Татьяна Гульбас, Рига:
По “Справочнику журналиста” 70-х мы учились в универе на журфаке.Там приводились примеры лучших заголовков советского периода и многочисленные ляпы ушедших со своих должностей главных редакторов очень главных газет и не менее главных журналов. Оптимистические заголовки типа: “Наша сила - в стальных плавках” и “Каждому пассажиру - по мягкому месту” значились в этом достаточно обширном списке неудачных примеров.
Но согласитесь, что грамотный русский язык советской публицистики позволял нам проглатывать пропагандисткие наживки без тошнотворного послевкусия.

 Эпиграф к изданию был таким:
"...В свое время великий русский писатель Н. В. Гоголь писал, что цивилизованная Европа будет приезжать в Россию " не за покупкой пеньки и сала, а за покупкой мудрости, которая уже не будет продаваться более на европейских рынках".
Эта пора пришла. 1967 год .
Вот хочется спросить всех вас – «Эта Пора пришла к нам в очередной раз в 21 веке и, не застав мудрости, в качестве нашего предполагаемого отечественного достояния, ушла?»
А Мы остались с салом, несомненно, высокого украинско-белорусского качеств и с пенькой китайского производства.
Вот когда я писала дипломную работу в 1978 году, то мой руководитель с ужасом в глазах рассказывал о страшных явлениях капиталистической журналистской мысли - телесериалах, аж в 200 серий, и, о, ужас, ток-шоу, с участием домохозяек и насильников. Я тут намедни увидела в телепрограмме, что "Ефросинья " со своим фильмом перевалила за 400 серий, оставив Рабыню Изауру без шансов на выживание.
Цитата из учебника:
 "...Так, многие телевизионные студии США утром и днем передают так называемые "мыльные оперы". "Мыльная опера" прерывается каждые 5-7 минут для показа следующей сцены: встречаются две американки, когда-то вместе учившиеся в школе. Они одного возраста, но одна выглядит пятидесятилетней, другая не старше двадцати пяти лет. Пожилая дама восклицает:
– Марджи, как ты могла так сохраниться
– Мою лицо мылом "Зест", - радостно отвечает сохранившаяся американка. Затем она несколько минут расхваливает качество мыла "Зест", которое, кстати сказать, ничем не отличается от какого-нибудь другого мыла. В конце сцены пожилая дама срывается с места и бежит в магазин за мыло».
«Как легко возможно ввести в заблуждение общественность такими примитивными призывами», - недоумевал автор учебника.
А вот другие рекламные сценки. Американское телевидение однажды познакомило зрителей с инсценировкой романа Ф. Достоевского "Преступление и наказание". Инсценировка часто прерывалась рекламными вставками. В момент, когда Раскольников поднял топор, чтобы убить старуху, на экране появился симпатичный молодой человек, который мило улыбаясь, обратился к зрителям:
– Уважаемые мистеры, мисс и миссис! Убийства могло бы не случиться, если бы в то время существовало и применялось наше замечательное средство для успокоения нервной системы "Колагон". Но убийца не знал и не принимал "Колагона". Поэтому, поиграв перед застывшей от ужаса старухой топором, он опускает его на голову жертвы...
Почему я вспомнила обо всем этом сегодня? Ведь немалое количество моих коллег уже отметились на этой точке возврата к приоритетам прошлого.
Да потому что я прочла эпиграф к последнему изданию «Справочника журналиста»:
«Даже в куче навоза можно отыскать полезное зернышко. Но только в том случае, если это настоящий навоз,а не отгламуренная, красиво уложенная куча говна. Алексей Востров».
Я вот задумалась немного и решила, что полученное мною образование по справочникам советского периода было как-то более образовательно образованным. Если учесть, что мы почти через 50 лет пришли именно к тем "шедеврам рекламы", которые вполне справедливо порицались нашей цензурой ровно столько же лет назад.