Галина Галкина
Самое невероятное шоу из тех, что доводилось видеть и слышать: столько неподдельного комсомольского энтузиазма, задора и радости, которые, казалось, давно уж - со времен целины и БАМа - утрачены миром

“На прошлой неделе в зале Дома политпросвещения состоялся концерт, посвященный 90-летию Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи (ВЛКСМ) “Юность комсомольская моя”. Так могло бы выглядеть официальное сообщение в какой-нибудь официальной газете - партийном или комсомольском органе. Сегодня непосвященные в тонкости советской лексики молодые люди могут просто не понять этот “мэсидж”. Тем не менее текст объявления у многих вызвал волну воспоминаний.
Строчка в билете уточняла: “Концерт для ностальгирующих комсомольцев”. И еще мельче значилось: “Цена билета 500 тенге, предъявителям комсомольского билета/значка - 300 тенге”. Посвященные знали: их ждет самый неформальный концерт! В составе исполнителей - ВИА “Скифы”, “Клевые сестры”...
Но вообще-то почти все исполнители - это действительно клевые сестры - Динар, Фатима Джандосовы, Нигина Ильдарова и ее братья Адехам Джандосов, Искандер Ильдаров, дети, родственники и друзья. И группа фанатов, которая сложилась за два года концертной деятельности “Клевых сестер”.
 И вот эта рвущаяся из груди радость: “Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!”, “Главное, ребята, сердцем не стареть”, “Любовь, комсомол и весна!!!”, “Эту песню не задушишь, не убьешь, не убьешь, не убьешь!” (“Гимн демократической молодежи”), “Комсомольцы-добровольцы!”
И под занавес - “И вновь продолжается бой, / и сердцу тревожно в груди. / И Ленин - такой молодой (поющие указывают на “Ленина” в кепочке: Искандер Ильдаров, внук Марзии Ильдаровой, одной из первых комсомолок Казахстана, исполнил умопомрачительное соло на барабане (потрясающее сходство Искандера с вождем пролетариата!), / И юный Октябрь впереди!”.
 Душа концерта, ее инициатор, организатор и ведущая вечера “Юность комсомольская моя” - Динар Алдабергенова-Джандосова. Профессиональный работник ВЛКСМ, выпускница Высшей комсомольской школы в Москве, внучка Ураза Джандосова.
- Динар, это великолепный концерт, полный патриотизма, радости и теплого юмора! А ведь Ваша семья могла бы предъявить счеты времени и строю, воспетым в этих песнях. В 1937 году были репрессированы оба Ваших деда - Ураз Джандосов, легендарный революционер Казахстана, и Ильяс Джансугуров, выдающийся поэт, классик казахской литературы. Динар, не испытывали Ваши родители, дети Ураза Джандосова и Ильяса Джансугурова, и вы, их внуки, мстительного чувства к тому противоречивому времени, советской эпохе?
- За что мстить тому времени? Для нашего возрастного созревания нужными оказались ценности советской эпохи: мы стали неплохими людьми, правильно создали свои семьи, благоговели перед родителями, патриотично относились к своей Родине. Я была такой комсомолкой, которая могла жизнь отдать за страну, за комсомол, за партию.
Сейчас я понимаю, что Жизнь, Человечество, Человек - гораздо большие ценности, чем партийное самосознание. Но тогда я была пропитана всем советским. Как можно отказаться от куска своей жизни, которая формировала мировоззрение? Невозможно сравнивать саму ценность времени: у каждого времени свои уроки.
Лет семь назад Динар была в Астрахани, где сохранились старые названия улиц: “Имени Клары Цеткин”, “Имени Розы Люксембург”...
А в Алма-Ате в эти годы все массово переименовывалось - стремительно, со злостью. Алматинский таксист, с которым Динар ехала, стал вдруг проклинать ее деда, Ураза Джандосова.
- Честно говоря, я не стала признаваться, что его внучка. Пыталась поспорить, узнать... понять - почему, откуда такое отношение? Время и события делают людей порой злобными и жестокими, оголтело обвиняющими. Я - уже другая, не могу обвинять.
Из четырех сестер Динар была самая “политическая”, и ее отец, Санджар Уразович Джандосов, видел в ней будущего партийно-комсомольского лидера. Динар после школы не пошла учиться в институт, а приступила к трудовой деятельности, хотя была дочерью заведующего отделом ЦК Компартии Казахстана. И для Санджара Уразовича это было предметом гордости, он даже на каких-то совещаниях говорил о своей дочери, которая трудилась, зарабатывала стаж, чтобы поступить потом в тот вуз, о котором мечтает, а не в модное учебное заведение.
Он сам за руку привел юную дочь в производственный коллектив, с которым он когда-то сотрудничал в комсомоле, - на Алма-Атинское производственное швейное объединение имени Гагарина.
- Мне тогда было шестнадцать с половиной. Кстати, в свои семнадцать папа был уже начальником цеха в ТЭЦ и кормил всю семью. Я приносила домой мизерную зарплату (какой-то вклад!) и постигала азы рабочей профессии. И мне было интересно, “прикольно”, как говорят сегодня наши дети. Я, безусловно, не мечтала о том, что всю жизнь посвящу швейному делу, но открывала для себя мир рабочих людей с удовольствием. До сих пор у меня тепло в душе. Кстати, некоторые из моих коллег по фабрике и хору были участницами нашего первого концерта. Так я стала рабочей-лекальщицей, потом поступила в московскую Высшую комсомольскую школу, где позже вступила в Коммунистическую партию Советского Союза.
Динар пыталась делать карьеру профессионального лидера. Но вышла замуж и с комсомольским энтузиазмом стала строить семейные отношения.
- Может быть, этого папа мне все же не простил. Велики были надежды, которые он со мной связывал. Во время одного из семейных застолий он с сожалением сказал: “Динка - та лошадка, на которую я ставил”.
Динар сегодня со всей очевидностью понимает, что в семье двух репрессированных отцов в те советские годы не было ненависти к Сталину, создателю тоталитарного режима. Более того, сохранялось некое молчаливое уважение к вождю народов.
- Это не был страх, но глубокое почитание личности Сталина. Противоречие, которое я никак не могла понять своим уже взрослым умом. Я думала о родителях: “Ваших отцов расстреляли по его приказу! Как вы можете его уважать?” А как можно не любить Солнце? Думаю, что таковым и был Сталин... Жечь мог, но обвинять его в этом - глупо! Сейчас не представляю, как можно было выжить с осознанием того, что твой отец - враг народа, а ты - член семьи врага народа. Папа, видимо, переживал внутреннюю драму. И при этом сохранил любовь к строю, великий оптимизм и веру в то, что “все будет хорошо!” Это парадокс и вместе с тем феномен великого “санджаровского” оптимизма.
У Санджара Уразовича было два больших друга - Геннадий Иванович Толмачев (в разные годы редактор журнала “Простор”, газеты “Огни Алатау”) и поэт Олжас Сулейменов. Ярких, талантливых мужчин называли тремя мушкетерами. Когда они общались между собой, играли в преферанс, сидели, выпивали, то Динар внимательно слушала их беседы.
- У Толмачева был очень острый язык, он мог поддеть человека... Дядя Олжас вставлял свое остроумное слово с непременным “Хе-хе-хе”... А папа все время находил что-то хорошее в критикуемых товарищами людях, в ситуациях. Он говорил: “Генка, зачем ты так говоришь? На самом деле все совсем иначе! И все будет хорошо!” Папа всегда был оптимистом и оставался верным своим идеалам. Ведь никто же не слышал этих бесед, никаких подслушивающих устройств... Но он не кривил душой. И неподдельно расстраивался, когда что-то было не так.

Участницы концерта “Юность комсомольская моя” (слева направо): Ажар Джандосова (“Клевые сестры”), Таис Желдыбаева (группа поддержки, дочь Фатимы), Фатима Джандосова (“Клевые сестры”), Фарида Файзуллина (вокальная группа), Динар Алдабергенова-Джандосова (“Клевые сестры”)

В конце 80-х - начале 90-х Санджар Уразович разъезжал с лекциями по стране от общества “Знание”. Я жила в Талды-Кургане, он там выступал перед слушателями, ему задавали вопросы, связанные с “развалом” экономики. Он ответил на один из таких вопросов так: “Главная причина того, что происходит в стране, - это полное отсутствие профессионализма”. Причем - это от низа доверху! И говорил с болью, как о личном.
В годы перестройки был утрачен авторитет, ценность профессионализма и тех профессионалов, которые держали на себе все - экономику, производство, все сферы деятельности. Санджар Уразович был одним из таких уникальных специалистов, полезным для страны.
- Огромный его потенциал, как экономиста, не использовали. Папа начинал ощущать, что его смещают с позиций, сдвигают с поля деятельности, как неугодного. К сожалению, правителям не нравятся те, кто, может быть, умнее и наверняка популярнее, чем они. От таких стараются избавиться... Неформальный комсомолец, коммунист... Настоящий во всем, что он делал.
Он любил отдыхать вместе с друзьями. Недавно жена его товарища призналась нам, детям Санджара: “Как опустела жизнь моего мужа, когда ушел Санджар Уразович. Три раза в неделю друзья встречались: дважды на волейболе, и - в бане. В общении, спорах, с добрыми историями... А теперь - пусто”.
Я никогда не видела, чтобы папа искал знакомство ради выгоды или выпивки, чтобы пошленько заигрывал и знакомился с женщинами. В его компании никогда не было пошлости и двусмысленности. Друзьям интересно было вместе. Не понимаю сейчас детей, которые не сидят со своими родителями и не слушают их бесед. Наверное, беседы другие... Хотя в доме нашей мамы часто бывают Мурат Ауэзов, Пулат Ильдаров, Берик Жилкибаев и говорят о Вечном... В детстве я бросала все свои дела, когда дома были гости. Сидела где-то рядом или даже под столом, чтобы быть внутри этой интереснейшей беседы папы с его друзьями... Я интуитивно чувствовала, что это - настоящее и что это, к сожалению, уходит.
Санджар Уразович не воспитывал своих детей. Не читал моралей, не проповедовал, не наставлял... “Воспитательные моменты” проявлялись так: он объявлял, к примеру, аврал по уборке дома, распределял дежурства, давал задания. Или восклицал грозно: “Почему вы до сих пор не легли спать? Я сейчас вас поколочу!”
- Вот это и было его “прямое” воспитание. А больше ничего. Он просто жил, а мы были рядом. Мы - пятеро детей, которые не слышали папиных признаний в любви, а жили в этой любви. И видели перед собой пример достойной жизни. Поэтому на каждом концерте звучит его имя, поются его любимые песни, встречаются его друзья, ученики и ощущается его присутствие.
Так хочется, чтобы в жизни никогда не становилось пусто.
Участницы концерта “Юность комсомольская моя” (слева направо): Ажар Джандосова (“Клевые сестры”), Таис Желдыбаева (группа поддержки, дочь Фатимы), Фатима Джандосова (“Клевые сестры”), Фарида Файзуллина (вокальная группа), Динар Алдабергенова-Джандосова (“Клевые сестры”)