Алла Иванилова
Казахстанские женщины должны отвыкнуть от стереотипа “бьет - значит, любит” и начать бороться за свои права. Именно так считают чиновники и делают все возможное, чтобы семейных дебоширов стало меньше

Долгое время тему насилия в семье государственные мужи обходили стороной. В силу ментальности считалось, что семейные разборки - это личное дело супругов. Сотрудники правоохранительных органов зачастую не реагировали на вызовы, касающиеся бытового насилия, полагая, что женщина сама спровоцировала скандал. И советовали жертвам в будущем выполнять требования своего супруга. Да и многие женщины предпочитают молчать и не обращаться за помощью из чувства стыда и страха осуждения. Поэтому многие преступления остаются незарегистрированными. Между тем, по данным Фонда ООН для развития в интересах женщин, в Казахстане от побоев и истязательств в семье погибают более 500 женщин в год. Когда такая статистика стала пугающей, об этом заговорили с высоких трибун, причем сами женщины. Тогда и выяснилось, что 30-40 процентов всех тяжких насильственных преступлений совершается в семье.
В 2009 году в Казахстане приняли Закон “О профилактике бытового насилия”, который на первый взгляд создавал эффективный механизм защиты от семейных дебоширов. В частности, скандалистам начали выносить защитные предписания, устанавливающие определенные требования. Например, не звонить и не подходить к жене и детям ближе, чем на 300 метров. Однако на практике, казалось бы, идеальный закон оказалось не так-то просто исполнять. Защитные предписания не исправляли обидчика. По истечении их срока действия он оставался вне поля зрения правоохранительных органов и возвращался в общий дом, устраивая второй половине “разнос за донос”. Практика показала - ударить рублем малоэффективно. Все потому, что штраф зачастую выплачивается из общего бюджета семьи. Учитывая, что подписывать защитные ордера мог начальник ГУВД или РОВД, не всегда удавалось доставить правонарушителя в органы внутренних дел, особенно из отдаленных сельских округов. А если семейная драма разыгралась в выходные и никого нет на месте? В таком случае, жертва остается незащищенной. Кроме того, как показал анализ, закон работает только в части физического насилия, когда побои налицо, и не позволяет выявить факты психологического насилия (унижение, моральное издевательство), а также случаи бытового насилия в отношении несовершеннолетних, поскольку ребенок не может самостоятельно заявить об этом. Тем не менее за три года его существования в Казахстане более чем в два раза снизилось количество преступлений и убийств в семейно-бытовой сфере. Вынесли свыше 40 тысяч защитных предписаний: 95 процентов - в отношении мужчин и лишь два процента - в отношении женщин. Однако, учитывая, что далеко не все обращаются в полицию, эта статистика неполная.
Действовать в таком виде документ дальше не мог, и депутаты-дамы решили исправить ситуацию, инициировав поправки. В феврале текущего года обновленный вариант “О профилактике бытового насилия” подписал глава государства. Главное новшество документа - наказания за бытовое насилие ужесточились. В качестве наказания дебоширов ожидает не только штраф, но и арест. Так, нанесение побоев или совершение насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших легкого вреда здоровью, влекут штраф в размере пять МРП либо административный арест на 10 суток. Нецензурная брань, оскорбительное приставание, унижение, повреждение предметов домашнего обихода влекут предупреждение либо арест на срок до трех суток. Участковый инспектор полиции и инспектор по делам несовершеннолетних теперь наделяются правом выписки и вручения защитного предписания лицу, совершившему бытовое насилие. Детям, пострадавшим от жестокого обращения, должны оказывать специальную помощь - медицинскую, психологическую. Суд может устанавливать особые требования к поведению семейного дебошира. Так, отцу или отчиму, распускающему руки, на срок до года могут запретить разыскивать, преследовать, посещать пострадавшего ребенка, вести с ним устные, телефонные переговоры.
И хотя обновленный Закон “О профилактике бытового насилия” многие правозащитники считают “реальным”, все же остается ряд вопросов. Главный из них - где “прятать” пострадавших от тирании детей и их родителей? В отечественном законе предусмотрено положение о том, что семейный тиран не должен жить вместе с пострадавшими женами и детьми. Но есть одна важная оговорка: “В случае наличия у этого лица другого жилища”. А если такого нет, то куда идти пострадавшим? В стране насчитывается всего 28 кризисных центров (восемь из них - с приютом). Лишь один, в Астане, финансируется из бюджета по линии Министерства юстиции. Остальные испытывают финансовые трудности и не могут взять на полное попечение жертв насилия. К тому же до сих пор их работа не систематизирована, нет единых стандартов по оказанию социальной помощи жертвам жестокого обращения, которая должна в себя включать медицинскую, психологическую, правовую, коррекционную, педагогическую. Кроме того, пострадавшим должны предоставить не только временное жилище, но и содействовать в трудоустройстве, а также выплачивать специальные пособия до устройства на работу. Это закреплено в Законе “О специальных социальных услугах”, принятом в декабре 2008 года. Однако психологи и специальные соцслужбы есть далеко не во всех районах, и работают они с пострадавшими, пока те находятся в центре, дальнейшая их судьба не отслеживается. Следует учитывать и наш менталитет. Женщина в селе никогда не уйдет от мужа в кризисный центр, поскольку это сродни позору.

Астана