Сагымбай Козыбаев
Первый редактор
Речь о первом редакторе первой казахской газеты. Спустя 134 года воздадим ему почести.
Чокана Валиханова (Шокана Уалиханова) мы по праву считаем одним из основоположников отечественной публицистики. Гениальность, как известно, имеет компоненты - должное образование, гены, дар природы. Общеизвестна дружба Чокана с Достоевским, другими русскими демократами. А у себя, в Степи, мы можем причислить кого-то из соплеменников к его друзьям, единомышленникам? Безусловно. Таких лиц несколько, все они из знатных родов, образование бедноте не было доступно. Особо отмечу двоих.
Пару слов о Салыке (Мухамбет) Бабажанове. Он оставил имя как историк, просветитель, этнограф, публицист. Его отец был тестем Жангира Бокеева - видного хана Букеевской орды. Как и Валиханов, Салык получил привилегированное образование. В те времена это были кадетские корпусы Оренбурга и Омска. Они по статусу были одновременно и светскими учебными заведениями. Выпускники, как правило, владели сразу несколькими языками.
Публикации Бабажанова можно найти в российских изданиях - астраханской “Волге”, в санкт-петербургских - “Северной пчеле”, “Ведомостях”. А сколько безызвестных...
При жизни он стал вторым из казахов после Чокана действительным членом Русского географического общества. Как и друг, был нетерпим к несправедливостям. Чего стоит его поездка в Санкт-Петербург на аудиенцию к царю с жалобой на притеснения коренного населения Перовским - всевластным оренбургским генерал-губернатором.
Родившись на пять лет раньше Валиханова, Салык умер, пережив друга также на пять лет, в сорокалетнем возрасте в 1870 году.
А в тот год, 10 мая, в Ташкенте - столице Туркестанского генерал-губернаторства, вышел первый номер первой казахской газеты “Түркістан уәлаяты”, аналог Петровских “Ведомостей” - первого русского печатного издания. Его бессменным редактором стал другой друг и единомышленник Чокана, тридцатилетний Шахмардан Ибрагимов. Их дружба состоялась в стенах Омского кадетского корпуса. Благодаря содействию Чокана Ибрагимов работал в администрации (приказе) отца - султана Шынгыса Уалиханова. Как и Валиханов, Шахмардан был затем адъютантом генерал-губернатора Константина фон Кауфмана в Ташкенте. Кауфман правил округом пятнадцать лет. При нем были построены 64 школы и гимназии. В 1882 году после кончины его сменил кровавый генерал Черняев. Ибрагимов, возмущенный действиями Черняева по отношению к казахам, как и ранее, незадолго до смерти, Чокан, на пару лет уехал в Санкт-Петербург. В последние годы в чине статского советника он состоял на дипломатической службе, был консулом в Саудовской Аравии.
Шахмардан оставил солидное публицистическое наследие. В 1861 году он встречал возвращавшегося из Петербурга Валиханова в Кокшетау, был рядом с ним некоторое время. Ибрагимов вместе с Потаниным, Ядринцевым, Веселовским готовил к печати посмертный сборник произведений Валиханова. В 1870 году принял активное участие в установлении надгробного камня на могиле Чокана в Алтын Эмеле. Ибрагимов ушел из жизни, заболев холерой, на пятьдесят первом году жизни.
Вот таковы отрывочные сведения о первом редакторе первенца национальной печати “Тљркістан уќлаяты”.
Шахмардан Ибрагимов... Жизнь, достойная своего имени...
Жертвенность
Мировые агентства сообщили о завещании Нельсона Манделы. Душеприказчики зачитали его. Общая сумма наследства 95-летнего кумира всей Африки, к тому же лауреата Нобелевской премии мира составила около 4 миллионов долларов. Для такой персоны не особенно густо. Некоторые лидеры стран в год, а то и в месяц могут заработать эту сумму.
Но как распределил Мандела свое наследство? Несложный мой подсчет с калькулятором выявил следующее. Почти все он завещал нескольким учебным заведениям. И сотрудникам фонда своего имени. И лишь тридцатую (!) часть - членам семьи и правящей в ЮАР партии “Африканский национальный конгресс”.
Нельсон Мандела (настоящее африканское имя, данное отцом, вождем небольшого племени тембу, - Ролихлахла) был женат трижды, два сына умерли при жизни, три дочери живы. Символично: все его жены были медицинскими сестрами. У него осталось немало внуков и правнуков. Большое африканское семейство. И 130 тысяч долларов, оставленных ему плюс партии, - абсолютно ничто.
Весь мир в декабре ушедшего года следил в прямом эфире за похоронами Манделы. Подобное происходило в последний раз в апреле 2005 года при похоронах Папы Римского Иоанна Павла II, великого сына Польшы Кароля Войтыля. В речи каждого на похоронах Манделы многократно и неизменно звучало ласкательное и коленопреклоненное “мадиба” (“вождь”).
Подлинный лидер нации, неутомимый борец с апартеидом, великий сын Африканского континента и после своей смерти явил нам всем не менее подлинное благородство своей души и высшую жертвенность.
Даже 29 лет тюрьмы не поколебали большое сердце уникальной личности, никогда не просившей для себя привилегий и льгот. Мандела был последователен в своих принципах. А они кратки и просты. Вот они, теперь золотыми и вечными буквами, в его завещании народу. Это знаменитая Хартия свободы, манделовская: “Все равны перед законом; земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает; все пользуются равными человеческими правами; работа и обеспеченность всем; у всех должны быть равные возможности; путь к образованию и культуре открыт для всех; людям должны быть предоставлены удобные жилища; должны царить мир и дружба”. И все. Это свое кредо Мандела частично воплотил в жизнь.
Покровителю всех страждущих народов, мировой известности Манделе в Лондоне поставили не один, а два памятника. Еще при жизни. Он не просил, не заискивал, это сделали другие. Благодарные. Разве мы не помним его деликатный и вежливый отказ Советскому Союзу в присуждении ему международной Ленинской премии.
Всякое великое в истории единично. И очень уж верно: смерть героев подобна закату солнца...

Не в коня ставка
А между тем жертвенность проявляют и азиаты. И китайцы, и казахи.
А суть такая. У гонконгского миллиардера по имени Сесил Чао есть великовозрастная дочь 32 лет. Звать ее Гига. Девять лет она в брачной связи со своей подругой. Живут во Франции.
Пару лет назад огорченный папаша предложил 65 миллионов американских долларов (500 миллионов гонконгских) тому мужчине, который сумеет завоевать сердце его дочери-лесбиянки.
Но строптивая дочь ни в какую. Не желает сменить свои предпочтения. А дочь - красавица красавицей, пышная, полногрудая. 80-летний отец, нежно любящий свою дочь, на днях удвоил ставку, и будущий зять, неважно какой национальности, с Аркалыка или Арканзаса, получит ни много ни мало аж 130 миллионов. О, мама, в тысячи раз больше суммы, оставленной Манделой по завещанию своему семейству (читай предыдущее эссе автора на этой же полосе. - С. К.).
Согласитесь, нормальные башли. А губа у казаха тоже не дура. Среди клюнувших есть и наш джигит, некто Куандык Арысланов. Не поверил бы, если бы не увидел его презентабельное фото в бабочке рядом с пока еще не согласной строптивой львицей. Оказывается, наш шайтан уже успел съездить в Швейцарию, чтобы познакомиться с Гигой (чуть не написал “с Гугой” - есть такая богатая казашка в тех краях).
Контакт вроде есть. Но ведь незадача. Не хочет наш хлопец денег. А ее, Гигу, хочет, согласен на брак. “Я не хочу ее покупать. Да и сам не продаюсь”, - гордо заявил он тамошней прессе. А наши возьми, да и перепечатай его фото и это заявление.
Да, мы, тверские, такие. Не шути с казахами, магнат из Гонконга! Не продаемся и не покупаемся, уж извини.
Ну позабавил ты, парень. Только поражаюсь тебе, Куандык, радость наша. Деньги хоть и левые, но вроде некриминальные, да и не пахнут же. Китаец дает - казах не берет. Так и веру во все потеряешь...

Вселенная звезд
Центральные улицы милой сердцу Алма-Аты (по душе это звучное) таят некую символику. Вверх, к горам, отечественных биев: Айтеке, Казыбека, Толе - сменяют батыры - Богенбай, Карасай, Кабанбай, их, в свою очередь, - пииты Жамбыл, Абай в окружении с титаном Пушкиным и двумя сыновьями Незалежной - Шевченко и Гоголем. И рядом перпендикулярно - цвет эпохи советизма - Шамши, Мукан, Куляш, Кунаев, Фурманов. Особняком Абылай, хан из ханов со своим правнуком Шоканом. А проспект Достык олицетворяет дружбу и согласие, мир и неделимость - что может быть выше?
Да вечным будет сие!
И все-таки, проезжая по улицам самого большого города страны, так и хочется лицезреть в этом обрамлении или особняком еще кого-то, не родовых, племенных или жузовых зачастую, а общенациональный символ и государственный масштаб представляющих лиц.
Отнес бы к таковым Кенесары и Кожабергена.
О Кенесары - фигуре нации, выходящей за рамки одного народа, отдельный разговор. Если начистоту, изначально его памятник, обособленный из ряда многих теперь конных статуй, я представил бы на горе Коктюбе. Как Салавата Юлаева в Уфе над рекой Белой. Перед памятью хана Кене еще не раз склонятся благодарные потомки.
А у нас речь о не менее колоритной личности, представляющей общенациональное явление. Имя его не забыто, но не возвеличено должным образом.
Внесу сразу ясность. Хотя Кожаберген известен всему народу как Дауылпаз-баба - Великий пращур, без полных инициалов не обойтись. Этому лишь одна причина - в отечественной истории часто встречаются более-менее равнозначные личности под одним именем. Потому их и часто путают.
Так, к примеру, известны, оставившие немеркнущий след, несколько Жанибеков (выдающийся хан, стоящий у истоков государственности, Ер Жќнібек (Бердќулетџлы, 1714-1792, нынче ему исполняется 300 лет), Жќнібек тархан (Ћошћарџлы, 1693-1752, известный более как Шаћшаћ Жќнібек); несколько Наурызбаев (имя шапырашты Наурызбая батыра Ћџтпанбетџлы, 1706-1781, носит улица в Алма-Ате, ему же установлен величественный памятник у въезда в южную столицу), есть и другой, незаслуженно подзабытый, овеянный легендой Наурызбай (Ћасымџлы, 1822-1847, брат Кенесары)...
И у нашего героя Кожабергена жырау Толыбайџлы есть тезка - батыр, близкий сподвижник Абылая (оба Кожабергена к тому же родом из одних мест, с Северного Казахстана, да еще из одного племени кереев).
Немудрено посему запутаться. К тому же Кожаберген жырау (приставка означает непревзойденность в одном лице акына, певца, сказителя, композитора) также батыр, еще какой, а еще и дипломат, посол по особым поручениям, законодатель - талантов у него, прожившего сто лет (1663-1763) - ой-ой-ой. И в каждой ипостаси - он пик, вершина из вершин.
Ипостась первая - жырау. Это высшая степень таланта, гениальности, синтез вышеуказанных сплавов в одном лице. Именно Кожаберген первым олицетворяет эту Божью отметину, это ни с чем несравнимое и неповторимое казахское понятие “жырау”. И только впоследствии вслед за ним последовала когорта подобных выдающихся фигур - Бџћар жырау (1693-1787), Умбетей (1697-1786, не путать также с батыром под этим же именем), Тќтіѕара (1705-1780), Сегіз сері, Махамбет Утемисов, Мќшњљр Жљсіп (1858-1931)...
Поэтическое и музыкальное наследие Кожабергена общеизвестно. Его дастаны (поэмы) “Ер Жанибек”, “Коркыт-баба”, “Ата тек”, “Жетi жарѕы” являются эталоном и стали классикой, его кюи “Дабыл”, “Аныракай”, “Бозайгыр” не потеряли ценности и по сей день. Дастан “Елім-ай” (О, Родина моя!), состоящий - подумать только - из 3683 (!) куплетов, переложенный им же самим на музыку, - национальное достояние, не имеющее прецедента в мировой поэзии. Дастан до сих пор звучит в устах народа.
Ипостась вторая. Полководческий дар Кожабергена. Это особая тема. Буду краток. В русской истории есть понятие высшего военного чина - генерал, фельдмаршал, генералиссимус, Верховный главнокомандующий (Сталин)... Батыры тоже нарекались - жљзбасы, мынбасы, ћолбасы, ћолбасшы, приставка Ер к имени (Ер Жанибек, Ер Косай), ќскербасы, сардар, тљменбасы или амир (ќмір), бахадур, тархан... Некоторые из них командовали десятитысячными отрядами и более. Высший чин - Ордабасы, командующий объединенными войсками всей орды. Так вот, Кожаберген был еще и Ордабасы.
И поэт, и воин. Как же так? Самый младший из 24 сыновей отца, он изначально был отмечен Богом. Приметив эту искру кенже, отец, сам известный батыр, командующий войсками Среднего жуза, би и шешен (оратор), отдал сына с младых лет на воспитание и обучение к знаменитому Жалантос батыру. Кожаберген учится в духовных медресе Ургенча, Бухары и Самарканда. С 13 лет стал сочинять стихи. Параллельно приобщаясь к азам военного искусства. С 17 лет он уже участвует в походах и сражениях во главе своего отряда. Совсем юношей он становится батыром, показав не только удаль, но и недюжинные способности в военной тактике и стратегии, проявив собственный полководческий дар.
Именно эти факторы и сыграли свою роль. В июне 1688 года близ Туркестана вожди всех казахских жузов и родов во главе с Тауке-ханом после долгих споров и мнений отдали предпочтение 25-летнему Кожабергену, избрав его Ордабасы - главнокомандующим всеми войсками. И не ошиблись. В течение последующих 22 лет он возглавляет объединенные войска казахов, кыргызов, каракалпаков, ногаев, татар против джунгарских захватчиков.
Опущу сражения этого времени. Отмечу лишь - стать главным полководцем при большом наличии батыров в Степи было непросто. Следующим Ордабасы в 1710 году на курултае знати всех трех жузов из сотен батыров того времени после долгих прений был избран воспитанник Кожабергена 27-летний Богенбай батыр из рода канжыгалы Среднего жуза. А спустя 45, по другим данным - 48 лет Ордабасы был избран Турсунбай - вновь батыр из племени кереев. Претендентами на этот высший воинский пост тогда, в конечном счете, остались четверо - Кабанбай, Наурызбай, К?шек, Т?с. Все четверо сами в один голос отдали первенство Турсунбаю, проявив достоинство и открестившись в байге, считая свои заслуги менее значимыми. Честь в Степи была важнее всего. И чести этой учили главным образом бии, в данной ситуации - Казыбек.
А тогда, летом 1688 года, Кожабергена по традиции искупали в молоке юных кобылиц. Одели в торжественное белое. Вручили в руки Коран. Перед многотысячным отборным сводным войском подняли на белой кошме. Поцеловал Кожаберген свою боевую саблю при всем честном люде. И дал клятву до последней капли крови биться за независимость.
О подвигах Кожабергена при желании можно почитать в различных сказаниях, дастанах. Их много. Бухар жырау, считавший Кожабергена своим учителем, одну из своих поэм так и назвал - “Устазым”. В ней немало фактов - о доблести наставника, многочисленных описаний панического страха джунгар перед его войском. В оригинале это звучит так: “Айбарынан жау ћашћан, Есінен ћалмаћ адасћан, Џрандап жауѕа тигенде, Жарћылдап ћолда алдаспан...”.
Ипостась третья. От боевого клинка - к дипломатии. Кожаберген был послом по особым поручениям Тауке-хана в сопредельных странах, в Персии. Знания в совершенстве арабского, фарси, шагатайских языков способствовали Кожабергену в условиях борьбы с джунгарами достичь укрепления связей и мирных отношений с Хивинским, Бухарским, Кокандским ханствами, персидским царством.
Ипостась четвертая. Отец национальной идеи в XVII - XVIII веках. Кожаберген провозглашает единство трех жузов, общее взаимодействие как залог достижения победы над джунгарами. И ни на йоту не отступил от этого важного для народа принципа.
Ипостась пятая. Кожаберген - законодатель. Многое написано о “Жеті жарѕы” - своде норм обычного права, провозгласившего основные устои государственного устройства. Кожаберген лично (вместе с Толе, Казыбек и Айтеке) участвовал в ее разработке и принятии этого важнейшего поличтического документа Степи, предопределившего дальнейший ход всей казахской истории. Но мало кто знает, что именно Кожаберген по поручению Тауке-хана написал “Жеті жарѕы” на белую кожу.
Одним словом, ипостасей много. Ограничимся этим и проследим цепочку. Из всех воспитанников Кожабергена наиболее колоритными назвал бы Богенбай батыра и Бухара жырау. Последний, как известно, был наставником Абылая. А Абылай в свою очередь успел получить бата (благословение) из уст Кожабергена.
...300-летие Абылая с неким запозданием в прошлом году было отмечено на родовых землях - Кокшетау. На общенациональный масштаб это тянет? Оставлю этот вопрос за бортом: ведь все имеют право на собственную трактовку былого.
А между тем работы отечественным скульпторам прибавилось - страну наводнили конные статуи. Потомки воздают должное своим пращурам. Наверное, в принципе, правильно. Подрастающая поросль должна знать свою историю. И желательно на примерах высокого полета.
Спора нет. Но, как подметил гениальный Рабиндрат Тагор, “светозарная одежда Солнца - проста, но тучи облечены в пышность”. И возвращая истинное лицо прошлого, не мешало бы помнить, что в Галактике много звезд.
Надо лишь уметь отличить более яркое светило от обычной звезды...