Мадина Меирманова
Поступательное движение вниз мировых цен на нефть будоражит умы казахстанских властей. Чем ниже стоимость черного золота, тем меньше прибыль. Более того, в Астане уже более полугода активно обсуждают заявление первого вице-министра энергетики Узакбая Карабалина о перспективах “работы в убыток” нефтяной отрасли страны. Впрочем, если “копнуть поглубже”, выяснится, что либо вице-министр кривит душой, либо нефтяники переоценивают свои убытки. Но себестоимость казахстанской нефти явно далека от заявленных 50 долларов

История казахстанской нефти насчитывает более чем вековую историю. В 1899 году был получен первый фонтан нефти на структуре Карачунгул. Промышленная же добыча началась в 1911 году на месторождении “Доссор”. Собственно, этот год и считается “днем рождения” отечественной нефтегазовой отрасли.
За прошедшие годы старые месторождения существенно “обмелели”. Многие запасы на ранее открытых промыслах выработаны до 90 процентов и более. Наступила эра трудноизвлекаемой нефти.
Впрочем, запасы ее таковы, что перспективы Казахстана еще долгие годы оставаться в числе продавцов черного золота весьма велики. С запуском Кашаганского проекта (если в 2017 году не обнаружится какой-нибудь новой утечки) наша страна вполне может претендовать на место в пятерке крупнейших экспортеров нефти.
Причем на руку нашей стране играет ее вековая “нефтяная история”. В стране имеется достаточно большой актив логистики для нефтедобычи. Часть его досталась нам еще с советских времен. И хоть она и является несколько устаревшей, но все-таки требует гораздо меньше затрат, чем создание новых активов. Речь, конечно, не идет о новых месторождениях. Кроме того, на балансе Казахстана имеются научные разработки в сфере геологодобычи. И сегодня стране фактически требуются не столько новые изыскания в этой области, сколько перепроверка и уточнение данных.
Все это отражается на себестоимости добычи казахстанского черного золота.
В конце прошлого года Узакбай Карабалин объявил, что себестоимость добычи казахстанской нефти по “традиционным месторождениям” составляет около 50 долларов. При этом Карабалин не уточнил единицу объема: 50 долларов за баррель или за тонну. В одной тонне около 7,35 барреля: количество баррелей в одной тонне зависит от плотности нефти. Так, коэффициент перевода из тонн в баррели для российской нефти марки Urals составляет 7,28. Коэффициент для марки Brent - 7,59 барреля в тонне.
Для Казахстана средний коэффициент баррелизации для нефти марки Brent - 7,5.
Если предположить, что речь идет о барреле, то в нынешнем году казахстанские нефтяники активно трудятся в убыток себе. Особенно если учесть затраты на транспортировку нефти до европейских портов (затраты на транспортировку нефти до пунктов назначения составляют около 20-30 долларов за тонну). А это значит, что мировая стоимость барреля для рентабельности добычи должна составлять 50 + (25/7,35) = 53,3 доллара. Если прибавить к этой цене минимальную прибыль нефтяников в 10 процентов, то мировые цены должны быть не менее 58-59 долларов.
Можно, конечно, предположить, что в нынешнем году нефтяники увеличивают добычу за счет возможностей хедж-фондов. Примером такого хеджирования сегодня служат американские компании, специализирующиеся на добыче сланцевой нефти. Но и там объемы добычи постепенно снижаются, компании либо существенно снижают свои инвестиционные затраты, либо вообще уходят с рынка. В Казахстане же объем добычи медленно, но неуклонно растет. А это значит, что добывать нефть пока выгодно, даже несмотря на перспективу низких цен на нефть в среднесрочной перспективе.
В этой ситуации резоннее трактовать слова Карабалина о 50 долларах как себестоимость добычи тонны нефти. (Тем более что в нашей стране все расчеты по налогообложению горнодобывающей отрасли ведутся исходя из объемов в тоннах.)
 В этом случае себестоимость одного барреля без учета затрат на транспортировку составит 50/7,5 = 6,6 доллара. С учетом транспортировки точка безубыточности для нашей нефти находится на уровне (50+25)/7,5 = 10 долларов за баррель. Добавить к этому еще пару-тройку долларов, и доходная стоимость казахстанского барреля составит не более 15 долларов.
Если учесть, что это цены за глубинную добычу нашей тяжелой нефти плюс затраты на транспортировку, плюс маржа нефтедобытчиков и продавцов нефти (посредников), то Казахстану не страшны нынешние перепады цен на мировом нефтяном рынке. Да что там Казахстану. Еще несколько лет назад в одном крупном исследовании мирового рынка нефти было заявлено, что в реальности любая цена выше 15 долларов за баррель покрывает полностью инвестиционные затраты в традиционном (не сланцевом) производстве нефти по всему миру.
А это значит, что все основные нефтедобывающие страны могут не терять самообладания и продолжать качать черное золото до тех пор, пока цена барреля будет держаться на уровне точки безубыточности.
Весной этого года правительство определило такой точкой стоимость в 18,48 доллара за баррель (или 138,6 доллара за тонну сырой нефти). В постановлении правительства говорится, что при этой стоимости нефти экспорт является нерентабельным.
Другой вопрос, что на фоне снижения мировых цен на нефть будут снижаться объемы поступлений налогов от продажи нефти в государственные бюджеты (экспортная таможенная пошлина с 19 марта текущего года установлена на уровне 60 долларов за тонну).


Астана