“Гитлеровские танки шли примерно там, где сейчас стоят стожки с сеном. На этом месте панфиловцы фашистов и пожгли, - архиепископ Волоколамский Питирим показывал французским журналистам на скошенное поле. - Герои... Положили животы свои на поле брани, а Москву-матушку спасли!”

Сколько лет минуло с того дня, когда я в качестве корреспондента журнала “Советский Союз” сопровождал дядю Костю, как за глаза величали владыку Питирима, в ознакомительной поездке коллег из Франции по его владениям? Господи праведный, неужели почти 40?! Но очень хорошо помню, что Константин Владимирович, как в миру звали владыку, гордился, что на вверенной ему территории некогда сражались панфиловцы, и старался донести гостям всю глубину этого чувства: “Не прикасаясь к руинам прошлого, мы не в состоянии ни понять его, ни предвидеть будущего. Причина же разрушения всех храмов мира одна - сообщение тайн недостойным...”
Я был отчаянно молод в ту пору и, подспудно чувствуя глубину слов владыки, сути их тогда не осознал. Просто тщательно записал эту тираду - подумать над ней как-нибудь потом. Сейчас же, целую жизнь спустя, нашел выцветший блокнот. И вдруг все стало так ясно на фоне событий последних дней. Замечательный мыслитель Питирим уже в 1970-е предвидел то, что происходит ныне с нами: под шумок рассуждений о “нравственном долге - сказать правду” падают в прах храмы нашей благодарной памяти.
Государственный архив РФ недавно опубликовал сделанную в мае 1948-го “Справку-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева “О 28 панфиловцах”. В ней черным по белому утверждается, будто все написанное о героях-панфиловцах, цитирую, “не соответствует действительности”. Да и - опять же цитата: “Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 15 ноября 1941 года не было - это сплошной вымысел”.
Вот так-то! Знать и думать необязательно. Есть бумага - и все вопросы сняты, горькая истина торжествует. Если бы так!
Итак, 316-я стрелковая дивизия, в дальнейшем названная Панфиловской по имени ее командующего генерала Ивана Панфилова, формировалась в 1941 году в Казахстане и в Киргизии. Из 11 700 солдат и командиров, числившихся в ее составе накануне битвы за Москву, после боев остались в строю менее двух тысяч... За 35 суток непрерывных сражений с многократно превосходящими силами захватчиков панфиловцы уступили им всего 20 километров Волоколамского шоссе. Немцы, до того проутюжившие блицкригом всю Европу, здесь прошли за месяц всего 20 верст! Сразу три дивизии вермахта - две танковые и одну пехотную - сковала и перемолола наша 316-я.
Это их, панфиловцев, генерал-полковник Эрих Гепнер, командовавший 4-й танковой группой, в докладе генерал-фельдмаршалу Федору фон Боку, командующему группой армий “Центр”, назовет “дикой дивизией, воюющей в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти”.
В той же прокурорской справке от 1948 года следователи не смогли обойти того факта, что у разъезда Дубосеково в тот же самый день геройски дралась и полегла 4-я рота 2-го батальона 1075-го полка Панфиловской дивизии, потеряв убитыми свыше 100 человек. Фашистские танки не пропустив! К воинскому мартирологу причислили посмертно лишь 28 панфиловцев, но героев в 316-й было куда больше: сотни, тысячи... А символом стойкости нашего солдата тогда, в ноябре 1941-го, стали те 28, о которых написала газета “Красная звезда”.
И вот теперь оказывается, если верить разоблачителям мифов, “так называемый массовый героизм” - придумка военных пропагандистов, не более того. Включая и чеканную фразу (сейчас бы сказали слоган) политрука Василия Клочкова: “Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва”. А главным панфиловским мифотворцем назван сотрудник “Красной звезды” Александр Кривицкий, “вымысел” которого о 28 героях поддержал главный редактор газеты Давид Ортенберг. Они ссылались на рассказы панфиловцев, в частности - комполка Ильи Капрова и комроты Павла Гундиловича...
Стоп! Даже секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов, на стол которого легли заключения прокурорского расследования, счел их чересчур поспешными и хода им не дал. Зато теперь на основании этой явленной на свет бумаги делается вывод о “мифологии подвига”.
Известны также слова Александра Кривицкого, произнесенные в 1970-е: “Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печере или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково - мой литературный вымысел”.
Война закончилась, и на замену гигантской силе героического прецедента приходили иные доблести - бдительность особистов и прокуроров, всю войну понукавших и грозящих расстрелами тем, кого бросали в штыковые атаки, а теперь вылезшим из щелей на первый план... А между тем с подачи публициста Александра Кривицкого массовая самоотверженность воинов-панфиловцев превратилась в часть советской многонациональной легенды. В мегамиф - наподобие благородной легенды о 300 спартанцах, спасших от захватчиков Элладу...
Под деревней Чернушки татарин Шакирьян Мухамедьянов взошел, словно на Голгофу, на вражеский дзот и стал Александром Матросовым. Более четырех сотен бойцов повторили его подвиг. Пятьсот летчиков совершили “огненный таран” вслед за Николаем Гастелло. Как написала о нем 3 июля 1941 года газета “Правда”, “семья потеряла сына и мужа, Родина приобрела героя”. А без пантеона национальных героев любой народ превращается лишь в механический набор индивидов.

Кирилл Привалов, российский писатель, политолог