Галя Галкина
Он был совестью нации. Историческая правда, которую Манаш Козыбаев открывал в своих исследованиях и пытался обнародовать, терзала душу, надсаживала сердце ученого. Причем буквально: инфаркты следовали один за другим и были его платой за правду, открытую историком. Это ведь только кажется, что историки беспристрастны и бесстрастны.
Манаш Козыбаев проламывался сквозь стены запретов, цензурных препон. Ему удалось сказать многое о времени, которое он изучал, в котором жил. Исследуемые им темы немедленно становились закрытыми, едва он пытался их публиковать. И все же, благодаря его смелости, настойчивости, профессиональной честности запретные темы становились достоянием гласности. Он восстанавливал подлинную историю, освобождал ее от лжи, очищал от паутины официозности. К историку прислушивалась власть, его произведения становились культовыми, а сама историческая наука, долго пребывающая на периферии общественного сознания, переместилась в эпицентр всеобщего интереса.
Его жизненный путь завершился 31 января 2002 года, спустя год после того, как научная общественность страны отметила 70-летний юбилей ученого.
В этом году исполняется 80 лет со дня рождения Манаша Кабашевича Козыбаева

Сладкое слово
“свобода”
Как историк Манаш Козыбаев формировался в смутную пору политических кризисов страны - периода конца тоталитарного режима, разоблачения культа личности, хрущевской “оттепели”, брежневского застоя, горбачевской перестройки, экономической несостоятельности науки переходного периода.
“Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые?”
Его поколение выросло и начинало трудовую деятельность после исторического XX съезда, когда Никита Сергеевич Хрущев выступил с осуждением культа личности Сталина. Оттепель продолжалась недолго - до 64 года, тем не менее граждане Страны Советов почувствовали запах свободы, свежий ветер перемен. Но Манашу Козыбаеву хватило глотка свободы, чтобы ощутить ее пленительный вкус и стремиться к ней потом всю жизнь! В своем последнем интервью для нашей газеты Манаш Кабашевич так оценил тот период: “Очень скоро нас втащили назад, к новому культу. Вместо Сталина появились надутый Брежнев, его подобострастное окружение. Я проанализировал выступления казахстанской партийной элиты: каждый выступающий из десяти предоставленных минут 5-7 посвящал слащавым речам о величии первоцелинника, “крупного деятеля международного движения” и так далее. Хотя все знали о его весьма посредственой роли в истории. Свобода - вещь интересная, ее никогда не бывает много, но если в меру использовать возможности предложенной свободы, можно, не покривив душой, многое сказать”.
Выпускник Казахского государственного университета имени Кирова, он преподавал в Костанае в учительском институте. Работал там пять лет старшим преподавателем кафедры истории. По природе лидер, через год становится парторгом, создает городскую лекторскую группу, потом городское общество знаний. Изучал историю родного края, историю гражданской войны в северных областях Казахстана. Вышли его первые брошюры, научные статьи, газетные публикации. Историка-краеведа Манаша Козыбаева приглашают в Институт марксизма-ленинизма при ЦК Компартии Казахстана - казахский филиал Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

Котлован
Еще с конца 30-х годов кулацкие хозяйства были переведены в Центральный Казахстан. Исакаровский район почти полностью состоял из обсерваций, в которых содержалось около 240 тысяч граждан. Манаш Козыбаев, работая над историческими источниками, архивами, содрогался от открывшейся ему правды: “Какое горе перенесли эти люди, какие потери - это просто невозможно описать! Их участь разделили многие: народы Северного Кавказа, немцы Поволжья, греки, курды, еще раньше - корейцы. Все это мы знали, но писать о проблеме депортации нам не разрешали. Хотя в своих монографиях я все-таки обращался к этой теме, называя депортированных спецпереселенцами, не расшифровывая понятия, не вдаваясь в детали. Значительно позже вернулся к судьбе этих несчастных людей. Можно посадить преступника, бандита, но сослать целый народ - это же надо умудриться. Подобно тому, как сегодня некоторые пытаются объявить все население Афганистана народом-террористом или всю Чечню народом-бандитом”.
Коммунистическая партия провозгласила, что она решила национальный вопрос, однако в 1942 году было принято решение об отправке из Средней Азии и Казахстана мужчин 55-60 лет в трудовую армию - на шахты, лесоповалы. И вновь ужасающие факты: “Вы можете себе представить: фундамент шестой домны Магнитогорского комбината в январе-феврале 1942 года при сорокаградусных морозах рыли 10 000 казахов. Там разжигали костер, чтобы растаяла земля и люди не мерзли. А стахановец Рахметов из Уральска объявил, что если работать не прерываясь, то греться у костра не нужно...”
На защите докторской диссертации в 1969 году Манаш Козыбаев без тени страха заявил, что подобная практика не украшает советский социалистический режим. Из семисот тысяч трудармейцев пятьсот были из числа депортированных, которых вообще держали за колючей проволокой. Мало кто вернулся из этого “героического похода”. В 1973 году в Институте истории партии вместе с Зоей Александровной Голиковой Манаш Козыбаев написал книгу “Золотой фонд партии” (из истории кадровой политики). Авторы утверждали, что провозглашенные принципы кадровой политики не осуществляются на практике. На заре советской власти ротация кадров партии была обязательной: сначала для секретарей парторганизаций срок пребывания в этой должности был определен в два месяца, потом до двух лет - от одной партийной конференции до другой. А уже при Брежневе партийные лидеры сидели до 30 лет. Партийные должности и посты стали передаваться по наследству. Партийные анкеты либо выдавались по большому блату, либо продавались. Партия оторвалась от народа и, по существу, перерождалась. Манаш Козыбаев и его коллеги проследили динамику и довольно остро об этом написали.
Однако авторы увидели лишь сигнальный экземпляр. Книгу изъяли из оборота, весь тираж сожгли.

Сердечная
недостаточность
Это был его первый инфаркт. Манаш Кабашевич Козыбаев ушел из Института истории партии в Зооветеринарный. Оттуда его пригласили в недавно открытый Институт повышения квалификации при КазГУ. Именно здесь он еще раз ощутил дуновение свободы. Преподавание в Институте повышения квалификации было нелегким процессом, но интересным. Нужно было говорить не столько о самой истории, сколько о ее проблемах. И он говорил.
Потом последовало приглашение стать главным редактором Казахской советской энциклопедии. Работа эта была многотрудной, сложной. Над Манашем Козыбаевым и всей командой висела цензура. Рукопись каждого тома разделяли на части - до 30 фрагментов, каждую рецензировали. Когда том шел в набор, заставляли вырезать из него “крамолу”. Это было невыносимо для ученого. Последовал второй инфаркт.
Манаш Кабашевич обратился к Кунаеву с просьбой разрешить ему уйти. Димаш Ахмедович отметил, что именно с участием Манаша Козыбаева Казахская советская энциклопедия вышла на передовые рубежи энциклопедической литературы. Историк понимал, что работает он успешно, но также осознавал, что в очередной раз может погореть за свою страсть к правде. М. Козыбаев сослался на слабое зрение, сердечную недостаточность, просил отпустить. Кунаев поступил мудро: через месяц Манашу Кабашевичу присвоили звание заслуженного деятеля науки, и он мог спокойно уйти. Коллеги знали теперь, что по доброй воле. С того момента М. Козыбаев работал в Институте истории и этнологии имени Чокана Валиханова Национальной академии наук Республики Казахстан.
 В годы, когда началась перестройка и стали возможны выборы на руководящие должности на демократической основе, коллектив выдвинул его кандидатуру в 1988 году на должность директора.

Запретные темы
С этого периода историки взялись очень активно пересматривать национально-освободительное движение народов. Манаш Козыбаев созвал Всесоюзную конференцию-симпозиум по пересмотру оценки в истории национально-освободительного движения национальных окраин страны. Затем провел вторую конференцию по истории коллективизации, в результате которой Казахстан потерял 47 процентов аульного населения страны. Потери были среди русских, уйгуров, украинцев - 2 миллиона 200 тысяч умерших от голода. Но именно казахи понесли большие потери: “Они были не приспособлены к земледелию, вели кочевой образ жизни, а когда скот отобрали - будто крылья обрезали. Люди стали умирать. Мы опубликовали статью “Казахстанская трагедия” в 1991 году в московском журнале “Вопросы истории”, ее перепечатали многие издания, в том числе зарубежные. Люди боялись, сначала шарахались. Говорили, что названа слишком большая цифра. Но мы шли в атаку, расширяли доводы, доказательства”.
Став депутатом Верховного Совета, Манаш Козыбаев поднял проблему в совете. Была создана комиссия. Научная группа работала в архивах. Скоро представили труд на 1200 страницах, где документально подтверждались факты и цифры огромных людских потерь. Верховный Совет принял решение, в котором голод и коллективизация были расценены как политика этноцида.
После Казахстана начали пересматривать отечественную историю ученые Украины, Калмыкии, других частей Советского Союза. С момента завоевания Сибири до 1861 года, когда территория Казахстана была разделена на административные деления России, когда, по существу, империя поглотила степь, прошло 282 года. Манаш Козыбаев был особенно объективен и пристрастен в изучении этой проблемы: “Ни с одним колониальным народом так империя не обращалась. Казахи были вторым воинственным после Северного Кавказа народом - таким свободолюбивым, неуловимым, упорным в своем желании освобождения. После десятилетнего восстания Кенесары Касымова и его жестокого подавления царская Россия взялась за проведение тех реформ, которые позволили бы ей переварить в своем желудке Великую Степь. Около 300 национально-освободительных выступлений и 372 - против коллективизации. Неразрывная, огромная цепь гроздьев гнева против колониализма. Когда говорят, что русский колониализм - особый, я этому не верю. Как бы ни был мягок и гуманен этот особый колониализм, он остается режимом подавления. У Маркса есть интересное выражение: “Не может быть свободным народ, угнетающий другие народы”.
 Именно поэтому, по мнению М.Козыбаева, и рухнула великая империя - Советский Союз: “И все расстались без особого сожаления. Хотя этот строй и принес нам немало благ”.

Гори, звезда!
Незадолго до кончины Манаша Кабашевича была издана его книга “Звезда моя” (Алматы, Арыс баспасы, 2001 г.). Автор будто чувствовал, что стремительно сужается круг жизни, признавался: “Я иду, спешу, я тороплюсь, на полпути споткнуться боюсь” - и решил сам поведать о времени, о себе, друзьях-товарищах, наставниках и учениках. Целый раздел книги посвящен автором своим стихам, написанным по разному поводу в промежутке с 1968 по 2000 год, которые случайно сохранились среди бумаг: “Я не поэт, но к поэзии всегда был близок”. Это стихи-настроение, стихи-посвящение, стихи-шутка, стихотворные экспромты-обращения к друзьям, коллегам, близким и родным по разным случаям.
Он перенес несколько инфарктов, каждый из которых был реакцией на несправедливость по отношению к нему - историку, ученому-рыцарю без страха и упрека, на несправедливость к историческим фактам, которые пытались замолчать или “перелицевать” власть предержащие. И его сердце не выдержало, остановилось именно тогда, когда он, всеми признанный, осуществил многое из того, на что накладывали вето идеологи эпох.
В своем последнем интервью Манаш Кабашевич написал свои пожелания читателям “НП”:
- Жизнь - это великий дар, ее надо прожить по принципу горения, только не надо тлеть.

Досье “НП”
Манаш Козыбаев - (16.11.1931 - 31.01.2002). Академик НАН РК, заслуженный деятель науки, лауреат Государственной премии Республики Казахстан, лауреат Президентской премии мира и духовного согласия.
В последние годы жизни был директором Института истории и этнологии имени Чокана Валиханова Национальной академии наук Республики Казахстан.
Список только опубликованной им научной и научно-популярной литературы состоит из 800 названий. В их числе крупные монографические исследования, обобщающие курсы и очерки по истории Казахстана - более 30 отдельных изданий.
 Большая группа авторов под руководством академика Козыбаева работала над изданием “Истории Казахстана” в пяти томах. Работа была завершена уже без Манаша Кабашевича, но сохранила дух правды, высокий профессиональный уровень.
 В 2000 году увидело свет исследование М. Козыбаева “Казахстан на рубеже веков: размышления и поиски” в двух томах, в котором собраны наиболее ценные в научном, научно-практическом плане его статьи и доклады.
Ученый инициировал издания учебников и учебных пособий по истории Казахстана для средних школ и вузов. Под его руководством издана “Книга памяти” о погибших в Великой Отечественной войне. 5 томов “Книги скорби” о жертвах массовых репрессий. Труды Манаша Козыбаева переведены на языки народов СНГ, изданы в США, России, Китае, Болгарии, Германии, Украине, Армении, Молдавии, Японии, Иране и других странах.