Читавшие “Краткий курс истории ВКП(б)” (ныне ставший библиографической редкостью) помнят, что, согласно учению товарища Сталина, по мере приближения к построению коммунизма классовая борьба в советском обществе должна была обостряться. Кстати, судя по тому, что произошло с СССР (в каждом из обломков которого реставрирован капитализм), Иосиф Виссарионович более адекватно оценивал действительность, чем его преемники, убравшие это положение из многотомной “Истории КПСС”

Но дело не только в коммунизме и классовой борьбе, даже вообще не в них. Правоту тезиса легко определить даже умозрительно. Понятно, что любая общественная, политическая, экономическая модель характеризуется устойчивыми вертикальными связями, проще говоря, любая система в политике и экономике имеет свою элиту. Реформирование или слом системы несет угрозу интересам старой элиты, поскольку любое переформатирование включает социальные лифты для элиты новой (на поверхность выносит меньшиковых, а голицины отправляются в ссылку).
В такой ситуации, независимо от того, теряет ли старая элита только часть властных полномочий или под угрозой находится ее экономическое и физическое выживание, старая элита начинает сопротивляться обновлению. Не вся. Часть ее бывает готова встроиться в новую жизнь, но часть категорически не приемлет перемен и готова бороться с ними, не щадя живота своего.
Собственно, во время встречи 10 октября глав государств СНГ в Минске, в ходе которой также состоялось заседание Межгосударственного совета ЕврАзЭС и Высшего евразийского экономического совета ЕАЭС, произошло только одно важное событие - необратимость процесса евразийской интеграции перешла из эвентуального состояния в реальное. До сих пор практически все реинтеграционные проекты на постсоветском пространстве (начиная от СНГ и заканчивая Союзным государством России и Белоруссии) выливались в аморфные формы, содержание которых было крайне далеким от задекларированных намерений. Вспомним хотя бы судьбу единой российско-белорусской валюты, которая “вводится” уже десять лет (с 2004 года) или Конституционного акта Союзного государства, который “рассматривается” и “готовится” с 2007 года.
Созданное в 2001 году Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) рисковало повторить судьбу всех предшествующих проектов, и поначалу казалось, что так оно и будет. Традиционные колебания среднеазиатских государств (кроме Казахстана), сложные взаимоотношения в Закавказье - все это обещало, что создание работоспособных структур затянется навсегда и будет заболтано.
После инспирированных США переворотов в Грузии (2003 год.), на Украине (2004 год) и в Киргизии (2005 год) судьба всех интеграционных проектов на постсоветском пространстве висела на волоске. Единственный надежный партнер - Казахстан - занял выжидательную позицию, а Белоруссия (тоже традиционно) попыталась выжать максимальные финансово-экономические преференции только за то, что она не будет формально отказываться от интеграции (впрочем, и активно развивать ее Лукашенко тоже не собирался).
Тем не менее в 2008-2011 годах российскому руководству удалось переломить ситуацию. Проамериканские “цветные режимы” потерпели поражение, что подорвало позиции США в соседних государствах. Белоруссия, оказавшись перед угрозой собственного цветного мятежа, отчаянно нуждалась в российской финансово-экономической помощи и в военно-политическом зонтике и не могла проявлять строптивость. Казахстан вновь активизировал свое участие в интеграционных процессах. Главное же - было принято решение не дожидаться “созревания” остальных партнеров по СНГ, а реализовывать проекты, предусмотренные созданием ЕврАзЭС, в существующем формате (на троих).
Это было верное решение. Если бы тогда время было упущено на бесплодные уговоры Украины, окно возможностей закрылось, и ЕврАзЭС действительно повторил бы судьбу предшествующих проектов, став еще одним “форумом для встреч глав постсоветских государств”.
Но проект Таможенного союза был реализован, после чего было решено форсировать создание Единого экономического пространства (ЕЭП) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Создание ЕАЭС знаменует переход к высшей форме интеграции. Что бы ни говорили официальные лица, но сам формат союза предполагает постепенное дополнение сугубо экономического интеграционного формата политическим.
Даже простое углубление экономической интеграции сокращало возможности постсоветских элит и выдвигало на первый план новых людей, занятых не перераспределением собственности внутри государств, но согласованием их внутриэкономических и внешнеторговых интересов. Переход же к формату ЕАЭС гарантирует начало процесса формирования новой надгосударственной элиты.
Напомню, что, говоря о будущем ЕАЭС, еще в 2012 году Владимир Путин отмечал, что в качестве модели выбран Евросоюз. Понятно, что предполагается пройти путь от условного евразийского “объединения угля и стали” до сегодняшнего уровня интеграции ЕС быстрее и с учетом допущенных Евросоюзом ошибок. Но вопрос ведь не в том, будет ли евразийская бюрократия столь же многочисленна и некомпетентна, как брюссельская, а в том, что она вообще будет, и в ее пользу будут перераспределены полномочия национальной бюрократии государств - членов ЕАЭС.
Неудивительно, что в этих условиях позиция Лукашенко, двадцать лет успешно защищающего свое “право” бесконтрольно хозяйствовать в Белоруссии, вновь откорректировалась, и белорусский лидер недвусмысленно поддержал пришедший к власти в ходе февральского переворота нацистский режим в Киеве. Прозвучали и безоговорочное признание его политической легитимности, и попытка уклониться от введения защитных мер в рамках Таможенного союза, и даже грубые оценки возвращения Крыма в состав России вроде предложения на тех же основаниях присоединить Россию к Казахстану - как правопреемнику Золотой Орды.
Позиция Лукашенко понятна - победа России в украинском кризисе ликвидирует его пространство для маневра. Он теряет свою позицию единственного военного союзника России на Западе и возможность, шантажируя Москву возможной нелояльностью в трудные времена, выбивать себе все новые и новые финансово-экономические преференции. Ставя тем самым под сомнение смысл существования Таможенного союза.
Тот факт, что, несмотря на очевидную оппозицию Лукашенко, не скрывавшего своего “особого мнения” даже во время публичных мероприятий в Минске, было решено объявить о роспуске ЕврАзЭС в связи с началом работы с 1 января 2015 года ЕАЭС, свидетельствует, что даже украинский кризис не помешал России сохранить и укрепить позиции на постсоветском пространстве.
В члены ЕАЭС была принята Армения. А Таджикистан и Киргизия (члены ЕврАзЭС, давно заявившие о желании вступить в ЕАЭС, но безбожно торговавшиеся) теперь должны будут ускорить процесс принятия решения.
Сложно не обратить внимание и на жесткую и нелицеприятную позицию, занятую в отношении киевского режима Исламом Каримовым. Конечно, Порошенко в своем стремлении досадить России не учел восточной этики и достаточно грубо оскорбил президента Узбекистана. Отказавшись от участия во встрече глав государств СНГ в Минске, он де-факто отказался и от личной встречи с Исламом Каримовым. Но президент Узбекистана - опытный политик, наряду с Нурсултаном Назарбаевым - старейший в СНГ, руководивший республикой еще в составе СССР (с 1989 года). Он прекрасно умеет сопоставлять интересы и силу глобальных игроков, и если он позволил себе резкую критику американской креатуры - Порошенко - на фоне ускоряющихся интеграционных процессов на постсоветском пространстве, то речь здесь идет не о личной обиде, а об осторожном и не окончательном, но осознанном геополитическом выборе.
В общем, встреча в Минске имеет геополитические последствия, выходящие далеко за пределы СНГ. Ее с полным правом можно считать геополитическим триумфом российской дипломатии в условиях тяжелейшего международного кризиса.
Россия восстанавливает свои геополитические позиции, в том числе в зоне своих традиционных жизненных интересов, не оглядываясь больше на мнение Запада и позицию псевдопартнеров. Теперь каждый волен самостоятельно делать выбор - с кем он, и самостоятельно же отвечать за последствия этого выбора.
Об этом, в частности, свидетельствует резкая реакция Владимира Путина на попытку президента Молдовы пожаловаться на трудности в двусторонней торговле после подписания Молдовой соглашения об ассоциации с ЕС. Ответ был явно адресован не только Кишиневу. Отныне все должны понимать, что бессмысленных “братских” уступок ради сохранения несуществующего единства больше не будет, и никто не будет “входить в положение” провинциальных элит, не способных понять и оценить геополитические риски и по-прежнему мечтающих усидеть на двух стульях.
Как говорил последний марксистский руководитель СССР и его первый и последний президент: “Процесс пошел!”.
Ростислав Ищенко,
президент Центра системного анализа и прогнозирования - МИА “Россия сегодня”