Мурат Уали
Горящие юрты, визг женщин, плач детей, блеяние угоняемых овец и трупы воинов с торчащим из спины оперением стрел... Считается, что джунгарская армия, как смерч, пронеслась по казахской степи, громя, убивая и сжигая все на своем пути. Эти 1723-25 годы Великого бедствия получили в казахской истории название “Актабан шубырынды”

Миф №1. Внезапность
нападения
В 1722-м закончилась джунгаро-китайская война. К этому времени все противники джунгарского хунтайджи Цеван Рабтана - сибирский губернатор Гагарин, казахский Каип хан и китайский богдыхан Канси - “переселились во дворец вечности”, и у хунтайджи оказались развязаны руки для решения “казахского вопроса” на западе. К сожалению, о нападении джунгар на Казахское ханство в 1723-25 годах нет прямых письменных свидетельств, поэтому существуют разные трактовки событий.
Традиционно считается, что успеху джунгар способствовали внезапность нападения и огромное войско. Эти сведения опубликованы русским этнографом-историком Алексеем Левшиным в 1832 году. Конечно, Левшин не придумал их сам, а записал со слов казахских аксакалов. При всем уважении к казахским преданиям рассказы о внезапности нападения весьма сомнительны (об “огромной” численности джунгарского войска - тоже, но об этом ниже). Никакой логике не поддается, как кочевой народ, живя в перманентном состоянии войны, приспособленный всем укладом жизни к таким “неожиданностям”, мог быть застигнут врасплох нападением многотысячного джунгарского войска? Это же не ночная барымта сотни жигитов. Куда смотрели караулы? Чем занимались батыры? Где были ханы и султаны?
Но все-таки есть косвенные данные, позволяющие выдвинуть более реальную трактовку событий. Откочевка Абулхаир хана на запад - на Иргиз, убийство в конце 1718 года Каип хана, прекращение переписки с Россией. Наверняка, это отголоски большой ссоры казахских ханов и султанов после неудачи на Аягозе. В этом же ключе можно трактовать доклады русского посла в Бухаре Беневини о том, что “все дженерально между собой драки имеют”. Все эти факты в совокупности с некоторыми казахскими легендами свидетельствуют о том, что в Казахском ханстве царили разброд и шатания. Абулхаир хан вынужден был откочевать из дельты Сырдарьи, где господствовали представители враждебной ему султанской группировки Орта жуза, на северо-запад в сторону Эмбы и Иргиза. Там он начал свою местную войну с волжскими калмыками. Видимо, после смерти Каип хана усилилась вражда между группировками чингизидов за власть. Нет врагов страшнее родственников. В результате казахская элита “белая кость” погрязла в ссорах, ханство ослабело и фактически распалось.
Подробности казахской междоусобицы неизвестны. Возможно, она и была из-за претензий нескольких ханов на звание старшего хана. Но в данном случае это не так важно. Важно то, что большинство казахских ханов - Абулхаир, Самеке, Кушук, Турсун, Жолбарс, султаны Барак и Абильмамбет - находились в состоянии вражды. Каип хан стал жертвой этой вражды, а Цеван Рабтан воспользовался расколом Казахского ханства. Отдельные султаны и батыры, конечно, собирали ополчение и героически сражались с джунгарами, но переломить ход джунгарского наступления они не могли. Джунгары их били по одиночке.
Очевидно, что все эти “внезапности” и огромное “семиглавое джунгарское войско” - позднейшие выдумки, миф, созданный для оправдания поражений. На самом деле успех джунгар был обеспечен не внезапностью нападения, а междоусобицами в Казахском ханстве. Причины поражений были чисто внутренними - раскол ханства, разлад и ссоры казахских ханов и султанов, неорганизованность войск. Организованного сопротивления казахи оказать не смогли и лишь бежали, бросая скот и имущество.

Миф №2. Зверства
джунгар
Считается, что Актабан шубырынды стал великой трагедией казахского народа. Джунгарская армия, как смерч, пронеслась по казахской степи, громя, убивая и сжигая все на своем пути. Вполне вероятно, что случаи насилия и жестокости были. Но это не носило массового характера. Даже в самом названии “Актабан шубырынды” заложен смысл происходившего. Не уничтожение или гибель, что выражалось бы словами “апат” или “кырылѕан”, а бегство и бродяжничество - “шџбырынды”.
Все-таки главной целью всех кочевников при набегах, в том числе и джунгар, и казахов, была добыча. Ради добычи собиралось войско, ради нее воины терпели лишения и трудности похода, ради нее они рисковали жизнями в боях. А такой добычей для кочевника было все: скот, имущество, пленники, пастбища. Все это имело свою ценность в кочевом хозяйстве, и уничтожать ее было бы глупо. Конечно, главная добыча - скот. Его делили и прибавляли к своим стадам, юрты и другое имущество использовали по назначению, пленницы становились женами и служанками, дети пасли скот, пастбища также делили между родами. Самую опасную добычу - мужчин-пленников - можно было продать или получить за них выкуп от родственников. Их убивали только в крайних случаях: воинов в бою, кровных врагов из мести, при попытке к сопротивлению или бегству. Актабан шубырынды, безусловно, был трагедией, но бедствия казахов не в катастрофической убыли населения, а в потере скота и пастбищ. Обездоленные люди через Каратау и Туркестан брели пешком до побеления пяток на Тургай или в Маверанахр. При набегах кочевников друг на друга в немотивированной жестокости и массовых убийствах не было никакого смысла. Ни один, как говорят историки, аутентичный письменный источник не обвиняет ни казахов, ни джунгар в кровожадности. Эффектные кадры в казахстанских кинофильмах о поджогах юрт и убийствах детей являются сильным преувеличением. А представления о массовых зверствах джунгар являются таким же мифом, как и внезапность нападения. У страха глаза велики. Это давно известный феномен мифологизации сознания. Победивший враг трансформируется в народном сознании в жестокого и коварного семиглавого хищника, а побежденный враг представляется овечкой для заклания. Тем не менее внушительные цифры потерь населения, запущенные казахским поэтом и этнографом Шакаримом Кудайбердыулы, с тех пор кочуют из книги в книгу. Если бы было уничтожено, как он утверждает, три пятых населения Казахского ханства или даже половина, то по законам демографии мы уже исчезли бы с лица земли. Однако, наоборот, казахи к концу XVIII века стали самым многочисленным народом региона и широко расселились в Сарыарке, в Западном и Восточном Казахстане от Жаика до Иртыша.

Миф №3. Семь голов
джунгарского
хищника
Пожалуй, самый одиозный казахский миф - о семи джунгарских туменах. Называются даже имена их семи командиров, а семь туменов становятся 70 тысячами воинов, которые безжалостно растаптывают казахские степи. При этом джунгарское наступление начинается на Алтае, Иртыше, Иссык-Куле, то есть не на западных джунгарских границах XVIII века, а на современных юго-восточных границах Казахстана.
В 1720-х годах восточными границами Казахского ханства были не Иртыш и Алтай, а южными - не Иссык-Куль. Как следует из известной историкам карты Рената и географических данных, западные рубежи Джунгарии в Жетысу проходили от западного берега Балхаша через Чу, по реке Курагаты, огибали с запада Киргизский Алатау и через Талас уходили в Ферганскую долину. В Сарыарке эти рубежи проходили севернее Балхаша по рекам Баканасу и Шидерты, затем севернее Экибастуза до Иртыша. Что касается командиров семи туменов, то на самом деле некоторые из указанных командиров тогда, в 1723 году, даже не родились! Например, сыновья Галдан Церена, якобы командующие 4-м и 5-м туменами, Цэван Дорджи и Лама Дорджи родились в 1732 и 1726 годах соответственно! Командующий 3-м туменом Амирсана родился в 1722 году и был годовалым ребенком! Главнокомандующий джунгарских войск Шона Даба (Шоно Лаузан) был не братом, а младшим сыном Цэван Рабтана. Из исторических источников хорошо известно, что войско в 70 тысяч воинов джунгары никогда не собирали даже в тяжелых битвах с регулярной армией Китая. Тем не менее утка-миф о “семи туменах” вполне серьезно изложена в академических изданиях.
Откуда же появилась эта “утка”? Ни один из профессиональных историков не смог мне ответить на этот вопрос. Или не захотел. И лишь в романе Ильяса Есенберлина “Отчаяние”, посвященном периоду Актабан шубырынды, нашелся ответ. Вот там черным по белому и написано про “семь голов джунгарского дракона, как нож в масло, вошедших в тело страны”, и перечисляются имена не родившихся и годовалого полководцев! Разумеется, для романа исторические неточности и ошибки допустимы. Иногда они даже могут быть сделаны специально для зигзага сюжета или усиления художественного эффекта... Но удивляет другое. Неужели наши историки черпают сведения в советских исторических романах?

Памятник Райымбеку - легендарному батыру, борцу за свободу казахов от джунгарских захватчиков, Алматы

Миф №4. О китайской
помощи Джунгарии
В том же романе “Отчаяние” Есенберлин пишет про “китайские арсеналы, открывшиеся для контайчи”, про “маньчжуро-китайских советников, появившихся в джунгарских войсках”, про то, как китайцы “специально снабжали джунгар огнестрельным оружием, натравливали на казахов” и “бросали джунгарскому тигру кусок чужого мяса (казахского) за этими горами (за Алтаем)”. Конечно, образно, но неверно. Никаких исторических документов, подтверждающих такой ход событий, нет. Более того, это противоречит историческим фактам и здравому смыслу.
В 1960 - 1970-е годы в Китае - разгул “культурной революции” и бесчинств хунвейбинов. Претендуя на советские территории на Дальнем Востоке и в Казахстане, хунвейбины требуют ревизии русско-китайских договоров о границе XIX века. В Китае раздувается массовая истерия ненависти к СССР и изливаются потоки пропаганды. В прессе публикуют карты XVIII века, где границы империи Цин достигают Балхаша и междуречья Чу и Таласа, то есть совпадают с западными границами бывшей Джунгарии. В 1969 году хунвейбины вместе с китайскими пограничниками развязывают военные действия за остров Даманский на Амуре, а затем в районе озера Жаланаш в Восточном Казахстане. С советской стороны на границу перебрасывают войска, танки и реактивные залповые установки типа “Град”. Весь мир ждал войны между соседними коммунистическими режимами. Но настоящей войны между СССР и КНР не произошло. Оказалось, что пропаганда сильнее войны. С обеих сторон мобилизовали не столько войска, сколько историков, публицистов и писателей для борьбы на идеологическом фронте. Вот среди них развернулась “война историй”, то есть кто правдоподобнее фальсифицирует историю XVIII и XIX веков о казахо-джунгаро-китайских отношениях. В этой войне реальная история Джунгарии и ее территория беззастенчиво замалчивались и искажались с обеих сторон. Советская пресса утверждала незыблемость границ, громила “маоистов”, разоблачала антинародные действия хунвейбинов и оправдывала “простой китайский народ”. В ответ китайские журналы публиковали статьи под типичным названием “Ложью историю не извратить: отповедь бесстыдной клевете советских ревизионистов, разнузданно перекраивающих историю китайской Джунгарии”. Для советских людей идеологически правильно было представлять Джунгарию незначительным государством и китайским вассалом, располагавшимся за границами современного Казахстана.
На самом деле джунгаро-китайские отношения были совсем другими. Джунгария была не вассалом, а заклятым врагом Китая. Ойраты всегда были как заноза в ягодице - не смертельно, но сидеть некомфортно. А с образованием сильного централизованного джунгарского государства и первой войны Галдана Бошокту хана с богдыханом Канси заноза впилась еще сильнее. Китайцы очень хотели от нее избавиться, изворачивались, отщипывая кусочки, царапали кожу, но долго не могли вытащить целиком. С начала XVIII века между джунгарами и китайцами периодически происходили пограничные инциденты и вооруженные нападения. Богдыханы провоцировали в Джунгарии междоусобицы и требовали от военных разработки планов быстрого и окончательного покорения соседней страны. Казахский китаевед Клара Хафизова разыскала и перевела из китайских источников любопытный документ о тендере между китайскими полководцами о том, как победить джунгар. Оказывается, весной 1722 года богдыхан Канси велел каждому из своих полководцев сделать анализ слабых и сильных сторон джунгар, составить план войны и представить ему на рассмотрение. Из этих докладов наибольший интерес представляли предложения генерала Арана. В своем докладе генерал тщательно проанализировал военную тактику кочевников, вытекающую из образа их жизни и способов хозяйствования. С другой стороны, он отметил все преимущества военного дела в Цинской империи и выделил пять основных условий, ведущих к поражению их противников. В заключение Арана первым делом предложил захватить Илийскую долину, где находилась главная ставка джунгарского хунтайджи. Поход на джунгар он советовал осуществить тремя колоннами войск по 10-15 тысяч воинов и предлагал для них конкретные маршруты. Доклад генерала и план похода понравились Канси. Но начало похода было отложено богдыханом на год. А в конце 1722 года, к счастью джунгар, грозный повелитель Поднебесной скончался.
При таком раскладе сил со стороны Китая открывать свои арсеналы главному врагу, снабжать его самым современным на то время огнестрельным оружием, посылать военных советников и рисковать своим мягким местом - противоречит здравому смыслу и известным фактам. Китайские богдыханы не были настолько глупы, а джунгарские хунтайджи никогда не были вассалами Китая и не плясали под китайскую дудочку. Это их впоследствии и сгубило. План генерала Арана был реализован внуком Канси богдыханом Цяньлунем.