Сагымбай Козыбаев
Самородок, Или опыт пиар-рецензии
Мой племянник - профессор, сын родного брата - выпустил книгу о Жанбаеве (1904-1972), по совести и аскетично прожившем свою жизнь. Самородок из низов, он стал видным партийно-государственным деятелем Казахстана, возглавлял Акмолинский, Кызылординский, Костанайский областные комитеты партии. С его именем связаны десятки юмористических сюжетов, главным персонажем которых является он сам. Своеобразный Алдар Косе. В своей книге (“Тот самый Жанбаев”, “Атамұра”, 2014), носящей историко-биографический характер, племянник, естественно, не обошел и эти моменты. За книгой выстроилась очередь. Молодец племяш, жарайсың!   В нашей семье отец и старший брат - председатель колхоза и инструктор обкома партии - были знакомы в те далекие времена с Жанбаевым не только по работе, как подчиненные. До сих пор помню их устные восторженные рассказы о нем, досадно, что не записал их в свое время.
Такие самородки в истории общей страны бывали. Один из них - Александр Засядько (1910-1963), гордость Украины. В многострадальном Донецке известная шахта, ставшая объектом артобстрелов, носит его имя. В своих ранних блокнотах нашел с десяток прибауток о Засядько, записанных спешно, что называется, на ходу, со слов рассказчиков, украинских коллег. Приведу одну из них в качестве иллюстрации в собственной интерпретации.
В предвоенный год Сталин, озабоченный состоянием угольной промышленности страны, провел совещание. Стоял вопрос и о кандидатуре министра. Выступил со своими предложениями и Засядько, директор то ли шахты, то ли рудоуправления на Урале. Его речь вождь запомнил. Закрывая совещание, он пригласил Засядько на ужин в свою Кунцевскую дачу. Вытащив из холодильника бутылку водки, Сталин обронил: “Товарищ Засядько, вы не в Кремле. Вы у меня дома, вы мой гость. Я пью по обыкновению грузинское вино, а вы не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома”. “Эх, двум смертям не бывать, может, в последний раз”, - в тревоге подумал Засядько и “ликвидировал” всю бутылку. После повторного сталинского напоминания: “Вы у меня дома, не стесняйтесь”, Засядько, мужик крепкого телосложения, поступил так же со второй бутылкой. Когда же Сталин захотел открыть третий пузырь, расслабленный гость произнес знаменитую фразу: “Товарищ Сталин, Засядько норму знает”.
Сталин Засядько запомнил, но не стал торопиться и после войны сделал назначение. Целых восемь лет - с 1947 года - Александр Федорович возглавлял Министерство угольной промышленности СССР, затем стал заместителем председателя Совета министров страны, Героем Социалистического Труда.
По Ереме и колпак. Так вот, Жанбаев по части таких былей заткнул Засядько за пояс. После войны он, первый секретарь Акмолинского обкома партии, зная о недостатке своей общей грамотности, сам настоял на учебе в ВПШ (Высшая партийная школа при ЦК КПСС). Приехав в Москву, в гостинице, забыв свой номер и этаж, он обошел все номера, перестучал их со словами: “Извините, товарищ Жанбаев здесь живет?”.
Не буду отбирать законный хлеб племянника и приведу лишь один сюжет из его книги, как и положено в таких случаях, закавычив текст.
“Жанбаев сдавал государственный экзамен по истории партии многочисленной комиссии, в которую вошли пять членов Политбюро.
К притихшим выпускникам, среди которых не было желающего первым отвечать комиссии, обратился член Политбюро Андрей Андреев и посулил добавить балл первому добровольцу. Комиссию развеселила реакция Жанбаева, громогласно задавшего вопрос с подковыркой: “А что, ответившему на “пять” Вы поставите “шесть”?”.
Жанбаеву выпало отвечать “серому кардиналу” партии Михаилу Суслову. Жанбаев предупреждает, что будет отвечать по возможности кратко, и переходит к первому вопросу об Октябрьской революции: “Товарищ Ленин возглавил революцию пролетариата, а товарищ Коба (Сталин) ему помогал...”. После этого тезиса Жанбаев оглашает здравицу в честь вождя “Да здравствует товарищ Сталин!”, которую поддерживают и члены комиссии, вставшие навытяжку.
Следующий вопрос билета касался советского патриотизма. Жанбаев относительно подробно рассказал о героизме членов подпольной организации “Молодая гвардия” во главе с Олегом Кошевым, а завершил ответ предложением почтить павших героев пятью минутами молчания. Все без исключения встают, пауза.
Суслов не дал возможности Жанбаеву ответить на третий вопрос билета и отпустил восвояси с отметкой “хорошо”, а в качестве мотивировки своего решения сказал Андрееву: “Третьим вопросом значится “Интернационал”. Я опасался, что он заставит всех нас хором его исполнить, а я некстати забыл прихватить с собой книжечку со словами гимна”...
Звали Жанбаева Сагалбаем. Были же в нашей необъятной Степи такие легендарные личности!..

Постскриптум
Еду на работу с пересадкой. Довольно зябко, идет густой снег. На автобусной остановке стоят двое: совершенно лысый казах без головного убора (таких в народе называют таћырбасами) и парень-славянин в меховой шапке, из-под которой выбиваются непокорные рыжие волосы. Оба нервно переминаются, видимо, давно не было автобуса. И вдруг тот, что в шапке, обращается сочувственно к лысому: “Что, дорогой, Аллах волос не дал?”.
Ответ был убийственный: “Почему же? Дал, но рыжие, а я отказался”.
До ссоры не дошло, подъехали одна за другой две маршрутки, каждый сел в свою. Вряд ли жизнь их вновь столкнет.
А я восхитился находчивости тақырбаса и подумал: “Вот и новые Жанбаевы, не оскудела еще эта земля...”

Просветление
Часто при публике непроизвольно дают слово, чтобы высказаться. Никогда не напрашиваюсь, железное правило, предпочитаю при бесполезной разноголосице отмолчаться. Свои мысли по различным поводам высказываю печатно, оставляя поле для размышления главному судье - читателю. Но раз дали слово, то говорю, стараясь не опуститься до фальши - прямо, открыто, в лоб. Знаю по опыту - не всем может понравиться. Казахи по природе обидчивы.
Чего сейчас больше? Всплеска национального духа. Это, в принципе, замечательно. Свободно дышешь - свободно высказывайся. Но часто это ведет к некой разнузданности. Нынче все стали толкователями истины. Каждый второй - историк, каждый третий - журналист и акын, каждый пятый - кажы, каждый десятый - доктор наук. И все учат друг друга. Страна сплошного ликбеза.
А ее, бедную, между тем наводнили памятники, бюсты. Левые деньги есть - можно и на могильной ограде. Конные статуи, похожие друг на друга, как десятикопеечные монеты. И самое грешное при этом - ставят одиозным фигурам, не имеющим никакого отношения к общенациональной гордости. Мыркымбай, Шыркымбай, Ойкымбай... В каждом ауле - по батыру, бию и сказителю. По тенге методом асара соберут - и вот тебе бронзы сияние. А мы прожили свою бренность и, оказывается, не знали, что есть новые Кожаберген-жырау, тархан Жанибек?
А всего лишь нужен вердикт общенациональный, а его нет. Своеобразный референдум, негласный. Руководствоваться одним правилом, объединяющим не отдельный кишлак и его бедуинов, а достойную страну с достойным мироощущением ее обитателей.
Рассыпали историю по кусочкам несъедобным и поди потом собери ее - для ясности и единственно верной оценки. Многогласное деяние дело всегда нераздорное и безошибочное. И подлинного не бывает много. Не пора ли на миг остановить бег иноходца?
В стране - каждый первый... каждый шестой... О чем мы? Все о том же. Об общей вере, об общей основе.
Хороша свобода - воля. Но и она имеет свою меру и свои пределы...

 

Рахмановские ключи

Неделимый мир
7 января, в православный день Рождества Христова, произошло побоище в редакции “Шарли Эбдо” (переводится как “Еженедельник Шарли”). Оно всколыхнуло весь мир. Журналисты в который раз оказались на смертельном прицеле злого демонства.
Отправной точкой стала карикатура. Вызов редакции с многолетней традицией высмеивать любые авторитеты (вплоть до Божьих пророков) привел к кровавой развязке. И к противостоянию верующих по всему миру. В Париже, Чечне и Ингушетии прошли миллионные марши. Конфессиальные общества, равно как и оценки случившегося, разделились.
В этот же день лишь по отрывочным сведениям телевизионных и информационных агентств в некоторых мусульманских странах были убиты:
В Ираке - 83 человека.
В Иемене - 38.
В Сирии - 26.
В Афганистане - 18...
Но говорили только о Париже.

“Алтын Самұрық”
Так называется высшая общенациональная премия журналистского сообщества страны. В отличие от “Алтын Жұлдыз”, раскрученной и известной (ее символ - золотая статуэтка в логотипах целого ряда изданий-лауреатов - “Новое поколение”, “Қазақ әдебиеті”, “Парасат”, “Вечерний Алматы”, “Қазақ”), данная премия персональная. Созданная интуитивно 14 лет назад, она вручена 14 лауреатам, в год по одному - знаковым фигурам национальной публицистики. Ушедшим и живым. С неизменной формулировкой - “За выдающийся вклад в отечественную журналистику”. Марат Барманкулов, Иосиф Будневич, Ануар Алимжанов, Хасан Оралтай, Герольд Бельгер, Дукеш Баимбетов, Арманжан Байтасов, Куаныш Султанов, Гадильбек Шалахметов, Сейдахмет Куттыкадам, Сейтказы Матаев... Личности, отдавшие этой беспокойной, ныне опасной, не приносящей особых лавров профессии весь жар сердца, пыл своей души, неутоленность своего духа.
Каюсь, премию эту по своему личному выбору вручает ваш покорный слуга. До финального аккордного момента никто не знает, кому она достанется. Ладно, это моя проблема, собственное понимание значимости кандидатуры. Конечно же, элемент субъективного есть, как и во всей нашей жизни, но желательно в выборе все же не ошибиться. Стараюсь, поскольку от суда и пересудов нет защиты.
А вот в названии премии есть ясность. Но не всем понятная. Связана она с археологией, в широком смысле - историей. Что же такое самџрыћ (по-русски самрук)? Обойдемся без мудреной терминологии, на которую археология богата, как ни одна наука.
Во-первых, это V-IV века до н.э., то есть 25 веков назад. Это наши пращуры - саки и скифы, народ той поры. Понятие “сакское золото” у всех сегодня на устах. За него, увезенное в Голландию на выставку в канун аннексии Крыма - некогда подвластной территории саков, “дерут глотку” Украина и Россия. Оно и понятно, скифское золото цены не имеет.
Во-вторых, это дивное место нашей страны. Оно на стыке четырех государств, всем им досталось по куску поражающей красоты. Это Алтай, прародина саков и всех последующих народов - гуннов, хуннов, Хазарии, Кыпчакии. А в казахском Алтае - Катон-Карагай. А уже в последнем - Берельская долина с Рахмановскими ключами. Родина и усыпальница сакских царей. Сюда добраться - ох как не просто, нужен танк, на крайний случай - “Нива”. Но мир хрустального воздуха, невиданного разноцветия, грохочущих горных речек, маральего запаха, уникального медостоя того стоит. Помнится, как в совместной поездке полтора года назад Олжас Сулейменов, добравшийся сюда на вертолете и потрясенный впервые им увиденным (весь мир у его ног, а здесь не бывал), произнес всем языкам понятное: “Вах-вах!..” Гениальный поэт настолько был потрясен открывшейся панорамой.
В-третьих, это царские курганы. Теперь они имеют свою нумерацию при раскопках. Что в курганах? Множество артефактов. Скифское золото. Раскопкам не менее полутора столетий. Еще в XIX веке их вела экспедиция Василия Радлова (1837-1918), востоковеда, этнографа, академика Петербургской академии наук, одного из основоположников сравнительно-исторического изучения тюркских языков (это ему мир тюрков обязан расшифровкой орхонских надписей). Раскопки велись и в советские времена. И в годы независимости - с помощью французов и итальянцев. И вот в последнее время своим, отечественным ученым - Зайнуллой Самашевым.
Еще что-то вроде осталось: золото не может просто лежать. Курганы все, кому не лень, грабили и грабят, нисколько в этом не сомневайтесь.
Берель... Как никогда я радовался безграничным возможностям цифровой фотокамеры. Представьте себе рукотворные каменные пласты. Под ними зона вечной мерзлоты - идеальное место для погребения. Под мерзлотой сами склепы. Они деревянные, прекрасно сохранились. В них - уникальные экспонаты, все то, чем владели сакские вожди. К примеру, пышно украшенные седла. Только это одно говорит о развитой цивилизации саков - у греков, персов, ассирийцев того времени седел не было. Для изготовления таких и подобных вещей нужны условия - специальные поселения, мастерские, прииски, производство и добыча металлов, того же золота, развитое скотоводчество, ремесленничество. Сегодня мы можем говорить и о наличии определенной государственности у скифов. Границы истории народов без дна - открывай и открывай.
Но и наконец о грифонах, самых ценных берельских находках. Грифон (самџрыћ) - штандарт сакского царя. Крылатое чудовище с головой орла и туловищем льва, с рогами и ушами - воплощение образа сильных животных, оно символизирует силу и энергию народа. В Берельских курганах кроме птиц-грифонов есть и кони-грифоны. Установленные по краям гробниц, они призваны были оберегать покой сакско-скифских вождей.
Ныне дух царей берельских нарушен для блага науки. И в какой-то степени - для избранных журналистов - лауреатов символической премии, единственной подобной на постсоветском пространстве. Для тех, кто призван своим неустанным пером обьединять сердца потомков. Тенью и светом прошлого и настоящего...

Царские курганы Береля

Кроха
Гостили как-то с семьей на отдыхе у близкого человека в одной из дальних стран тихоокеанского побережья. Он - посол нашей страны, нам выделили гостевую комнату в двухэтажной его квартире-вилле. У него две дочери. Старшая - Марьям - лет десяти, обучается в английской школе, трехлетняя Жансая ходит в детский сад, также английский.
Говорим все на смешанном казахско-русском. Нам привычно. Лишь сладенькая командир Жансая тараторит вперемешку на трех языках. У Пончика (так мы ее окрестили) из-за наплыва такой лексики все смешалось, каша в голове.
Засобирались на пляж с обедом в дипломатическом яхт-клубе. Для детишек праздник. Крошка Жансаюша, командир, тут же заявила: “Я папаммен beach пойду. Жарайма? Ice- cream... Okay...” Весь ее щебет в таком духе. Смех да и только.
Мне не до смеха, если честно. Здравую жизнь, как говорится, проел. Из английского понимаю с десяток обиходных слов, типа “хай”, “экскьюзми”. Так получилось из-за начального в школе немецкого. Кому он нужен теперь? Ангеле Меркель? Путину?
Өмірімде басымды иген адам емеспін - никогда ни перед кем не склонял голову, не заискивал. А тут склоняю голову перед крохой. Перед будущим страны, стремительно познающим универсальность мира. Языки в этом лишь подспорье, безусловно.
Post factum. Жансаяжанға нынче, оказывается, исполнилось десять лет. Первый юбилей.
Как будто было вчера. Не свои дети так растут быстро...