Галина Галкина
Алмас Ермекович Серкебаев осенью минувшего года приехал на премьеру своей оперы “Томирис”, которая состоялась в середине ноября в ГАТОБ имени Абая.
Эмигрант, уже девять лет живущий с семьей в США, Алмас Серкебаев остается казахским композитором и своим домом по-прежнему считает Алма-Ату - Алматы

- Алмас Ермекович, мы, слава богу, живем в открытом обществе, и уже никто не обвиняет тех, кто уехал жить в другую страну, в “предательстве”, космополитизме... Вы - эмигрант новой волны, из тех, кого никто не преследовал на родине. И в Казахстане у Вас все было более или менее благополучно, когда вы решили уехать в США...
- Да, если бы я уехал лет на 20 раньше, то у моего папы были бы большие проблемы. Теперь это не так. Правда, папа очень не хотел, чтобы я уезжал, и сейчас не хочет, чтобы я там жил. Но он достаточно мудро все это воспринял и внес даже ноты юмора и иронии в эту историю. Он сказал: “Я страшно беспокоюсь, а вдруг ты будешь там жить под мостом?..” Если хоть чуть-чуть есть какие-то мозги и руки и лень не пересилит тебя, то в США можно устроиться и жить достаточно безбедно. Папа еще шутил по этому поводу: он картинно садился за стол, подносил руку ко лбу и говорил с приглушенными оперными рыданиями: “Мой сын - э-ми-грант! О-о-о-о!”
Я остаюсь казахским композитором. Сколько в своей жизни слышал обвинений: “Алмас, это не казахская музыка”. Но как она может быть не казахской, если я родился и вырос здесь, в Алма-Ате? Слышал, как мой дед и мой папа пели казахские песни. Слышал, как играет Нургиса Тлендиев.
Я также мог наблюдать, как домбрист в юрте Абая - вовсе не эксперт в этой области - играл и пел казахские песни.
В “Томирис” много казахских интонаций. Когда получаю очередной контракт, мне говорят: “Нужно, чтобы была казахская интонация. Напишите нечто современное, но чтобы была казахская интонация”. Когда я это слышу, то мне становится странно. Мне можно было и не говорить об этом. Иначе и не может быть, это получается само собой.
Всю мою жизнь до моего отъезда - мне исполнилось пятьдесят лет, когда я уехал - все равно я писал казахскую музыку, хоть это и не все слышали, и когда я приехал в Америку, то не стал и не смог бы писать американскую музыку.
- Есть такой жанр - американская музыка?
- Ну, скажем, Дворжак в “Симфонии Нового Света” использовал определенные интонации. Там нет такого явления, как американская песня. Есть смешение напевов разных народов. А Дворжак хоть и написал “Симфонию Нового Света”, но он все равно остался Дворжаком.
У меня был момент, когда я приехал в США и перестал писать вообще. Резкая перемена всего - места жительства, образа жизни... Писал очень немного: сначала по инерции от здешней моей деятельности, а потом все вообще остановилось. Надо было адаптироваться. Не получалось писать года два. А потом все возобновилось - с Марата Бисенгалиева, когда он привлек меня к “Концертам на Родине”.
Еще в Казахстане я начал писать одну вещь - для скрипки соло. И закончил ее уже в Америке с помощью моего хорошего друга - американской скрипачки. Она мне помогла со всеми скрипичными приемами, проигрывала все, что я писал. И говорила, что из написанного можно сыграть, а что весьма проблематично.
Потом мой папа случайно в аэропорту встретился с Маратом Бисенгалиевым, сообщил ему о моем произведении, которое я назвал “Фолио версо”, название можно перевести как “Другая сторона листа”. Я имел в виду другую страницу моей жизни. Марат попросил прислать ноты. Он выучил эту вещь, сыграл сначала в Чехии, потом в Португалии и привез ее в США на Ньюпортский фестиваль классической музыки.
В летнем загородном доме, скорее, замке Вандербильдов, состоялся этот фестиваль. Помните, в “12 стульях” Ильфа и Петрова людоедка Эллочка конкурировала с американской миллионершей Вандербильдшей? Оказалось, что Вандербильды - известная в США семья. Здесь собирается общество любителей классической музыки. Все торжественно одеты: женщины в вечерних платьях, мужчины в смокингах...
Когда Марат Бисенгалиев сыграл мою вещь, я начал возвращаться к своей композиции, и надо сказать, что это был процесс довольно болезненный. Уже подумывал о том, что, может быть, податься в программисты.
- И мир потерял бы замечательного композитора.
- Во всяком случае, я остался. И после “Концерта на Родине” продолжил сочинять. Получил заказ на “Томирис”, постепенно набирал форму. “Томирис” я закончил в 2006 году. После первого “Концерта на Родине” я познакомился в Астане с Сапаром Искаковичем Искаковым, бизнесменом, меценатом. С ним я подписал контракт на написание балета “Тлеп”. Тлеп - имя баксы, который был целителем, музыкантом, играл на кобызе.
Мой друг, иглотерапевт Александр Иосифович Барон, рассказывал, что его учитель-иглотерапевт, китаец, знал о казахском баксы, целителе, который владел техникой игры на кобызе, с помощью которой сращивал кости после переломов, как сейчас говорят, в реальном времени.
Тлеп - пра-пра-прадед Сапара Искакова, поэтому он решил обратиться к нему в одноименном балете. Проект будет совместным - казахско-американским. Приглашена известная в США балетмейстер Марго Сапенгтон, она ставит спектакли на Бродвее. Надеюсь, премьера балета “Тлеп” состоится весной 2008 года.
- Вы как композитор все же больше востребованы здесь, на родине.
- В США контракты подписывают только суперизвестные композиторы. Деньги вкладывают в то, что уже апробировано, надежно. Скажем, Джон Вильямс пишет музыку ко всем фильмам, таким, как “Звездные войны”, “Гарри Поттер”, и другим. Он создает не только киномузыку, пишет симфоническую музыку. Но у него специфическая, американская, такая “сытая” музыка. Я получаю заказы, но их нельзя назвать контрактами, и оплата за них весьма скромная.
В Америке исполнялись мои вещи, которые я написал еще в Казахстане, а также сочиненные уже в Америке. Но это нельзя назвать основной моей деятельностью.
Мою дочь спросили: “Кто твой папа?” Она ответила: “Композитор”. “Это замечательно, а чем он зарабатывает?” В Америке композиторство - это хобби. В одном только маленьком штате Массачусетс насчитывается полторы тысячи композиторов. Это больше, чем было в СССР, когда существовал Союз композиторов. Но дело в том, что композитором в США считается любой человек, написавший два произведения, которые были где-то исполнены. У нас, чтобы официально стать композитором, нужно закончить консерваторию, написать как минимум два крупных произведения, тогда можно быть принятым в Союз композиторов.
- В чем феномен семьи Серкебаевых? Насколько случаен или неслучаен музыкальный дар Серкебаевых?
- Вообще-то, музыкальное восприятие заложено в самой природе звука. Поэтому нет людей без слуха. Моя старшая дочь Женя не могла петь. Я ее научил. Очевидно то, что папа у нас пел, все время звучала музыка, постоянно шел слуховой тренаж. У меня, пятилетнего мальчика, был любимый романс “Хотел бы в единое слово я слить свою грусть и печаль и бросить то слово на ветер, чтоб ветер унес его вдаль”. Это среда. Папа ведь тоже не на пустом месте возник. Его отец пел, мама играла на мандолине. Все начиналось еще тогда. Мы в этой “воде” выросли.
Ермек Серкебаев - это как аксиома. А от него уже “пошли круги”. Брат мой, Байгали, - потрясающий музыкант. Солистка “А’Студио”, певица Кэти, сказала: “Байгали - это ум, честь и совесть нашего коллектива”. Жамиля - очень яркая, до ослепительности, женщина, артистка - почувствовала вкус звездности, она купается в этом. Ее папа - скрипач, известный дирижер. Жамиля закончила консерваторию, играла в оркестре у своего отца, Мурата Серкебаева. Человек дотошный, он долго добивался от своей дочери безукоризненной игры. Жамиля получила великолепную школу.
- Каковы Ваши впечатления от жизни в США?
- Я сейчас в Алма-Ате, а мне хочется туда, в Америку. Когда я в Бостоне, мне хочется сюда. Есть такое выражение: “Кошка всегда не с той стороны двери!”
В США развитое общество потребителей. Покупаем бесконечно. Мы ходим в магазины во много раз чаще, чем в музеи и театры. Если хотя бы 10 процентов всех наших походов относились к музеям, то, наверное, мы были духовно намного богаче.
В Бостоне есть потрясающий музей изящных искусств, где есть мировые шедевры. Но я там ни разу не был. Потому что надо выбраться, найти парковку, выделить время. А ведь некогда! Жить там очень удобно. И все в Америке направлено на то, чтобы люди приехали в магазин и провели там максимум времени, оставили свои деньги. У музея нет парковки, а у магазина размещен огромный паркинг.
- Чувствуете ли Вы себя американцем?
- У меня американский паспорт. Я - человек законопослушный, соблюдаю все необходимые нормы. Чувствую ли себя американцем? Я никогда не думал, казах я или русский... Мама у меня русская, отец - наполовину казах, наполовину татарин. Я родился и вырос в Алма-Ате, поэтому я - алматинец. Алма-Ата - единственное место на земле, которое меня тянуло и будет всегда тянуть к себе.
В принципе, мне все равно, где жить. Возможно, меня осудят за это, что я такой космополит. У меня должна быть возможность, когда я захочу, приезжать в Алма-Ату, домой. Но у меня нет казахстанского паспорта, о чем я очень жалею. Это не проблема: купить визу на три месяца за шестьдесят долларов или многоразовую - на два года. Дело не в визе. А в самом факте: да, я уехал, но зачем отнимать у меня паспорт? Здесь мой дом. Я прихожу в оперный театр и не покупаю билет. Не могу же я покупать билет в свой дом? И просить разрешения? Так же я хочу иметь право приехать сюда, к себе домой, в любое время, в любой день и без всякой визы. И не проходить этот контроль, объяснять, зачем я приехал, какова цель визита. Я домой приехал!

Досье “НП”

Алмас Серкебаев - композитор, пианист, заслуженный деятель искусств РК, лауреат Государственной премии Казахстана, член Союза композиторов РК, представитель известной музыкальной династии Казахстана, сын народного артиста СССР певца Ермека Серкебаева, ученик народной артистки СССР композитора Газизы Жубановой. Первый успех пришел после постановки на сцене Казахского государственного театра оперы и балета имени Абая первого крупного произведения - балета “Аксак Кулан”, тему которого подсказала Газиза Ахметовна Жубанова, затем последовала рок-опера “Брат мой Маугли”. Автор произведений крупной формы - Второй симфонии, Второго и Третьего концертов для фортепиано с оркестром. Сочинял музыку для театра и кино. Автор популярных песен. В 1998 году Алмас Серкебаев вместе с семьей уехал в США. В 2005 году Алмас Серкебаев принимает участие в первом Фестивале классического искусства “Концерты на Родине”, организованном Маратом Бисенгалиевым.