарывали животы и выкидывали младенцев. Средневековье какое-то. Но реальность была не лучше. Гонец рассказал, что на этот раз нападающие ведут себя очень агрессивно, и когда он убегал из деревни, то видел уже многих соплеменников убитыми. Ближайший поселок - Лайангалани, находился, как я уже говорил, в тридцати километрах, и добраться туда ночью было делом трудным, да и просто опасным.
Ночью африканская пустыня полна звериной жизни. Как минимум, стаи гиен, скулящих и лазающих между каменных валунов. Одна - это противная и трусливая собачонка, но небольшая стая - это уже реальная опасность для человека-одиночки. Не говоря уже о многообразии местных пресмыкающихся. Ужас африканской саванны - “черная мамба” - змея, укус которой смертелен.
Не всякая противозмеиная сыворотка способна противостоять такому исходу. Про других змей, скорпионов и пауков даже и не упоминаю. По сравнению с “мамбой” они вполне безобидные существа. Тем не менее в Лайангалани послали двух туземцев-гонцов. Только там есть рация и связь с Морсобитом - городком в четырех днях пути на верблюдах к западу от поселка. А двух эльмольцев с карабинами отправили в сторону захваченной деревни. Тут и мы стали различать легкое зарево в том направлении. Видимо, горели хижины. Выстрелов было не слышно - далеко. Предполагалось, что наши дозорные в двух-трех километрах от деревни должны сесть в засаду и в случае появления нападающих предупредить нас выстрелами, дав тем самым возможность занять хоть какую-то оборону.
Женщины и дети, привыкшие к частым набегам, очень быстро собрались и, не дожидаясь дальнейшей развязки событий, побрели в сторону ущелья только им одним известной тропой, наверно, часто используемой для отхода в таких случаях.
Мы в темноте, на ощупь (чтобы не привлекать внимания светом фонарей) стали быстро готовиться к “экстренной эвакуации”. Я засунул в рюкзак документы и какие-то необходимые вещи, автоматически подвинул поближе к входу автомат, мысленно представил, как снимаю предохранитель и передергиваю затвор. Канадец Ричард, почему-то вдруг заговорил по-немецки, видимо, от волнения. Правда, мы слышали только одно слово - “шайзе”. Впрочем, мы с ним были согласны.
Стояли у хижины с палаткой, вслушивались в темноту и тихо переговаривались. Автоматная очередь, короткая и внезапная, прорезала красным огненным блеском черноту африканской ночи. Это было рядом, метрах в двадцати от нас. Еще не веря в реальность происходящего, мы попадали на землю, и краем глаза я заметил, что стоявший рядом со мной Габриель упал как-то неестественно, практически навзничь.
Хижняк, сбивая с ног все время пытающегося подняться Ричарда, стал отползать к берегу озера, увлекая его за собой. Не раздумывая о правильности моих действий, я кинулся в хижину, схватил “Калашников” и рюкзак, сгибаясь и падая, побежал, потом пополз за ними. Мы знали о небольшой вулканической горе черной лавы рядом с озером и перед нападением решили - в случае опасности отходим туда. Реально взвесив наши шансы: с одним автоматом и группой не умеющих воевать рыбаков с копьями против отряда с “Калашниковыми” - мы поняли, что это “не наша война”.
Мы ползли, где-то приподнимаясь и снова падая в камни, колючки и песок. Вокруг ночной хаос, крики людей, лай собак, мычание ослов и блеяние коз. И выстрелы одиночные и автоматными очередями.
Вдруг подумалось - почему-то нас не предупредили о приближении нападающих, хотя должны были выстрелами дать знать об опасности. Потом оказалось, что наших двух вооруженных карабинами “разведчиков” убили, просто зарезали в ночной темноте. Отползая к берегу, я еле видел впереди силуэты Толика и Ричарда. Прокладывая дорогу к спасительному предгорью, Хижняк замирал, всматривался и вслушивался в темноту в перерывах между громом стрельбы. Так и ползли: Толик тащит за собой Ричарда, все время прижимая его к земле и тем самым спасая от пуль, пролетающих выше. Я - вслед за ними, перекидывая рюкзак с автоматом и прикрывая наш отход. Что-то выпукло торчало у меня в кармане и при падении на землю больно царапало ногу. Металлическая кружка (я зачем-то сунул ее в карман) и альпинистский карабин. Он-то, неудачно открывшись, и мешал мне. Быстро выкинул.
Мыслей не было, как и какого-то киношного страха тоже. Страх, наверное, состояние тела, а не души. Нет, руки и ноги не дрожали. Просто пересохло все и сразу. От горла до нижней части туловища. Видимо, резкий выброс адреналина и какая-то химическая реакция в организме дали такой эффект.
Оглянувшись, в свете вспышек автоматных выстрелов замечаю темные силуэты людей. И свист. И даже не понимаю сначала, что это пули свистят и, врезаясь в камни рядом со мной, подкидывают их вверх. Я это слышу и вижу каким-то другим, не физическим зрением. В этот момент еще не догадываюсь о том, что для бандитов мы не просто случайные люди племени, которое нужно захватить.
Мы мишень особая - белая. Заметил: почему-то пули бьют по тем местам, где только что лежали наши тела. Впереди вижу небольшие вспышки света. Это подвесной фонарик на голове Толика заработал в мигающем режиме. Включился от случайного нажатия. Так вот почему такой прицельный огонь, а ведь мы сами друг друга в метре не видим. Пытаюсь ему что-то орать, хрипя и не переставая двигаться. Наконец он слышит. Не сумев выключить фонарь, срывает его.
Черная тьма африканской ночи так же непредсказуема и смертельно опасна, как сама “черная мамба”. Ползешь, уворачиваясь от пуль, и даже не задумываешься о скорпионах, пауках и прочих милых пустынных “гадах”. Небольшая узкая линия берега, между озером и той каменной грядой, к которой мы стремились, в ночное время суток - обычно излюбленное место отдыха крокодилов. (Хижняк поделился своими наблюдениями за рептилиями в этом месте незадолго до нашего “маршброска”.)
Нет, крокодилы - все-таки мирные твари дикой природы. По крайней мере, никто из нас ни рукой, ни ногой им в пасть не попал. Хотя, понятно, что ползем почти на пузе, и как раз по месту их лежбища. Видимо, они разбежались от звука выстрелов или от наших хриплых выкриков. Об этой опасности не думалось.
Где-то сзади послышались голоса, и выстрелы в нашу сторону. Но уже не прицельные. Прижавшись спиной к каменному булыжнику, всматриваюсь в черноту только что проделанного пути. Темно, страшно. Очень. Не думаю. Тогда не думал. Где-то впереди пыхтел ползущий Ричард. Неуклюжий и смешной, он был беззащитным юношей, по воле рокового случая, попавшим на войну. Да мы и сами героями себя не чувствовали. Хотя мы с Анатолием люди опытные и тренированные.

У африканцев - проблемы с глазами. Мы промывали их раствором мирамистина

Анатолий Хижняк - профессиональный путешественник, более пятнадцати лет исследовавший Южную Америку и даже попавший в Книгу рекордов Гиннесса за то, что в одиночку совершил тысячекилометровый переход по джунглям и нашел неизвестное племя индейцев. В походе он встречался с ягуаром и терпел нападение диких пчел. Человек храбрый и подготовленный, он не раз попадал в трудные ситуации. У меня за плечами была непростая армейская служба в Германии, потом серьезная подготовка в военном лагере “коммандос” по курсу “выживание в экстремальных условиях джунглей” в Бразилии. Не раз нам с Хижняком приходилось охотиться на кайманов в затопленных лесах Амазонки, выслеживать гигантскую анаконду в притоках Рио Негро.
Мне доводилось лицом к лицу встречаться с дикими животными на звериной тропе, например, с медведем в сибирской тайге. Сплавляясь по горным рекам, не раз выкручиваться из “безвыходных” положений. На островах Папуа - Новая Гвинея в непроходимых горных джунглях мы нашли затерянное племя папуасов - каннибалов - и вступили с ними в контакт. Уворачивались от стрел диких туземцев и не теряли присутствия духа в таинственных местах с аномальными явлениями.
В общем, бывали в серьезных переделках и были подготовлены к неожиданностям. Но не к участию в настоящей войне. А наш Ричард тем более был сугубо мирным человеком и самым слабым из нас. И, как ни странно, я ему даже в чем-то благодарен за это. Я знал и чувствовал, что рядом есть слабый, нуждающийся в защите, и сам от этого становился сильнее. Странное чувство.
(Продолжение следует)
Сергей Курасов,
член Русского географического общества, специально для “НП”