Галя Галкина
Его судьба трагична и полна величия... Представитель эпохи энтузиастов-патриотов, Нуркан Сеитович Сеитов - нарком, комдив, как и многие его сподвижники, попал в жернова сталинских репрессий.
Об этом свидетельствует и биографический справочник “Наркомы Казахстана 1920-1946 гг.”, подготовленный архивом президента РК совместно с Фондом изучения наследия репрессированной интеллигенции Казахстана “Арыс”: большинство из названных в книге 402 бывших руководителей правительства и наркоматов Казахстана репрессировали

Нуркан Сеитов родился в 1904 году в ауле №1 Сталинского района Акмолинской области. Рано стал сиротой: в 6 лет лишился отца, когда исполнилось 9 лет - умерла мать.
Добровольцем пошел служить в Красную Армию. Участвовал в ликвидации басмачества в 1924 году. Был курсантом, воспитанником-красноармейцем объединенной военной школы в Оренбурге. Когда школу расформировали, учился в кавалерийской школе имени Коминтерна в Твери. После завершения военной школы в Ташкенте был назначен командиром взвода в 81-м кавалерийском полку. Полк располагался в то время в Термезе, в Узбекистане.
Будущий нарком закончил военную службу в 1932 году в должности политрука 3-го эскадрона Казахского кавалерийского полка. Зачислен в резерв РККА в связи с переходом на работу в Казахский краевой комитет ВЛКСМ. Работал в партийных органах: секретарем партийного комитета наркома земледелия КАССР, вторым секретарем Акбулакского райкома ВКП(б) Акмолинской области.
На Нуркана Сеитова поступил клеветнический донос из Казахского института марксизма-ленинизма, его сняли с должности заведующего отдела Карсаксайского райкома партии. Нуркан Сеитович написал гневное опровержение, обратился в Карагандинский обком партии. По-военному четко призвал разобраться: “Прошу бюро обкома и ЦК КП(б) по-большевистски глубоко, метко вникнуть в сущность моего дела”.
До окончательного решения участи Нуркана Сеитова определили на работу в партийный отдел областной газеты “Советская Караганда”. Здесь он проработал до конца июня 1938 года. Бюро Карагандинского обкома 26 июня 1938 года рассмотрело его дело и решило откомандировать в распоряжение ЦК КП(б) Казахстана.
Нуркан Сеитов отправился в Алма-Ату, где у него находилась семья. Приступил к работе в Наркомате легкой промышленности Казахской ССР. В июле 1940 года его назначили наркомом легкой промышленности Казахской ССР, в этой должности пребывал до призыва в Красную Армию.

С семьей (Нуркан Сеитов в центре), 4 декабря 1941 года.

Нарком Нуркан Сеитович Сеитов был в числе тех, кто ушел в действующую армию в декабре 1941 года. Получил назначение комиссаром в 106-ю национальную кавалерийскую дивизию. В марте 1942 года из города Акмолы дивизия отбыла на фронт.
Из четырех казахских кавалерийских дивизий, ушедших на фронт, три из которых были национальными, самой трагичной была судьба именно 106-й кавалерии. Расформированная 106-я дивизия пошла на доукомплектование 6-го кавалерийского корпуса, судьба которого из всех корпусов, принявших участие в битвах на фронтах Великой Отечественной, также оказалась самой трагичной.
Харьковское сражение в мае 1942 года, куда попала 106-я кавалерийская дивизия, можно охарактеризовать как небывалую по своим масштабам битву народов, в ней приняли участие немцы, румыны, итальянцы, мадьяры, словаки, хорваты и валлонцы. Завершилось сражение катастрофическим поражением войск нашей интернациональной Красной Армии.
В сводке Совинформбюро от 31 мая 1942 года сообщалось, что “наши войска в этих боях потеряли убитыми до 5 тысяч человек, пропавшими без вести 70 тысяч человек, 300 танков, 832 орудия и 124 самолета”.
Согласно сталинской военной оценке, наши потери в харьковском сражении составили около 200 тысяч человек, “отданных противнику”, т.е. убитыми и пленными. Есть специалисты, утверждающие, что она более близка к современным российским исследованиям - 207 047 человек (попали в окружение, т.е. были убиты или попали в плен), чем к немецким данным в годы войны - 239 036 только пленных. Вряд ли это окончательные цифры.
Пройдет несколько месяцев, победившие под Харьковом будут уничтожены в Сталинграде, а фельдмаршал Паулюс позорно сдастся в плен.
В числе многих командиров попал в плен комиссар дивизии Нуркан Сеитов.
Из попавших в окружение казахских кавалеристов были те, кому удалось выйти из харьковского окружения: Е.Айгулакову, призванному из Костанайской области в 307-й кавалерийский полк 106-й дивизии, благодаря помощи местных жителей не только удалось уцелеть, вновь встать в ряды Красной Армии и, вернувшись, еще долгие годы работать в органах НКВД и райкоме партии.
Были те, кто, сбежав при помощи итальянских союзных войск вермахта, попали в партизаны, им довелось воевать в Италии - одним из них был Мукан Сакенов из Смирново. Некоторые воевали в Югославии и заслужили благодарность легендарного Иосифа Броз Тито. После окончания войны всех бывших партизан репрессировали, они прошли через советские лагеря.
Нурлан Сеитов, сын наркома Нуркана Сеитовича, пережил удивительные события. В шестьдесят шестом году он вернулся из армии, где прослужил в войсках ПВО три года. Работал музыкантом в коллективе народной артистки СССР Розы Баглановой. Труппа гастролировали по Казахстану. И вот однажды в Кокчетавской области в селе Красный Яр Нурлан Сеитов вдруг увидел в одном доме портрет своего отца...
Он вспоминает: “Случилось это так. Перед концертом около клуба босоногие ребята играли в асыки. Ко мне подошел мальчик и спросил, кто из музыкантов Сеитов (афиша висела на дверях клуба). Узнав, что это я, он пригласил меня к себе домой. В тесной землянке на видном месте висел портрет моего отца. Так мы впервые после войны нашли родную сестру нашего папы Ажар, а маленький пацан оказался моим двоюродным братом. В те далекие годы, когда отца объявили врагом народа, все родственники отвернулись от нашей семьи, все боялись арестов. А тетя Ажар, потеряв все связи с родными, тем не менее хранила портрет своего брата все эти годы. Она долго плакала, обнимая меня, я не выдержал, обнял ее и прослезился”.
Спустя годы официальная правда о судьбе отца уже была известна близким... Старшего сына Нуркана Сеитова, Майдана, не допустили к защите диссертации, исключили из аспирантуры при МГУ, когда при сдаче кандидатского минимума комиссия раскопала в его документах, что он сын врага народа... Хотя на тот момент его научный руководитель - ученый с мировым именем академик Колмогоров - уже включил в учебник математики формулу, которую разработал Майдан.
Такая же судьба постигла и старшую дочь Нуркана Сеитовича Мадину, когда она была аспиранткой в Институте зоологии АН КазССР.
 Нурлан Сеитов: “В трехкомнатном доме после ареста отца жили 9 человек. В одной комнате две сестры и два брата. Старшая сестра спала с мамой Нураньей Шариповой, и еще одну комнату сдавали семье квартирантов из трех человек. Чтобы как-то нас прокормить, мама брала дополнительную работу, мыла полы в киностудии, печатала киносценарии по ночам. Наша мама, мужественная, красивая душой и внешне, даже в самые трудные дни пела нам песни, растила нас в любви, чтобы мы выросли достойными людьми в неизвестной еще для нас жизни”.
Нурлан Сеитов посвятил своей маме песню, подарил ее, когда все дети стали взрослыми, у каждого появились свои дети, семьи... Эту песню Нуранье Шариповой спели впервые ее дети, а когда подросли внуки, то и они исполняли своей любимой бабушке на семейных вечерах песню Нурлана.
Мама отнеслась к песне с волнением, когда впервые услышала ее от Нурлана: “Ты - композитор!” Ее слова вдохновили Нурлана на всю оставшуюся жизнь.
Нурлан Сеитов: “Впервые публично рассказал правду о судьбе нашего отца Нуркана Сеитова известный музыкант, первая скрипка Казахстана Айткеш Толганбаев, который сам пережил войну, плен и репрессии. Во время суда над изменниками родины в 1947 году на одной скамье подсудимых вместе с ним оказался и наш отец, героическим поведением которого он был восхищен. Я нашел Толганбаева. Он плакал, узнав, что я сын того самого Нуркана Сеитова. Меня потряс его рассказ о том, как он боролся за свою реабилитацию в Москве, “отсыпаясь” на полу Казанского вокзала. Айткеш Толганбаев обещал помочь нам реабилитировать нашего отца”.
Уже тяжелобольной скрипач давал отчетный концерт в консерватории, на который пригласил детей Нуркана Сеитова. Перед началом он поднял их с кресел и обратился ко всему залу: “Вот дети великого наркома, комиссара дивизии, ставшие жертвами сталинского режима”.
Айткеш Толганбаев ушел из жизни, не успев достучаться до правды о Нуркане Сеитове. Но ему самому удалось дожить до собственной реабилитации.
Дети благородного наркома, комдива приняли на себя миссию реабилитации своего отца. 18 апреля 1947 года военным трибуналом Туркестанского Военного округа в закрытом заседании, без сторон обвинения и защиты Нуркан Сеитов был приговорен к высшей мере уголовного наказания, которую заменили отбытием наказания сроком 25 лет в лагерях. Умер Нуркан Сеитович в лагере Магадана.