Галия Елтай
В минувший уик-энд прошла долгожданная премьера нового фильма “Келин” режиссера Ермека Турсунова
Задолго до премьеры по решению экспертной комиссии киностудии “Казахфильм” фильм был уличен в безнравственности и порнографии. Аксакалы, мягко говоря, обиделись на девушку-казашку, которая просто любила и выполняла свой женский долг перед своими мужчинами. Ну не могла она в доисторические времена заниматься карьерой и быть социально активной. Вот и отдавалась каждому мужчине, подаренному судьбой. Становится горько и невыносимо стыдно от столь резких нападок на невинное кино уважаемых чиновников от искусства, или искусственных чиновников, сплошь убеленных сединами и регалиями, за их ретроградство и ханжество.
Но, к счастью, все недоразумения между киностудией “Казахфильм”, ее президентом Ермеком Аманшаевым и режиссером фильма Ермеком Турсуновым были улажены, синяки и шишки зажили, в начальных титрах написали “дело будет не в Казахстане” (смысловая нагрузка требовалась для выхода в прокат), и фильм увидели зрители.
Фильм в целом целомудренный, изящный и свежий по форме и содержанию. На фоне лавины “голого тела”, ежедневно льющейся с экранов телевизоров, фильм Ермека Турсунова - просто добрая сказка для детей про рождение первого пратюрка. Это всего лишь легенда, рассказанная своеобразными приемами кино.
В ленте не произнесено ни одного слова, только междометия, но от этого картина становится только более отточенной по режиссуре. В фильме снимались молодые казахские актеры Гульшарат Джубаева, Куандык Кыстыкбаев, Ержан Нурумбет и Нуржан Турганбаев, в роли Эне снялась известная киноактриса Турахан Садыкова. Почти первобытные декорации мастерски исполнены Александром Ророкиным.
В доисторические времена отец выдавал свою дочь, за руку которой боролись два джигита - Мерген и Топосчу, замуж. Девушка любила Мергена, но у него не хватило денег, и пришлось ей отправляться в далекое горное стойбище с нелюбимым Топосчу.
Там ее приняли в свою семью мать Топосчу Эне и его младший братишка Кенже. Девушка вошла в дом полноправной Келин со всеми вытекающими отсюда тяготами домашних обязанностей по поддержанию уюта в продуваемой всеми ветрами горной хижине.
Но были в жизни Келин и радостные моменты: первое осознание себя женщиной, желанной и любимой каждую ночь своим мужем Топосчу. Случилась трагедия: мужа Келин находят мертвым среди безмолвных гор. По закону амангерства Эне совершает обряд бракосочетания, и Келин становится женой младшего брата Кенже.
Совсем еще мальчик, он даже не понимает, как удовлетворить проснувшееся желание у своей новой жены. И вот фильм подходит к своему трагическому финалу: Мерген похищает Келин, Кенже бросается в погоню, и оба гибнут в снежной горной лавине.
Убитая горем Эне решает извести Келин, но рука, занесенная для священной мести, ощущает биение зарождающегося сердца - Келин беременна. Под дикое завывание волка рождается первый пратюрк, оглашает своим победным криком горы, заснеженные ели, дикую природу, которая очень скоро подчинится ему и его потомкам.
Поначалу создается впечатление, что режиссер работает в стиле японской классики Нагисы Осимы, Акиры Куросавы или Сехёя Имамуры. “Келин” по внутреннему месседжу отправляет к их фильмам - “Легенда о Нарайяме” или “Империя чувств” и “Империя страсти”. Но потом становится понятно, что Турсунов избрал свой путь создания полотна, даже памфлета во славу женщине. Режиссер, тонко работающий с главной актрисой, постепенно проводит ее персонаж через три ипостаси женской принадлежности: сначала робкая девочка, потом женщина, познавшая страсть и любовь, а потом мать, дрожащая над своим ребенком.
Женское начало в фильме “Келин” побеждает суетность мужчин: два героя бьются за красивую самку, противоборство между ними уже не за Келин, оно перерастает в поединок между собой, в стремлении доказать друг другу свое лидерство в прайде, самцы забывают о тонкой душевной организации своей добычи. И вскоре сами становятся жертвами своих необузданных страстей. Все мужчины фильма “Келин” гибнут, остаются в финале только две матери: Мать - Эне, схоронившая своих сыновей, уходит высоко в горы в поисках скорой смерти - матери, потерявшей своих детенышей, нечего делать в этой жизни, ее больше ничего не держит на этой земле, она ощущает свою ненужность.
Другая мать - Келин, обретя счастье материнства, познав чудо первого прикосновения ребенка к соскам в поисках молока и чувствуя ответственность за маленького человека, за свое дитя, ощущает непомерные силы стойкости перед любыми жизненными и природными катаклизмами.
Ермеку Турсунову удалось, пожалуй, даже большее - режиссер создал гимн матери, словно благодарный сын своего отечества, теперь, правда, за эту свою любовь гонимый чиновниками от кино, достойно принимающий удары судьбы. В свое время Шакена Айманова тоже упрекали в излишнем преувеличении роли матери в фильме “Материнское поле”, обвиняя его в непонимании того, что Великую Отечественную войну выиграли солдаты, а не рано поседевшие матери, хоронившие своих сыновей только по похоронкам, а не в своих душах.
Никто не знает о тех закадровых слезах, которые пролила “Келин” на пути к премьерному показу. А пролито их было немало. Над этой красивой легендой семь лет работал киргизский режиссер Актан Абдыкалыков (сейчас он работает под именем Актан Аым Кубат) вместе со своим коллегой и земляком Маратом Саруулу. Каждый эпизод сценария был отточен, выписан с любовью к корням своего народа. По легенде, киргизский народ был рожден от волчицы, по другой версии - от рогатой матери-оленихи (по Чингизу Айтматову).
Киргизы в своей литературе склонны к мифической интерпретации зарождения своей нации от животного мира. Менталитет сценария “Келин” именно киргизский, насыщенный тесными взаимоотношениями человека и природы в любом ее проявлении, будь то волки, стихии, сложные природные катаклизмы.
В сценарном виде будущий фильм “Келин” создавал именно такой мощный импульс, завораживал своим профессиональным исполнением, будоражил простотой режиссерского исполнения и претендовал на новый азиатский шедевр, который наверняка будет принят громкими отзывами на всех престижных международных кинофестивалях от Канн до премии “Оскар”.
Фильму “Келин” помогали всем миром, кто чем мог: сделали озвучку в Праге на “Баррандоф-филм”, монтаж по высоким технологиям, титры - по мировым стандартам.
В декабре был закрытый показ фильма “Келин”, который сразу же покорил меня своим международным размахом, неказахским подходом к технике съемок эпизодов, неприкрытой, льющейся прямо с экрана любовью к кино, к актерам, к нашей природе, показанной так виртуозно мэтром операторского искусства Муратом Алиевым. Да, Ермек Турсунов еще пока начинающий режиссер, сразу взявшийся за такой сложный проект, но тем он и вызывает уважение, что, пройдя через испытания, он не отказался от первоначального замысла рассказать красивую легенду о зарождении наших предков и теперь продолжает отстаивать свои позиции как представитель авторского кино.
Каннский, Венецианский фестивали и многие другие с нетерпением ждут этот фильм в своих конкурсных программах, да и призы ожидаются нешуточные. Только “Келин” порядочно поматросили да чуть не бросили, и быть бы ей соломенной вдовой, но, к счастью, она стала первой ласточкой возрождающегося казахского кино.