Ада Викторович
Завершена работа над фильмом “Келин” Ермека Турсунова. Два года работы, немалый бюджет фильма не послужили автору и его фильму гарантированным пропуском в большую жизнь. Картина, удостоенная высоких оценок, терпит нападки тоталитарной цензуры производящей ее киностудии

Назад, к цензуре
Кинематограф, как и все другие сферы культуры, не раз подвергался влиянию цензуры. И это были не лучшие времена для культуры и ее развития. Недавно российская общественность была взбудоражена новостью о том, что в Госдуму России внесен проект закона о создании общественного совета по нравственности в кино и на телевидении. Высказывалось много мнений на этот счет. Ведь всякого рода цензура противоречит Конституции. Режиссер Павел Лунгин сказал, что “если совет будет решать, какое количество крови можно использовать, а какое нельзя, то это бесперспективно”.
И действительно, это абсурд. Никто - ни государство, ни какой-либо его орган - не может вторгаться на территорию творческой свободы художника, свободы его выражения.
История казахстанского кино, еще вчера переживающая не лучшие времена, казалось, наконец вступает на новый этап, новый виток развития. От которого зритель с волнением ожидает хорошего, качественного кино, интересного в различных пониманиях этого слова. Или это только казалось?
Многие фильмы, которые снимаются в последнее время, по разным причинам до рядового зрителя так и не доходят. Ко всему еще отечественный кинематограф, оказывается, хотят причесать своей гребенкой люди, стоящие у руля “Казахфильма”, который по-прежнему является серьезной монополией в своей отрасли.
Попал под эту гребенку и кинодраматург Ермек Турсунов со своей авторской, режиссерской работой - кинокартиной “Келин” (“Невеста”). Работа над фильмом недавно была закончена, но судьба этой картины пока неизвестна по причине того, что руководство киностудии “Казахфильм” решило наложить вето на некоторые эпизоды фильма, что вызвало недовольство автора. Он намерен оспаривать эти ограничения, отстаивая свои авторские права.
Постпродакшн фильма заканчивался в Праге на старейшей киностудии “Баррандов”. Фильм уже получил высокие оценки профессионалов и кинокритиков, которые оценивали картину по самой высокой шкале. Однако в киностудии “Казахфильм”, являющейся обладателем имущественных прав на кинокартину, не одобряют ее полностью, желая вырезать неугодные моменты. Но останется ли после подобной ампутации фильм таким, каким задумывал его режиссер? Не знаю точно, как будет оспаривать свои права автор, но специальный закрытый показ, который состоялся недавно, может, и не направлен на провокацию общественного резонанса (посмотрели картину пока деятели кино и журналисты), но хотя бы претендует на нормальную объективную оценку собственного детища. в “Казахфильме” даже не дали копию картины для показа. Потому фильм показывали с собственного диска.

Новой картине не нужны слова

Закрыто-торжественный
момент
На показ фильма пришли Мурат Ауэзов, Сергей Азимов, Игорь Вовнянко, Сатыбалды Нарымбетов, Аскар Сейсенбаев. Были также приглашены представители “Казахфильма” в целях возможного диспута после просмотра фильма. Представители киноиндустрии, культурные деятели, побывавшие на показе фильма, высказали достаточно лестные комплименты в адрес картины и дали высокие оценки по всем критериям, согласившись с тем, что цензура в данном случае не совсем уместна. Многие были единодушны в том, что авторские права не должны быть ограничены цензурой.
Игорь Вовнянко, председатель Союза кинематографистов РК:
- Всегда можно копаться и искать всякие мелочи - то не нравится, это не нравится. Мало ли что не нравится, как говорят: терпи, красавица! Есть же авторские права. Я думаю, что картина займет достойное место не только в нише казахского, но и мирового кинематографа. И нужно постараться сейчас создать максимальные условия, чтобы картина увидела свет.
Мурат Ауэзов, культуролог, общественный деятель:
- Будет ли успешным прокат картины? Это зависит от того, созрел ли зритель в принципе. В одном я уверен: у фильма абсолютно телевизионная судьба. Его будут покупать.
Адольф Арцишевский, кинокритик:
- Эти полтора часа прошли как минута. Фильм прекрасный, красноречивый, он захватывает. Есть вещи, которые словами не выразить.
И действительно, создатели фильма решили не вкладывать в уста героев слова, фразы диалоги, считая, что более красноречивым будет отсутствие слов в картине.

Красноречивое
безмолвие
Это уникальный эксперимент, родившийся у автора неожиданно, и очень, на мой взгляд, удачный. История переносит нас в далекое прошлое. Это притча, характерная для истории всего тюркского народа. История созвучна самой природе, ее красоте, величию, ее несколько диковатым, но изумительным законам. В ней не нужны слова. Картина аутентична во всех своих проявлениях. И не последнее место в ней занимают звуки. Звуки природы, звуки музыки Едиля Хусаинова. Уникального казахского композитора, замечательного тем, что его коллекция казахских национальных инструментов, тюркских инструментов находит живое воплощение в его музыке, обретая волшебное, магическое звучание.
На вопрос, доволен ли он сам результатом, созвучна ли его музыка фильму, Едиль ответил: “Я доволен, конечно, но, как каждый творческий человек, глядя на готовый продукт, хотел бы поработать над ним еще, ведь нет предела совершенству. Я думаю да, аутентичность фильма, его природа и философия созвучны с моими инструментами, с нашими древними инструментами. Все это прародина нашего народа, наших инструментов, нашей культуры”.
Что касается звуков, их звукорежиссер картины Сергей Лабазов собирал четыре месяца. Ездил на студию в Санкт-Петербург, к патриархам звука, где есть звуковой архив со всего мира. Много в картине скрытых спецэффектов. А за счет звуков, фонов, шумовых акцентов картина наполнена полнокровной жизнью. Звуки расставлены точечно. В некоторых кадрах использовано до 80 звуковых дорожек. Высокопрофессиональная операторская работа, монтаж, все в картине отвечает международным стандартам. И не зря постпродакшном занималась старейшая студия в мире, история которой длится более ста лет. В свое время на студии “Баррандов” делал свои фильмы Геббельс. Там заканчивают свои картины американцы и британцы (“Ультиматум Борна”, “Последняя Бондиада”).
Впервые продукция нашей киностудии прошла цикл-ID, что максимально приблизило ее к мировым стандартам качества. Сюжет картины выстроен таким образом, что суть его становится очевидной без слов. Ее исторические протюркские корни, по замыслу создателей, раскрывают зрителю легенду о происхождении тюрков. Ярко, во всем великолепии, присущем самой природе. И людям, населявшим в V веке Алтай и являющимся частью этой природы.
История любви и страсти, борьбы за эту любовь и за жизнь не устареет никогда. Философские темы картины поданы ненавязчиво, доступным языком самой картины. Воображение поражают и сами картинки, составляющие мозаику фильма, спецэффекты, сценарий, режиссерская работа наряду с работой художников-постановщиков и главное - блестящей работой актеров.
Выбор натуры безукоризненный. Удивительны и эпизоды с животными, птицами - обитателями дикой природы. Подоить волчицу в кадре, согласитесь, задача не из легких как для постановщиков, так и для исполнителя роли. С этой ролью прекрасно справилась Турахан Садыкова. Ее роль старухи, знающей язык дикой природы, ее древние законы, насыщена мифической тайной алтайских шаманов. Дикие яки, волки, хищные птицы подчинены режиссерскому замыслу, что само собой невероятно. Дебютировавшая в главной роли Гульшарат Джубаева также сумела воплотить в своей роли красоту и зарождающуюся силу настоящей тюркской женщины.
Дебютной работа стала и для Ермека Турсунова. Он впервые выступил в качестве режиссера. Идею фильма предложил кыргызский режиссер Актан Арым Кубат, который сначала пригласил Ермека в соавторы. Ранее по сценариям Ермека Турсунова были поставлены картины “Курак корпе”, “Ближний бой”, “Мустафа Шокай” и другие, некоторые из них находятся сейчас в производстве.
Картина “Келин” - это по-настоящему уникальная по своим техническим параметрам работа, захватывающая по своей сути. Фильм готовится к показу на Каннском фестивале и выдвигается на “Оскар”, между тем он рискует в связи с так и не найденным пока компромиссом лечь на полку в рядах авторского кино.
Почему же студия “Казахфильм” так отнеслась к этой работе, которая имеет все шансы прославить киностудию, которая является, собственно, владельцем этой картины?
Одна из претензий киностудии - это то, что фильм якобы местами слишком откровенен, даже порнографичен. Ни я, ни другие зрители, посмотревшие фильм, не увидели даже намека на порнографию. Откровенными сценами изобилуют сегодня фильмы, показываемые с телеэкранов и в кинотеатрах. Многие из них низкосортны и убоги по содержанию и идее. Откровенные сцены в них носят характер приманки для не обремененного нравственностью зрителя.
В фильме “Келин” откровенные сцены вполне оправданы, являясь частью истории. И называть их порнографией все равно, что называть этим словом саму природу и саму суть человеческого существования. К тому же сцены носят условно откровенный характер, вдаваться в описание которого, думаю, даже не имеет смысла.
А что думает об этом сам режиссер, картина которого снималась при трех разных руководителях “Казахфильма” за недолгие два года?
Ермек Турсунов:
- То, что мою картину хотят “порезать”, я считаю, это непрофессионально. И никакого экспертного совета в структуре “Казахфильма” не было никогда. Он практически создан, чтобы осуществлять цензурные функции. Все эти “порежем”, “отрежем” мы слышали еще в семидесятые годы. Кто входит в состав экспертного совета? В большинстве это писатели, средний возраст которых семьдесят лет. Это те люди, которых я уважаю, но считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Давайте я сейчас приду в Союз композиторов и буду говорить: “Ребята, вы плохую музыку пишете”. Это глупо. 
У нас с “Казахфильмом” сейчас идет противостояние, и я там персона нон грата. Как автор картины и режиссер, я вынужден защищать свои права всеми доступными средствами, я не дам ее “порезать”. Потому решил показать ее людям, чтобы они сами создали мнение о фильме. Понимаете, в чем парадокс? Они говорят: “ Картина хорошая, она нам понравилась, но вот эти места нужно убрать”, а я не даю. Представьте, родился ребенок. И у него ухо кривое. Вы что, ухо отрежете ему? В конце концов, это твой ребенок, очень симпатичный.