Манат Бейсембаев, архитектор, Алматы:
- Это случилось много лет назад. Случайная находка привела меня в дом людей, которые стали моими друзьями на долгие годы.
В 1971 году в составе студенческого строительного отряда одного из творческих вузов Москвы я принимал участие в строительстве крупной птицефабрики в поселке Миндерла, расположенном в глухой тайге в 140 километрах от города Красноярска.
В один из солнечных дней, после проливного дождя, шедшего накануне всю ночь, я вместе с нашим заместителем директора по хозчасти Витей Волковым отправился съездить на грузовой автомашине в районный центр за продовольствием.
Ехали мы по ухабистой дороге вдоль бывшего советского лагеря заключенных (в этом районе их было много), протянувшегося на несколько километров. Мы видели мелкую проволочную сетку, клубками лежащую на земле, колючую проволоку, висящую на столбиках в несколько рядов, покосившиеся сторожевые вышки, большинство которых были повалены. Все это были следы советских лагерей...
Вдруг машина, попав в очередную лужу, забуксовала и крепко “села”. Мы стали подкладывать под колеса сучья, траву, ветки, брезент, рубероид. Затем решили воспользоваться стойками. Выбрав одиноко стоящий столбик, я стал его раскачивать, чтобы вытащить. Тут из расщелины выпал кожаный бумажник, я его сунул в карман ватника, чтобы позже осмотреть находку.
Вечером я достал бумажник. Он имел несколько отделений, в одном из которых были листочки с огрызком химического фиолетового карандаша. Прочитать листочки было сложно, они были написаны четким мелким почерком химическим карандашом. Исписанные листочки были размыты, склеены. Я стал по кусочкам собирать записи: счет-фактуры на оборудование, какие-то цифры, графики, карты, схемы, адреса. С трудом собрав, я прочитал следующее: “Виталий (Василий), Андреевич (Алексеевич), Турин (Пурин) и адрес.
Стал искать в поселке долгожителей, знающих что-то про лагерь. Мне сказали, что жители, в основном, сами бывшие заключенные, поселенцы. Что есть один человек, который якобы “сидел”, потом был надзирателем в лагере где-то в начале войны. Живет он на окраине села в бревенчатом доме. Бывший заключенный и надзиратель - доктор каких-то наук, учительствует дома.
Дед Васо (так его звали в поселке) был одним из тех, кто сидел с 1936 по 1944 год. По его рассказам, в этом лагере находились в основном технические специалисты из Москвы и Ленинграда - геологи, горные инженеры, шахтеры, маркшейдеры и т.д. Химический карандаш был только у одного - высокого, чернявого, интеллигентного мужчины, на левой щеке его был глубокий шрам от виска до рта. Имени его старик не помнил.
Оказавшись в Москве, я разыскал хозяина блокнота. Встретила меня Лариса Алексеевна - миловидная пожилая женщина. Сама она тоже бывший геолог. В свое время она с мужем исколесила и обошла пешком почти всю Сибирь.
Лариса Алексеевна была очень рада моему приходу и “подарку”, который я привез. Она рассказала, что блокнот-бумажник купила в 1937 году на конференции в одной из западных стран и подарила на день рождения мужу за месяц до его ареста. Виталий Андреевич был тогда начальником Южно-Сибирской геологоразведочной экспедиции. В день моего визита хозяин дома лежал в больнице.
Каково было мое удивление, когда в комнату вошла их дочь - моя однокурсница Татьяна Турина, с которой мы учились в одной группе!
После окончания института я работал по специальности в Алма-Ате и часто ездил в творческие командировки в Москву. Останавливался всегда в семье Ларисы Алексеевны и Виталия Андреевича, был почетным гостем. С Татьяной и ее матерью (Виталий Андреевич умер в 1983 году) я переписываюсь и перезваниваюсь по сию пору.