Фарида Галиева
Дело Магнитского, несмотря на свою широкую известность, тем не менее можно считать весьма странным и довольно малознакомым даже гражданам России. О возникновении и любопытных деталях этой истории читателям “Нового поколения” рассказывает Вячеслав Никонов, первый заместитель председателя Госдумы России по международным делам

Вячеслав Никонов

- Вячеслав Алексеевич, Вы непосредственно занимались делом Магнитского и знаете много такого, что до сих пор неизвестно широкой публике. Не могли бы Вы пояснить - почему именно это дело получило столь громкий резонанс и стало причиной осложнения отношений между Россией и США?
- Я не стану излагать вам общеизвестные факты, думаю, люди в общих чертах с ними знакомы. Сам Сергей Магнитский был, что называется, неприметным аудитором - подчеркиваю, не юристом, так сказать, в чистом виде, хотя и касался юридических вопросов, а аудитором. Занимался он, как это сейчас называется, серыми финансовыми схемами, причем довольно темно-серыми, почти черными. Я сейчас отнюдь не хочу очернить саму личность Магнитского, я лишь говорю о его профессиональной деятельности. Такой “работой” в России занимаются очень многие, и Магнитский ничем от них не отличался. Но это абсолютно неинтересно. Я скажу так: Магнитский - это не самостоятельно действующий фактор. То есть нет Магнитского, который, как об этом трубит вся пропаганда на Западе, противостоит страшной криминальной системе. Это все миф от начала до конца.
- Вы хотите сказать, что Сергей Магнитский погиб, не разоблачая коррупционные схемы в системе российского налогообложения?
- Я хочу сказать, что Магнитский никого не разоблачал. И об этом знают все, кто хоть в какой-то степени интересовался реальными деталями этой истории. И я за свои слова, естественно, полностью отвечаю. Вся эта романтическая история о герое-одиночке - плод пропаганды. Работая на известного в США миллиардера, транснационального магната Билла Браудера, Магнитский был отчасти его партнером в российских делах. То есть отнюдь не героем-одиночкой.
- А что криминального в наше время в том, чтобы быть транснациональным магнатом? Если Браудер - крупный бизнесмен, это ведь, наверное, не значит, что априори - преступник?
- Браудер в 90-е годы был, например, вице-президентом группы Salomon brothers и занимался так называемыми “инвестициями в России”. Какие это были “инвестиции”, сегодня хорошо известно, и сколько было выкачано за это время из страны - тоже. Браудер являлся партнером еще более крупного транснационального магната Эдмонда Сафра, совладельца Republic National Bank of New York. Это не Bank of New York, не надо путать, это совсем другой банк.
Так вот, Браудер и Сафра в 1996 году и создали этот самый фонд Hermitage Capital Management (“Эрмитаж”) для инвестиций в Россию. За год деньги, данные этим фондом “для инвестиций”, возросли в 24 раза и росли в целом вдвое быстрее, чем росла за этот же период российская биржа. То есть давайте остановимся только на фактах: фонд “Эрмитаж”, на который работал Магнитский, создали Сафра и Браудер. Так? Это общеизвестный факт. Так же, как и то, что “Эрмитаж” создали в 1996 году.

Билл Браудер

- А куда инвестировались деньги “Эрмитажа”?
- Вот это и есть самый интересный момент. Сафра и Браудер совместно с их российскими партнерами изобрели некое совершенно безотказное средство по выведению денег под названием ГКО - государственные казначейские обязательства. Фактически - финансовая пирамида, только под эгидой тогдашнего российского государства. Вернее, под крышей людей, которые тогда заправляли в стране. Эту чудесную денежную машинку создали под выборы 1996 года. И в России ни для кого это не секрет. Вот “Эрмитаж” в основном и занимался этими ГКО, а также заодно прихватывал попутно некоторые российские активы, но это тогда была не главная их деятельность. А главное - ГКО. Вот откуда 24-кратное увеличение средств, выделенных “Эрмитажем” для “инвестиций” в России, - это спекуляции на ГКО и все. Никаких инвестиций не было и близко.
- Вы говорите “спекуляции”, но на современном деловом языке это может означать и “финансовые операции” - и вовсе не преступные. Вы так не считаете?
- Я повторюсь - это финансовая пирамида. Она преступна по своей сути или нет? Любая такая пирамида рано или поздно начинает “заваливаться”. И афера с ГКО - не исключение. Правительство России, которое в те годы находилось в тяжелейшем положении, просит у МВФ кредит в 4,8 миллиарда долларов - “под стабилизацию экономики”. На самом же деле кредит планировали использовать прежде всего для стабилизации ГКО. Ибо пирамида начинала угрожающе крениться. Как только объявили, что этот кредит, так сказать, доставлен в Россию (это я образно выражаюсь), правительство объявило о том, что все будет в порядке. Но буквально на следующее утро после этого все обрушилось.
- То есть кредита правительство России не получало? МВФ обманул Москву?
- Нет, не МВФ. Из федерального резервного банка Нью-Йорка 4,8 миллиарда долларов стабилизационного кредита были переведены на счет Republic National Bank of New York Эдмонда Сафра. Куда потом делись эти деньги - неизвестно. Это звучит невероятно, но это так. По цепочке каких-то банковских счетов деньги - подчеркиваю, целевые деньги МВФ - “утекают” в неизвестном направлении. Следствие затевает ФБР США. Под него попадает и Эдмонд Сафра, единственный достоверный источник информации об этой афере, который начинает давать показания о проводках и переводах “русских денег”. Показания дает в течение года, но в декабре 1999 года Сафра погибает в своем бронированном бункере в Монте-Карло. Задохнулся во время пожара. А пожар устроил его брат. Чтобы спасти брата Эдмонда и таким образом отличиться перед ним. Можно поверить в такой бред? Но это официальная версия следствия. Ни больше, ни меньше.

Эдмонд Сафра

- И показания Сафра остались без последствий?
- Расследование ФБР формально продолжается. Но лишь формально. Но самое интересное происходило потом, после смерти Сафра. Браудер, который был партнером Сафра, активно продолжил “инвестировать” в России. То есть после почти катастрофического падения всех российских активов Билл Браудер и его фонд “Эрмитаж” эти активы скупали где только можно. По бросовым ценам. Это называется вообще-то грабежом на общепринятом языке. И об этом, кстати, писала даже либеральная российская пресса, в частности, “Новая газета”, которая отмечала, что банк Сафра причастен к отмыванию криминальных российских денег и тому подобное. Я повторяю: деньги МВФ до сих пор не найдены. Но на какие-то средства Браудер после исчезновения Сафра скупал, причем массово скупал, обесцененные российские активы.
- Вы хотите сказать, что на деньги украденного кредита МВФ?
- Об этом говорю не я. Несколько западных газет, в частности, итальянская “Республика”, писали об этом. Слишком уж явная цепочка. И, возвращаясь к Магнитскому, скажу, что он был всего лишь маленьким винтиком в этом гигантском финансовом “пылесосе” Браудера. И занимался Магнитский в числе прочего и таким привычным в России делом, как уводом доходов от налогов. Регистрировались какие-то подставные фирмы на подставных лиц, которые никакого отношения к финансам не имели, разрабатывались различные иные схемы. Это, к сожалению, распространенная практика в современной России.
- Но что-то стало причиной преследования Магнитского? Неужели российские правоохранительные органы увидели наконец нечестную игру господина Браудера?
- Ирония ваша понятна. Да, дело обстояло, мягко говоря, иначе. Когда этот “пылесос” Браудера стал скупать помимо прочего и базовые российские активы, вот тогда-то ситуация изменилась.
- Какие базовые активы Вы имеете в виду? Уж не “Газпром” ли?
- А ведь Вы попали в точку. Начали подбираться к акциям и “Газпрома”, причем серьезно. Вначале скупили около 2 процентов акций. Аппетит рос и рос. И вот тогда “Эрмитаж” столкнулся как с другими транснациональными воротилами, которые не прочь были погреть руки на этом пиру, так и с российскими группами, которые считали себя хозяевами в стране. И вот эти “хозяева” и вступили в конфликт с Браудером. Началась борьба между ними, жертвой которой пал Магнитский. Ведь все сотрудники Браудера ушли за пределы России, и остался один Сергей Магнитский, которого оставили, как говорится, зачищать концы. В том числе и налоговые. А в это время на Браудера уже завели дело об уклонении от налогов. И вот единственного оставшегося в России сотрудника Браудера - Магнитского - арестовали и стали допрашивать.

Сергей Магнитский

- С пристрастием?
- Здесь ничего исключить нельзя. Факт состоит в том, что Магнитский скончался не от допросов с пристрастием, а от сердечного приступа. Хотя есть и другие мнения. Но когда Магнитского арестовали, он обвинил тех, кто это инициировал, в уклонении от налогов. Я сейчас не говорю, что они не виновны. Здесь все, как говорится, хороши. Но для темы нашего разговора важнее другое. А именно: Магнитский ничем не отличается от тех, кого он обвиняет. Он работал не в благотворительном фонде, а в организации, скупавшей российские активы и причастной к обрушению российского рынка. Магнитский работал на одного из хищников и в схватке с другими хищниками попал “под раздачу”, вот в чем состоит истина. Адвокаты Браудера уверяли Магнитского в том, что он отсидит от силы несколько месяцев и выйдет, но нужно при этом продолжать обвинять своих противников и страдать в застенках. Это необходимое условие хозяина.
- Адвокаты обманули Магнитского?
- Известно одно - через несколько месяцев после ареста Магнитский отказывается от их услуг и объявляет, что намерен сотрудничать со следствием. Здесь важно подчеркнуть: за “отсидкой” Магнитского скрупулезно следила западная пресса и либеральная московская пресса, так что малейшие телодвижения силовиков в отношении Магнитского сразу же становились известны. Так что о давлении на него, во всяком случае грубом и силовом, говорить не приходится. Но тут Магнитский погибает. Пресса начинает утверждать, что его убили следователи. Да, все бывает, но ведь это странно, если учесть, что он был намерен давать показания. Но смерть Магнитского была выгодна только Браудеру и никому более. Во всех отношениях, это уже признают даже сочувствующие Магнитскому либералы. в российских тюрьмах умирают до 4 тысяч человек каждый год. Всякое могло быть.
- Тем не менее человек умер. В тюрьме, во время следствия.
- Безусловно, факт трагический. Но сама история эта темная, мутная и очень дурно пахнущая. Главными действующими лицами в ней являются отнюдь, повторяю, не такие люди, как Магнитский, а транснациональные махинаторы. И Магнитский здесь не борец с коррупцией или мафией. И история эта раздута до вселенских масштабов, и все, кого Магнитский обвинил, уже названы преступниками без всякого суда и следствия. Априори. Их никто не хочет и не собирается даже слушать. В этот список “преступников” добавлены те, кого заносит туда Билл Браудер. И никто не собирается проверять - на каком основании этих людей объявляют преступниками.
- И российская госдума решила ответить на все это “законом Димы Яковлева”?
 - Думается, ответ будет не только этим законом. Давайте лучше подытожим сказанное по теме Магнитского. Это дело - дело о международной финансовой олигархии, если не сказать грубее. Она вначале уводит миллиарды долларов кредитных денег в неизвестном направлении, и никто - подчеркиваю, никто в мире - не в силах узнать, куда эти деньги “исчезли”. А потом составляется некий список Магнитского, в который без суда и следствия эта же олигархия включает по своему разумению любого, кого она посчитает нужным, и объявляет преступником. И этот список, поверьте мне, примут со временем все страны Запада.