Зитта Султанбаева
Моей маме, Гаухар Ахметовой, 8 марта исполнилось бы 69 лет, и ее нет рядом со мной, но в самой глубине моего нутра она всегда жива. Она - моя неотъемлемая часть. Я вижу ее тополиной аллеей, ведущей к нашему дому. Я люблю ее незабываемые светло-карие звездные глаза, как-то по-особенному сияющие именно на ее лице. Она близко, и я помню ее слова: “Не плачь, впереди у тебя еще много-много дней, радостных дней твоей жизни. И каждый день принесет тебе счастье и любовь!

Праздник 8 Марта был одним из самых любимых в нашей семье.
Потому что в этот праздничный день родилась моя мама - Гаухар Ахметова.
В переводе с казахского имя моей матери означает - “драгоценный камень”.
Она такою и была - редким драгоценным существом, похожим на героиню Маргариты Тереховой в фильме Тарковского “Зеркало”. Бесконечно женственной. Бесконечно мудрой. Неземной.
Если сравнивать ее с музыкой, то она была похожа на вальсы Шопена, порой тихие, нежные, несколько меланхоличные, но иногда беспокойные и неудержимые, как морской прибой, в своей силе.
Как и для всех детей, она для меня была самой красивой женщиной на свете.
И это было не только для меня.
 Художник Евгений Матвеевич Сидоркин, муж маминой двоюродной сестры, знаменитой Гульфайрус Мансуровны Исмаиловой, обожал ее, тогда еще юную и стройную, как лань, и охотно всегда приглашал с собой в компании художников, выезжавшие на пленэры под Алма-Ату. Он называл ее Гавой. С тех пор так и за ней закрепилось это имя в семье, для всех своих племянников и племянниц она была просто Гавой.
Ее подруги называли ее Галой, Галькой, Галочкой.
Она была стройной, высокой и утонченной женщиной, очень гордой и где-то упрямой.
Мама родилась в 1941-м. Военное детство было голодным, и они, четыре сестры, среди которых мама была младшей, спасались от голода летом фруктами - алма-атинскими яблоками и грушами, которые росли в их роскошном саду на улице Чайковской, а зимой - сухофруктами.
Она очень берегла память о своем отце Джаманбае, погибшем в год ее рождения. В честь памяти о нем все сестры - Гульзифа, Саида, Фируза и моя мама, Гаухар, решили сохранить свою фамилию - Ахметовых.
Повзрослев, мама поступила сначала в медучилище, а, затем в мединститут и окончила их с золотой медалью.
Сначала мама работала в аптеке №48 на пересечении Баумана, выше Абая. Она была фармацевтом в ручном отделе. Этот мир был и отчасти миром моего детства - все эти разноцветные этикетки, упакованные порошки, пилюли и разноцветные бутыли и бутылечки, над которыми ворожили, словно феи, красивые и опрятные женщины разных мастей в ослепительно белых и накрахмаленных одеждах.
Это очень дружный и интернациональный коллектив, состоявший из кореянки Милы Пан, немки Людмилы Дильман, русской Тани Завадской, казашки Айгуль Примкуловны... Позже, уже в 80-е, мама перешла работать в качестве заместителя управляющей 44-й аптеки.
В советское время она была спасительницей для многих людей, доставая из-под полы дефицитные по тому времени лекарства для родных, близких и друзей.
Добрая, отзывчивая, смелая, гордая и находчивая женщина, испытавшая радость большой любви и горечь предательства самого близкого человека, сумевшая его вернуть - ради нас с братом.
Когда я хотела поступить во ВГИК и Соловьев отказал мне в этом, ссылаясь на то, что в режиссеры женщин не берет принципиально, я была ужасно расстроена.
И тогда моя мама поехала в гостиницу “Отрар” и, подкараулив его у ворот, поговорила с ним тет-а-тет. Вернувшись, она сказала мне, загадочно улыбаясь: “Хочешь понюхать, как пахнет Сергей Соловьев? Он сказал, что ты очень талантливая девочка! И у тебя все получится!”
После этих слов она протянула к моему лицу свою красивую, как у мадонны на картине Рафаэля, руку.
Рука пахла едким и горьким табаком.
Мама, мама, мамочка! Спасибо тебе за все, что было, есть и будет в моей жизни!