Сагымбай Козыбаев
Могикан

Его незримое присутствие ощущается. Хотя нет его с нами уже несколько месяцев. Осиротел национальный университет - без малого пятьдесят лет жизни отдал ему. Не услышу и я теперь при встрече нежноозорливого его голоса: “Қалайсың, бауырым?”.
Да, казахские мудрецы стыка веков редеют. Все меньше тех, кого называют совестью нации. Он был одним из них.
Профессор Турсынбек Какишев... Один из немногих, кто счастливо сочетал большой дар ученого с писательством. Он вписал свое имя в анналы национальной культуры уже при жизни. В далеком 1972 году он стал первым автором из казахов о первом же казахе из серии “ЖЗЛ”, выпускаемой и поныне издательством “Молодая гвардия” по былой инициативе Максима Горького. Это была книга, причем на русском языке, о Сакене Сейфуллине - неувядаемой отечественной гордости. Увлечение Сакеном стало смыслом всей жизни Турсынбека аѕай. Этого направления, которое он создал - “сейфуллиноведение” (написал с десяток различных книг о Сейфуллине, издал его многотомное сочинение), было бы достаточно, чтобы увековечить свое имя раз и навсегда.
Но неуемное и беспокойное от природы сердце заставило Турсекена досконально изучить первую половину XX века с его трагедийными общественно-политическими процессами, заодно судьбу сподвижников Сакена - Магжана, Беимбета, Ильяса, Сабита, прессу, ставшую буревестником новых веяний в разбуженной Степи. Первые ласточки демократической печати - “Айқап”, “Қазақ”, “Садақ”, “Тіршілік”... Об этом огромное его научно-публицистическое наследие.
Уже в наше бурное время, в условиях независимой страны, он выступает ярым поборником национальной мысли - языка, культуры, межгосударственных духовных связей с тюркским миром. В Монголии, Китае, Иране, в бывших союзных республиках, в бесчисленных городах и аулах страны его встречали, конечно же, как долгожданного гостя, но более - как принципиального радетеля национальной сущности, говорившего всегда без окольностей - прямо и честно, духовного лидера народа, истинного интернационалиста. Он многое сделал для облегчения участи и неизбежных трудностей сотен возвратившихся на историческую родину соотечественников, подавляющая часть которых представляет известное в истории казахское племя кереев, приведшее в свое время на трон Чингисхана.
Этот извечный зов крови втуне владел его сердцем. Не деля никогда четырех казахов на шестерых, он тем не менее не забывал о своих керейских корнях. Но как истинный интеллигент свое личное не выпячивал, оставляя это за кадром.
Но мы-то знали кое-что. Есть в Курганской области России городок Звериноголовское, районный центр Притобольского района. Но исконное его название Баѕылан (Баглан), здесь было зимовье (Қыстау) бия. В 1734 году на его месте возникло торговое поселение, ставшее местом ярмарок. Эти земли, принадлежавшие Бағылану, завоевали впоследствии джунгары, а одиннадцатью годами позже отдали России в обмен на боевое вооружение.
Сегодня это пограничный район, там проживает казахская диаспора. В памяти народной по-прежнему звучат родник Баѕылан, озеро Баѕылан, урочище Баѕылан, ложбина Баѕылан, пойма Баѕылан...
Жену Баѕылана звали Бопай, она была не менее известной. Сыновья - Архад, Фархад, Сарымурат.
Так вот, более близкий предок Турсынбека Какишева Танаш-би - внук Баѕылана-би, сын Фархада. Был одним из виднейших деятелей Алтын Орды, государственным мужем и советником ханов Тохта, Узбека, Жанибека (правители Золотой Орды в 1291-1357). Брат бия Аббаса - бахадур (имел от трех жен двадцать четыре сына) - видный военачальник орды, сыновья пошли по его стопам, оставив след в борьбе с джунгарами. У Танаша-би от первой жены (байбише) Айши - дочери Баћырѕали из знаменитого тюркского рода Барлас, родились ни много ни мало восемнадцать сыновей.
Когда в сражении сложил голову Манас - младший брат бия, Айша заставила Танаш-би взять овдовевшую бездетную Салиман (также из клана Барлас) второй женой. Салиман родила бию сына, девятнадцатого по счету.
Мудрая Айша, сама развязав путы младенцу, окрестила его именем Тарышы (было время сева проса, тары по-казахски). От этого “просяного” мальчика и происходит род Турсынбека.
Вот такая занимательная история с его родословной. Журналист по образованию, аѕай вел занятия у филологов. Свыше тридцати лет мы проработали в одном здании в Казгуграде. Два раза в месяц как минимум встречались, будучи членами докторского диссертационного совета, да и других встреч хватало.
Однажды, не понаслышке зная о родословной ағай и не менее о других знаменитых потомках Танаш-би, я затронул в приватной беседе эту тему. Ведь даже краткий перечень этих лиц впечатляет. К примеру, Кожаберген-жырау (1663-1769), Сегіз сері - композитор, акын, батыр, Біржан-сал (1825-1897), Махамбет Утемисов (1803-1846), Турсынбай батыр (1700-1801), Марал ишан (1780-1853), Смагул Садвакасов (1900-1933), Габбас Тогжанов (1900-1937), Сабит Муканов (1900-1973), Габит Мусрепов (1902-1985), Ермек Серкебаев (1926-2013), Хакимжан Наурызбаев (1925-2009), Сафуан Шаймерденов (1922-2007)...
Аѕай, помолчав, ответил: “Крепкая завязь, безусловно, от крепких корней. Взаимосвязь генетическая есть. В юности я был и актером, и журналистом, и научным сотрудником. Теперь наставляю молодежь. В этом себя нашел. Это высшая честь”.
Могиканами рождаются ли?
Ими становятся наверняка.
Как Турсынбек Какишев...

Турсынбек Какишев

Неонацизм
Секрета особого нет: из телевизионного “меню” мы чаще выбираем российские каналы. Они качественнее, злободневнее, профессиональнее.
Дают пищу для размышления. Насыщают богатой информацией.
Но информация информации рознь. Она не всегда полезна, а более - вредна и опасна. Поскольку побуждает к действию. Зачастую - к радикальному.
Называется это по-простому - пропаганда. И потому не могу понять своих коллег из авторитетных телемедий, когда одним из своих героев делают постоянно Жириновского. Хотя, что здесь непонятного? Жириновский - эпатажный, громкий, непредсказуемый.
Ну не больной ли? И зрелище в результате грустное.
Вот он неустанно твердит с телеэкрана на все постсоветское пространство о необходимости расчленения Украины. Искусственного государства, по его неизменному, каменному мнению.
Но ведь ранее то же самое он заявлял и заявляет поныне по отношению к среднеазиатским республикам. Особенно к Казахстану. Разжигать националистические посылы - особого ума не надо. Но есть одно “но”. Подогревать их постоянно с телеэкрана уважаемых каналов значит одно: все должны думать, что это аксиома, единственное верное умозаключение, ведь оно исходит из уст высокопоставленного государственного сановника.
Как итог - посеял раздор, внес сумятицу в неокрепшие мозги, не дай Бог, к радикальности пациента-телезрителя, уже где-то националистически настроенного. А ведь все это преподносит, подчеркиваю, не рядовой человек, а государственный муж, заместитель спикера парламента огромной державы. Депутат-националист на такой высокой должности?! Вопросов много, и один из них - не показатель ли это нравственного перерождения российского общества?
Проезжая мимо известной в Алматы школы, читаю ее современную вывеску: “Гимназия имени Ильяса Есенберлина”. Славная 25-я школа. Жаль только, что в ней в свое время училась одна одиозная личность. Кто знал?
Зараза, как проказа, неизлечима. История-матушка вынуждена учить уму-разуму каждый раз каждого, доживающего свой век. К счастью.

Программа Алексея Шахматова на КТК

Избави, Боже...
В телевизионном раскрученном проекте Алексея Шахматова (сразу оговорюсь, чтобы не думали о пиаре в его пользу. Знаком заочно, он талантливый ведущий, увы, не мой ученик, лауреат нашей (Академии журналистики Казахстана) премии “Алтын Жџлдыз”, земляк-костанаец, на КТК перешел из тамошнего телеканала “Алау”) “Другая правда” сюжет о многолетней беременной женщине, которая то ли семь, то ли восемь лет кряду все не может разродиться. И якобы в эти дни - январские 2016 года - это священодействие должно состояться.
Женщина в солидном возрасте. Демонстрируется ее внушительное пузо, оно публично ощупывается. Похоже на беременность. Но столько лет вместо положенных девяти месяцев!
О, Алла... Чего только нет на белом свете. И чего ни насмотришься.
Героиня еще апологет нетрадиционной медицины, небесного дара. Сама этим якобы теперь занимается. То есть лечит. На ком-то из присутствующих в студии продемонстрировала свой “божий” дар. По-шамански: истошным воем и гримасами.
Мне за кадром, у своего телевизора, стало плохо. О, мать боска...
В газете “Дат” (28 января 2016 года) опубликованы сразу несколько стихотворений. Одно - о бренности тела и души самого автора, известного поэта. Он пишет своеобразно - в каждой строке по одному слову. Другое - из тюремных застенков присланное. О голове Кенесары. Я только констатирую, свое мнение не навязываю, анализа и комментария к ним не будет.
А задело третье. Им, тремя четверостишьями, и открывается газета. Автор - девятилетний мальчик, старший в семье ребенок. Дословно перевести стихотворение трудно, но суть в следующем. Если, конечно, виршиобразно. “Нищие мы - чего скрывать? Вижу отца, повозку нагруженную катящего. Вижу мать, у хозяев на виду пол горбяще моющую. Арендованное жилище и пекущиеся родители о нас. На сердце печаль - жизнь моя вот так проходит. У чужого порога мечтаю о радости одной. Скорее бы повзрослеть, чтобы мать заменить. О, нищие мы...”
О, Алла... У каждого в этой жизни своя правда.
Ее особенно хватает в ненастное время.
Наших дум спасенье в сердоболии лишь...

Владимир Жириновский

Сколько?
Борзого казаха на крутом джипе останавливает патрульный. Борзый ждет, когда подойдет офицер-гаишник.
- Старший лейтенант Акша-а-лов! - громко и гортанно представляется тот.
Акшалов по-казахски в переводе почти что “Берущий деньги”.
- Сколько? - тут же немедля спрашивает через приоткрытое окно новый асфальтовый казах, по-своему вникнув в слова патрульного.

Кляча
И еще на автотему. Поймали на ладан дышащий “Запорожец”. Севши, один из молодых людей изрек: “Ну что же? Прокатимся на твоей кляче!”. Водитель-пенсионер, оскорбленный дважды: назвали его, годящегося в отцы, на “ты”, и орудие его пропитания обозвали, смолчал, но ненадолго, и возник. Всю дорогу в пригородный поселок затихшая молодежь вынужденно слушала занудную нотацию, благо без брани.
Урок жизни, конечно. В любом случае уважение к седым вискам должно быть. Но оно, как известно, прививается с молоком матери. Не потеряли ли мы былые ценности, быстро привыкнув к новым - бесцеремонным, вседозволенным и занудным?..

Владимир Маяковский

Два джигита
Отец назвал сыновей Әділ и Қадір. Что в переводе дословно - правильный и уважение.
Уже повзрослевшие и оперившиеся дети, знатные в стране ныне фигуры, спрашивают родителя:
- Әке, почему вы назвали нас такими высокими именами? Наверное, вы хотели, чтобы мы соответствовали этим личностным качествам?
- О, жандарым, дети мои, я простой и незаметный человек. Всю жизнь, более тридцати лет, проработал в отделе кадров. Спасибо советской власти. Отдел кадров - это место для меня было смыслом жизни, наивысшей почестью. Все просто, когда вы появились на свет, я искал схожее благозвучие со своим любимым делом.
Поясним читателю: Әділ - это отдел, а Қадір - кадров. А когда совместим их вместе - әділқадір, то звучит как святое жизненное предназначение их отца.
...О, милые казахи мои!

Перо и бумага
Не один раз клял себя, что в нужный момент в нужном месте под рукой не оказывалось ни клочка бумаги, ни пера.
А желанная мысль улетала тотчас загадочной феей. Навсегда. Сколько потом ни вспоминал - не осталась, хоть убей, она в памяти, этаким битым гвоздем в мозг. Прозрение, увы, приходит поздно.
Судя по дневникам и воспоминаниям - своим и чужим, великие личности, особенно писатели и поэты, нужную мысль, единственно точные и верные слова, тут же записывали. Или делали на крайний случай пометки. От одной, казалось бы, незначительной мыслишки зачастую рождались целые эпические произведения, как у Толстого, или Кожабергена-жырау - превосходный дастан, замечательная песня.
Гениальное, как обычно, проще простого. Вот, скажем, факт: в ясном небе миллионы звезд. Красотища! Маяковский закрепляет это краткой строчкой: “Ночь усеяла небо звездной данью”. А контекст другой - не о звездах речь, а о своем личном, предсмертной думе.
Познав до малейших тонкостей суетность жизни, ее преходящесть, незначительные по обыкновению маету и треволнения бытия, Маяковский умозаключает: “...мне кроме свежевымытой рубашки ничего в жизни не надо”. Строчку надо воспринимать опять же в контексте цельного стиха. Коряво? Возможно. Но как верно и жизненно точно.
Владимир Владимирович всегда при себе имел карандаш и блокнот. И уже в преддверии осени не снимал перчаток: был брезглив. Но более берег руки - орудие насущного хлеба и жизненного призвания.
Попросите. Одолжу и бумагу, и перо...