Сагымбай Козыбаев
Легкое сердце
Мой коллега, человек поистине энциклопедических знаний, уважаемая в обществе персона, кипит от возмущения. Еле его успокоил. Оказывается, сослуживец, с которым он некогда два десятка лет работал в одной конторе, сгорая, с присущей ему с младых ногтей элементарной завистью распространяет за глаза и публично о коллеге нелицеприятное. Попросту льет грязь. Благо не 37-й год. А так донос доносом.
Видели бы вы моего приятеля, сверхинтеллигента, впервые использовавшего в своем лексиконе межинтернациональные непечатные слова трехэтажного уровня. Наиболее мягкими оказались из них - “да занесет его бураном!”. Очевидно, бывший сослуживец в погоне за карьерой и престижной квартирой осел в столице, где нынче буранит не дай Бог.
Зная не понаслышке этого өсекбаса, мелочного іші тар, лжеученого, пустомелю, нахватавшего незаслуженные привилегии, бьющего себя в грудь то левой, то правой рукой (я такой-то, такой, все вы обязаны мне, я первооткрыватель, я родоначальник того-то, того...), тотчас успокоил коллегу: “Қайтесін оны, боққа тиіссен - өзіңе жұғады”). Дословно, извиняюсь за перевод, “тронешь г-но, измажешься сам”.
Из всех страстей, по выражению французского философа Гельвеция, зависть самая отвратительная. Под ее знаменем шествует ненависть, предательство и интриги.
Зависть - одна из нехороших вещей, свойственная, увы, многим казахам. Бичевал его и Абай. Этот недостаток я называю по своему - “кеуде ұру” (битье в грудь). Своеобразная неизлечимая амбиция. Амбиция есть благая, но есть и на голом месте, тогда она сестра зависти. Кеуде завистника всегда үреді (буквально “лает”, как шавка из подворотни).
Стоят ли в этой жизни шавки внимания? Ни на грош нет. Но припечатать их лай надо.
Нужно уметь переварить радость ближнего. Если оказывается честь ему, а не завистнику, значит, ближний это заслужил. Вот и радуйся вместе с ним. Ведь с такой мыслью и приятно жить.
Зависть - яд для сердца. Для тяжелого сердца. Не оно, а лишь легкое, по выражению Шекспира, сердце живет долго.
Вот легкого сердца я и пожелал своему приятелю...
Мандала
Это слово я услышал впервые не так давно. Разъясняю - ударение на первом слоге. Мне стыдно, но что поделаешь. Учишься всю жизнь, не зазорно в этом признаться.
Было это на первой персональной художественной выставке дочери моего близкого коллеги. Он переживал внутренне, просил выступить, что я и сделал с превеликим удовольствием. Ибо работы дочери его задели за живое. А выставка - около тридцати большеформатных в рамках одного стиля произведений по шелку (батик). Жазира Аяган - автор бенефиса, не успевала давать интервью телеглазу камер. И это было заслуженно. К тому же галерея “Ою” принадлежит истинной подвижнице высокого искусства, моей бывшей ученице - журналистке по образованию, ныне доктору наук, профессору, человеку уже с именем - Гульмире Шалабаевой.
Сама умница, из знаковой семьи, мама - первый диктор отечественного телевидения, папа - один из родоначальников национальной культуры, Гульмиражан дала успешный старт в большое искусство многим молодым талантам. Серости в эту галерею дорога заказана.
Так вот мандала. Все картины имеют название с этим словом - мандала счастья, мандала омоложения, далее - защиты, женственности, любви, единства, развития, силы, опоры, целей, очага, страсти, обучения, цветения... А работы из многоцветного шелка. Сколько его надо было для претворения конкретного авторского замысла?
Словом, поистине абаевские назидания, только изобразительно. Я и сказал об этом в своем выступлении. И ушли мы все с выставки просто потрясенные.
Дома я ударился в словари. Пытался осмыслить еще раз увиденное. Оказывается, понятие “мандала” включает в себя бесконечное множество смыслов и целей и носит зачастую сакральный, а порой и мистический характер. Мандалы известны в культуре многих народов. Они всегда несут в себе определенную информационную нагрузку, зашифрованную в форме и цвете. С санскрита “мандала” переводится как “круг” или “центр”, но возможны любые формы. Неизменным остается внутренняя концентрация на центре изображения. При помощи мандал привлекается энергия, которая активирует важные жизненные процессы. Их благотворное влияние проявляется во многих сферах, они даже способны воздействовать не только на эмоциональные, но и биологические процессы человека.
О, мама миа! Я-то думал, что лишь лекарства нужны для этого. Лукавлю хотя. В свое время в годы учебы в Питере прикипел к импрессионистам. Дорога к Эрмитажу стала частью жизни. Сезанн и Гоген, Ренуар и Писарро, отдельно Ван Гог...
Слава к этим художникам пришла спустя годы через тернии при жизни.
К чему это я? Ничто в этой жизни просто так не приходит. Конечно же, усердие и талант - сестры. Но нужны еще мандала везения, мандала сопутствующего ветра. Кажется, Жазира это приобрела раз и навсегда.
Поистине не гладок путь от земли к звездам.

Бывшая
В бане мужчины любят рассказывать друг другу байки. Знакомец поведал об одной из них. Придя домой, не преминул записать ее.
Друг знакомца, разведенный, живший в свое удовольствие, вновь, как холостяк, попросил моего банного собеседника об одолжении квартиры на время. Чтобы закрепить зарождаемый флирт по интернету. Словесный, не визуальный.
Забрав ключи, друг в условленное время ждал даму в квартире. Прибрал ее, подготовил столик с вином и цветами, подготовил чистое белье и еще кое-что на всякий случай.
Открыв дверь по звонку, он...окаменел. Перед ним стояла расфранченная, томимая страстью к интернетному незнакомцу с вымышленным именем... его бывшая жена.
...В бане сказывается много таких баек.
О Господи, остерегайтесь всех бывших...

Грузинское
Друг решил проверить: насколько крепка память людей. И надолго ли ее хватит? Будут хулить или сотрясется мир?
“Организовал” собственную кончину по узун-кулаку, да и сам поспособствовал этому, видоизменив для ложного сообщения голос по телефону, заперся в квартире на неделю, договорился о бюллетене, сел за письменный стол, отключил с внешним миром связь. Но держал ее с доверенным лицом - мной - по сотовой.
Майдана не было. Появившись на работе, услышал лишь от пары лиц, остальные даже были не в курсе: “Нам сказали... Ой бай... О, ?секи (сплетни)... Берекелде-ай, бекер болѕан екен... Будете долго жить...”. И все это так мимоходом. Как сходить в нужник. Был человек, нет человека. Бәрі бір...
Друг всерьез задумался: “Эти шайтаны и толком похоронить-то не смогут. Надо самому заблаговременно позаботиться...”
Вечером мы, “заговорщики”, отнеслись к этой “затее” философски. Распили бутылку грузинского вина. Друг задумчиво изрек: “Ладно, я - мелочь. А что если из жизни уйдет знаковая персона, такой-то?..”
- Но ты же философ. Не знаешь, что ли? Забудут и его, как пить дать. Да еще растопчут через некоторое время. Обольют грязью. Снимут с прижизненного пьедестала. Подвергнут хуле. Сделает это прежде всего окружение, пятколизы всякие. Достанется и близким его. Мир стар, как всегда, парень...
- Ты прав, старик. Хорошо быть “мелочью”. А вино у тебя просто отменное.
Оттаял все же друг. Порой для этого достаточно залетного грузинского вина. И одной совместной песни Окуджавы...

Жаным, Сандугаш
Валери, Жюли, Сеголен. Имена эти женские для казахского уха, что для французского - Валида, Жансая, Сандугаш. Но запомнились они на десерт на фоне киевских майданных баталий.
Речь о личной жизни президента Франсуа Олланда. Француз молодец - все браки у него гражданские. Мировая пресса стала перемывать ему кости. Олланд признался в очередном адюльтере, но отметил в интервью, что это его личная жизнь и в данной ситуации он выступает не как лидер нации, а лишь как частное лицо. “Отвалите, дескать”.
Мировые лидеры, конечно же, все на виду. Отметая положение и все блага, им присущие, отметим все-таки, что человек - всего лишь человек. И лидерам, как говорится, ничто человеческое тоже не чуждо. Тем более такие дамы олландовские - одна известная журналистка, другая - политический деятель, третья - актриса. Романы не поддаются разуму, а женские чары - спокойному взгляду как ловеласа, так и президента.
История полна таких романов. Со времен Людовиков. А у нас - Белой Орды. Просто у казахов иной менталитет. Как будто џят, что ли. Потому и интим пытаются скрыть от дальних глаз, а ныне - от папарацци. От людских пересудов вряд ли есть нынче защита.
Трагедии в принципе никакой. Это жизнь. Многогранная. Во многом таинственная. Сокровенная. Это жизнь, в конечном счете, частного лица.
Бренность действительно одна. Спишем, короче, все на нее.
На благополучную прежде всего. Ведь очередные браки для кого-то помимо всего прочего - дело скандальное, позорящее, затратное, депрессивное, моральное. У кого как.
А французам кайф. Предыдущая пассия отлежится от горечи в больнице. Первая же давно смирилась. Новая станет первой леди.
Все чаще привычно и нашим токалкам на джипах токалских. Подумаешь - все перемелется, устоится, байбише угомонится. А я, крутая, мол...
А слезы...Когда их не было? В тягостных ситуациях их просто не принято прилюдно показывать.
Виват, Олланд! “Сменою радостей жизнь хороша”, - обронил как-то Иоганн Гете. Гению мировой поэзии не смею никак возразить. О, Сандугаш - тополек мой в белокрылой “тойоте”!..

Мина апай
Фальсификаторов отечественной культуры нынче немало развелось. Истину искажают элементарная недалекость ума, амбиции на ровном месте. В результате телега впереди лошади. “Истина в конце концов не остается скрытой”. Об этом именно этими же словами предупреждал еще Леонардо да Винчи.
В этом году Россия (главная правопреемница СССР) отмечает 90-летие начала ежедневных регулярных радиопередач станции имени Коминтерна (Всесоюзное радио. - С.К.). А до этого были лишь эксперименты - ежедневные передачи по радио газетных новостей (на местах трубку прикладывали к уху), передачи телеграфных вестников с помощью азбуки Морзе (телеграммы Роста из Москвы, в Казахстане в 1921 году из Оренбурга вестника “По Красной Киргизии”).
Наши три года назад с помпой отметили эту же дату (якобы 90-летие республиканского радиовещания, то бишь Казахского радио), задвинув бессовестным образом метрополию и Москву, как центр, на задворки. Дескать, мы еще круче. Приписав еще к этому событию имя Ахмета Байтурсынова. О Алла... Москва и Алма-Ата - совершенно разные категории, как отец и сын, кто же от кого происходит?
Как же теперь смотреть в “глаза” Москве? Да никак, мол, СССР развалился, Казахстан - бывшая окраина в 20-е годы необъятной страны, теперь самостоятельное государство, как хотим, так и вертим историческими фактами.
А правда общеизвестная. 6 февраля 1931 года ВЦИК (Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет) принял решение о первоочередном снабжении Казахстана радиоматериалами. Незадолго до этого в 1930 году была введена в эксплуатацию РВ-60 в Алма-Ате - первая широковещательная станция в Казахстане. 4 мая 1931 года в эфир вышли первые радиопередачи газет “Еңбекші Қазақ” (ныне “Егемен Ћазаћстан”) и “Советская степь” (ныне “Казахстанская правда”) на казахском и русском языках, познакомившие трудящихся с новостями народного хозяйства. Так началось регулярное систематическое массовое радиовещание (подчеркнуто нами. - С.К.) в Казахстане (сегодня это Казахское радио, следовательно, ему нынче в мае объективно 83 года).
Не смею портить настроение уважаемым коллегам из Казахского радио (там мои ученики и коллеги, они здесь во многом ни при чем, несведущи в тонкостях становления радиовещания как канала пропаганды, дело это ведь подлинных исследователей). Тем более есть другой повод, связанный с этой же темой, да и цифра повесомее. И повод этот греет мне душу, ибо судьба дала мне счастливое знакомство с этой легендарной женщиной.
В этом году первому профессиональному диктору Казахстана Мине Сеитовой исполняется 95 лет. 44 года жизни отдала она микрофону Казахского радио, став основоположником отечественной дикторской школы радио и телевидения. С Миной апай (буквально все - и сослуживцы, и бастыки к ней обращались именно так) я в начале 70-х годов проработал четыре совместных года на радио. Сколько мы проговорили за куревом (она до последних дней жизни не бросала из рук папиросы “Беломорканал”), была великолепной рассказчицей и о многом тогда поведала мне, заканчивавшему диссертацию по истории отечественного радиовещания.
Свою трудовую деятельность Мина Сеитова начала, еще учась в знаменитой алматинской средней школе №12. Участвуя в концертах художественной самодеятельности, читая стихи и исполняя песни, порой и свои, она проявляла артистические способности. Во время одного из таких концертов ее одаренность была отмечена жюри, членами которого были Ахмет Жубанов, Евгений Брусиловский, Беимбет Майлин, а еще ранее Александр Затаевич. С их благословения в 1934 году пятнадцатилетнюю костанайскую девчушку Мину приняли безоговорочно в штат Казахского радио, которое, по сути, только вставало на ноги. И связала с ним всю оставшуюся свою жизнь, имея лишь одну запись в трудовой книжке.
К 1941 году Мина Сеитова была уже известным всему Казахстану диктором. Именно ее голосом звучали в годы Великой Отечественной войны сводки Совинформбюро. Радио было практически единственным источником информации для народа, в большинстве своем малограмотного. Все годы войны апай провела у микрофона. И она же принесла казахстанцам весть о Великой Победе над фашизмом.
Мина апай была дружна с выдающимися советскими дикторами - Юрием Левитаном, Ольгой Высоцкой, Натальей Толстовой. Они приезжали в Алма-Ату, апай накрывала стол коллегам. Ее профессионализм высоко ценил и Димаш Ахмедович Кунаев. Перед своими выступлениями по радио неизменно советовался с ней: ведь нужно было не только уметь прочитать содержание текста, но и передать все эмоции. Мина апай владела этими навыками в совершенстве. Она прекрасно читала с листа текста любой сложности. Неповторимость тембра, чистота голоса, безупречная дикция и грамотность речь снискали ей непререкаемый авторитет у коллег.
А коллеги были какие! Среди них целая плеяда воспитанных ею же дикторов, впоследствии ставших цветом нации - Ермек Серкебаев, Бибигуль Тулегенова, Замзагуль Шарипова, Мукагали Макатаев, Сауык Жаканова, Мамбет Сержанов, Геннадий Марюхин, Ануарбек Байжанбаев, прозванный в народе казахским Левитаном.
Все они оставили теплые слова о своем Наставнике. Мой сосед и не очень дальний родич по общему роду кереев Ермек Серкебаев вспоминал ее: “Моим учителем в те годы был такой замечательный диктор, как Мина апай. Она всегда оберегала меня и заботилась обо мне как о собственном сыне. Часто они с мужем приглашали меня к себе домой, угощая всякой снедью...” Ануарбек Байжанбаев, который пришел на радио с фронта в 1944 году, когда Мина апай уже заведовала дикторским корпусом и которого она обучила всем навыкам и тонкостям профессионального мастерства, был признателен ей до конца жизни. “Она была очень отзывчивым, понимающим, щедрым человеком, совершенно бескорыстно помогая каждому, не только мне. И профессионально, и житейски, и морально, и материально”.
На одной из семейных фотографий Мина апай снята с Куляш Байсеитовой. Они дружили, общались. Апай ушла из жизни перестроечной весной 1987 года. В квартире дома №1 улицы, носящей имя легендарной Куляш.
Нынче знаменательный повод. Объединим же души двух замечательных женщин, установив мемориальную доску на апайкином доме. Вспомним конфуцианскую мысль о том, что благородные люди знают в своей жизни только долг. Долг и память - две сестры того же благородства. И теперь исходящей от живущих...