Ольга Медведева
Борис Васильевич Климентьев семьсот раз согласен с Жегловым: “Вор должен сидеть в тюрьме!” Почему семьсот? Столько карманных воров определил он на нары за свою 24-летнюю службу в угрозыске. Его имя и спустя 20 лет по-прежнему актуально, опасно для уголовного элемента. Преступники боялись Климентьева - одним взглядом, словно рентген, он просвечивал нутро человека. Ворам было невдомек, что легендарному сыщику они сами выдавали себя с головой

- Честно сказать, первые три месяца мы были как слепые котята, - рассказывает ветеран. - Ничего не видели. Навыки пришли с годами. Я как хвостик ходил за своим наставником - старшим опер-уполномоченным Ромаренко Иваном Семеновичем, чтобы перенять его секреты.
- Карманника можно узнать по поведению, по походке блатного человека, - учил он нас распознавать вора в толпе. - Например, в магазине карманник никогда не смотрит на товар, он рыщет взглядом по сумкам и карманам покупателей, выискивает потенциальную жертву. Обратите внимание - обычно в руках у него сверток газет, пиджак или плащ. На воровском языке “притырка” - вещь, которой они прикрывают от посторонних глаз место проникновения в сумку или карман.
В поисках карманников мы выходили на излюбленные места их преступного промысла - Зеленый базар, ЦУМ, автобусные маршруты, но самих воров в упор не замечали. Базар кишит людьми - тут себя не потерять бы... И лишь месяца через три я словно прозрел.
На всю жизнь запомнил первого пойманного мной вора. Обратил внимание на то, как он вальяжной походкой подошел к очереди в магазине. Говорю напарнику Славе Васильеву: “Похоже, наш клиент”. Мы стали за ним следить и минут через десять взяли с поличным - он вытащил пакет с детским бельишком.
А потом пошло как по накатанной. Зверь сам бежал на ловца. Ученики Ромаренко даже устраивали между собой “социалистическое” соревнование - кто больше карманников задержит. Как правило, побеждал Климентьев.
- У нас на оперативном учете стояло около тысячи карманных воров, большинство из них - ранее судимые. Бывало, поймаем щипача, проверим его по нашим учетам - не значится. С такими все ясно: новенький. Дальше начинаем выяснять про него, и оказывается, что, получив срок за хулиганство, он научился профессиональному воровсту в зоне.
Я застал еще тех карманников, которые в Великую Отечественную были детьми. И тогда находились “учителя”, которые специально обучали беспризорную шпану для своих криминальных дел...
Поговорка “Украл - выпил - в тюрьму” - не выдумка, а правда жизни. Сколько Климентьев встречал таких - напьются водки и тянет их на подвиги. Однажды он с напарником задержал карманника в троллейбусе. Тот расплакался: “Я только что с поезда - освободился из зоны, с вокзала ехал на троллейбусе домой, вот не удержался, полез в карман. Дайте хотя бы с дочкой и женой повидаться. Семь лет их не видел”. Про семь лет не врал: в СССР за рецидив вор получал не меньше четырех лет лишения свободы, а если преступник признан особо опасным (несколько судимостей) - семь лет.
Климентьев делил карманников на простых и чистоделов, таких, как Коля Зверев, Булат Стильный, Славка Смирнов, Ваня Китаец. Последние всегда работали в цивильных костюмах, посторонний человек никогда не признает в них людей, помышляющих о чем-либо криминальном. Например, вор Борька Черкасов в качестве жертв выбирал мамаш или бабушек с младенцами. Он любил заигрывать с маленькими детьми, строил им смешные рожицы. Мама довольна: ребенок смеется. А добренький вор в это время выгребает из маминой сумки все ценное.
В Алматы жил вор-“писака” Булат по прозвищу Стильный. Долгое время он считался неуловимым для милиции. Между прочим, из очень благополучной семьи. Оперативники знали, что он совершает свои преступления на троллейбусном маршруте по проспекту Коммунистическому. Доподлинно было известно, что именно Стильный совершил кражу у приезжего, директора совхоза из Гурьевской области. Надрезал бритвой его брюки и вытащил из внутреннего кармана трико 1500 рублей (большие по тем временам деньги). После этой кражи вор на неделю исчез из города. Когда снова появился, его пригласили в управление угрозыска “для беседы”. Спрашивают у него про эту кражу, Стильный все отрицает и нагло улыбается операм в лицо: не пойман - не вор. Тут Климентьев не выдержал: “Или я уйду из милиции, или ты будешь сидеть в тюрьме!” Совестить карманника было бесполезно: душеспасительные беседы не для такой публики, как Булат, но от слов Клима Американца (так прозвали Бориса Васильевича в преступном мире) он передернулся.
Несколько дней Клим Американец с напарником Виктором Филишкиным курсировали по проспекту Коммунистическому - обычный маршрут Стильного, и однажды из машины заметили его самого: Булат садился в троллейбус. Поскольку он хорошо знал Американца в лицо, в троллейбус следом за ним нырнул Виктор. Клим же уехал вперед и на следующей остановке ждал от Виктора сигнала. Когда старенькая радиостанция “Тюльпан” пропищала пару раз, для Климентьева это означало, что карманник совершил кражу, направляется к выходу.
- В общем, задержали мы Стильного, - рассказывает Борис Васильевич. - В кармане пиджака нашли инструмент - лезвие бритвы, одна сторона которой была обмотана изолентой.
Память ветерана хранит много интересных случаев. Однажды в управление угрозыска обратился их коллега - майор милиции из Семипалатинска. Он приехал в Алматы в санаторий МВД в отпуск. В автобусе у сотрудника милиции выкрали деньги, партбилет и служебное удостоверение.
- А вы заметили, кто рядом с вами находился в автобусе? - спрашивает Климентьев.
- Инвалид без ног. Я еще встал, хотел уступить ему место, он отказался.
- Ах, Кали, Кали, - покачал головой Климентьев. - Вы, товарищ майор, не беспокойтесь, деньги ваши и документы мы разыщем. Зайдите к нам через часок, хорошо?
- Через час? Не рано ли? - майор недоверчиво усмехнулся.
- Вы ни о чем не беспокойтесь, - в свою очередь усмехнулся Климентьев.
Минут через десять он был около бани №3. Перед входом на площади возле бани мужики играли в асыки.
- Ну-ка, ребята, расступись, инвалиды Великой Отечественной войны играют вне очереди. - Кали ловким броском сбил выстроенные в ряд асыки и в этот момент заметил милиционера. “Не к добру этот Американец тут”, - подумал он о Климентьеве, но вслух добродушно сказал:
- Борис Васильевич, здра-а-авствуйте! Не желаете с нами вспомнить детство?
- Кали, да у меня сейчас голова другим занята. Понимаешь, коллега приехал из Семипалатинска, майор милиции, у него в троллейсусе вытащили документы и деньги. Если в течение часа их ему не вернут, кое-кто поедет в места не столь отдаленные “детство вспоминать”...
- Понимаю, понимаю, Борис Васильевич, - засуетился инвалид. - Вы не против, мне нужно отлучиться - возникли неотложные дела?
Примерно через час Климентьеву позвонил дежурный с проходной:
- Борис Васильевич, вам парнишка принес какой-то пакет.
Сыщик спустился вниз, раскрыл пакет - внутри лежали деньги и документы семипалатинского майора...
Или такой рядовой для Климентьева случай.

Борис Климентьев (крайний справа), 1973 год

В застойные 70-80-е годы в Алма-Ате гастролировало много воров из Москвы, Волгограда, Владивостока. Приезжали в надежде поживиться в красивом и богатом городе, а вместо этого получали срок. В преступном мире за столицей Казахстана прочно утвердилась слава плохого города. Даже местные карманники предпочитали совершать набеги в российские города, в Джамбул, Чимкент, чем “работать” в Алма-Ате.
Самое главное - выявить вора из массы. Идешь по улице и словно просеиваешь людей... У человека, несколько раз побывавшего в зоне, и особенно у карманных воров, на лице отпечаток страха. Американец настолько набрался опыта в “чтении лиц”, что с одного взгляда угадывал не только судимого человека, но даже то, сколько раз он отбывал наказание в зоне. Порой с напарником они устраивали эксперименты.
- Вот тот субъект в кепке и с папиросой в зубах - трижды судимый, - говорит Клим.
- Нет, у него одна ходка, - возражает Виктор Филишкин.
Спрашивают у “субъекта”:
- Мужик, ты сидел?
- А вам какое дело? - начинает нервничать он. - Кто вы такие?
- Мы из милиции. Да ты не переживай. Просто ответь нам на вопрос: ты сидел? А сколько у тебя ходок?
- Три... - виновато опустил голову мужчина.
О подобных фокусах Климентьева в УВД ходили легенды. Ученики с восхищением спрашивали у именитого сыщика:
- Как это у вас получается?
- Лет десять проработаете в милиции, и у вас получится. Все очень просто - осужденных выдает зековская походка - идет как пишет.
...За всю 24-летнюю службу он так и не узнал, почему его прозвали Американцем. Может, за двухметровый рост и голливудскую внешность? Или за рекордные даже по союзным меркам результаты работы? Ведь 700 карманников впечатлили не только начальство ГУВД - за такой труд в 1971 году МВД СССР представило старшину (!) милиции Б.В.Климентьева к ордену Красной Звезды.
- Орден этот - не лично моя заслуга, - будто оправдывается ветеран. - Я в группе работал. Не за орден, а за совесть - как коммунисту мне стыдно было работать спустя рукава.
Ребята спрашивали: “Ты в месяц в среднем до 17 уголовных дел раскрываешь. Утром приезжаешь на пятиминутку и тут же пишешь рапорт - задержан с поличным гражданин N за карманную кражу. Материалы переданы в N-ское РОВД. Клим, ну почему тебе так везет?”
Может, потому что он - опер от бога, предпочитал личный сыск?
- В личном сыске главное - не встретиться взглядом с тем, кого “ведешь”, встретился - все. Уходи - игра окончена. Личный сыск - большое дело. Кроме карманных воров мы задерживали преступников, разыскиваемых и за квартирные кражи, и за убийства...
И в качестве примера ветеран вспомнил случай из своей сыскной биографии, который не без гордости называет “высший класс”.
- Идем как-то с Виктором мимо 54-й школы, смотрим - мужчина перебегает дорогу. Лицо его показалось “нашенским” - зековским. “Витя, что-то тут не так”. Не сговариваясь, мы поcледовали за ним. Говоря по-оперативному, сели ему на “хвост”. Что характерно, как кого-то в форме увидят, тут же перебегают на другую сторону дороги. Поначалу ожидали, что наш объект - охотник за чужими сумками и карманами, но ничем подобным он не проявился. Он между тем привел нас на “пятак” на Зеленом базаре - место, где обычно собирались бывшие преступники и им “сочувствующие”. Воровское информбюро: здесь обмениваются информацией - кто из зоны вернулся, кто сидит, кто что-то натворил.
Наш “объект” постоял минут десять на этом “пятаке” и пошел в сторону ЦУМа, оттуда по направлению к вокзалу Алма-Ата 2. Мы, разумеется, следом. Из вокзальной камеры хранения мужчина взял какой-то сверток, с ним вернулся на Зеленый базар и показывает мужикам с “пятака”. Один из них согласно кивнул головой, затем они пожали друг другу руки и уже вдвоем направились в магазин по улице Горького.
Нам надоело ходить за этим сусаниным - пятый час длился поход, с 11 утра и до 4 вечера. Поэтому сразу при выходе из магазина мы его задержали. Доставили в ближайщую комнату милиции при ЦУМе. Попросили предъявить документы - нет. Пока я допрашивал его, Виктор сбегал на Зеленый базар, нашел на “пятаке” мужчину, с которым они ходили в магазин. Тот рассказал, что наш “объект” предлагал ему на продажу шелковый отрез. Этот отрез купила его знакомая - заведующая магазином.
Задержанного поместили в приемник-распределитель, поскольку он был без документов, а сами пошли проверить ячейку камеры хранения, из которой он брал отрез. Там оказался целый ворох новых вещей - часы, кольца, драгоценности, дорогая одежда.
Спрашиваем, откуда у него эти вещи, тут у сусанина нервы сдали. Он нам рассказал, что в одной деревне Новосибирской области зарубил топором сторожа магазина и его внучку - девочка принесла деду ужин. Магазин обчистил и приехал с награбленным в Алма-Ату.
О таком факте мы срочно направили шифротелеграмму в УВД Новосибирска. Оттуда приехали четыре человека этапировать нашего клиента. Нужно отметить, в то время двойные убийства были большой редкостью. Такие преступления Москва брала на контроль и высылала на места бригаду следователей.
Нам с Виктором за раскрытие этого преступления выписали премию в размере должностного оклада - примерно 86 рублей.

5 октября исполняется 90 лет уголовному розыску Казахстана
В этот день сотрудники криминальной полиции и ветераны службы соберутся вместе, чтобы вспомнить славные страницы своей истории и несколько поколений достойных людей, кто своим трудом и всей своей жизнью писал эту самую историю; помянуть товарищей, погибших на боевом посту от рук преступников, и тех, чье сердце просто не выдержало постоянных стрессов, погонь, ночей без сна, груза чужого горя.
 Уголовный розыск был и остается настоящей мужской работой. Рискованной, благородной и до неприличия низкооплачиваемой. И страшно представить, как жили бы мы все, не будь тех, кто выполняет эту работу.