Жанар Секербаева
Поэт и журналист Ербол Жумагулов снял дебютный фильм под названием “Книга”. Картину уже пригласили в Южную Корею на рынок кинопроектов. В новом проекте снялись Берик Айтжанов, Бахтияр Албани, Бейбут Есмагамбетов, Сергей Мазур и Юлия Зимина

- О чем фильм? Название картины настраивает на духовное содержание...
- Под книгой подразумевается Коран, который является путеводной звездой для героя, но, собственно говоря, книги там нет. Коран будет звучать только однажды - это будет цитата во время титров из первой Суры. Картина не столько о священной книге, сколько о человеке, который реагирует на писание, о вере и религии и о том, что между ними стоит.
Религия как обобщенный термин охватывает какие-то стороны жизни, внешние стороны веры, а ведь главная работа внутри, ее ни в какие рамки не загонишь, в формы не зальешь.
Есть некие моменты единения разных религий, для меня ислам, собственно говоря, то же самое тенгрианство, только уже без наслоений, накладываемых человечеством на протяжении истории, в силу фактора греховной сущности. Когда вижу основные канонические постулаты ислама, сравниваю их с постулатами тенгрианства - 9 из 10 слово в слово совпадают: “Не верь никому, кроме Тенгри”, “Не поклоняйся никому, кроме Тенгри”, “Нет Бога, кроме Бога, и нельзя поклоняться никому кроме него”, “Уважай родителей; рай под ногами ваших матерей”. Даже та Сунна, которая запрещает осквернять огонь, воду, отражена в казахском быту в понятии “жаман ырым”, когда нельзя плевать или испражняться на воду, на огонь, что продиктовано бытовыми и духовными запросами.
- Первоначально замысел “Книги” был таким, что Вы хотели посвятить фильм вере и человеку?
- Да, конечно. “Казахфильм” сделал мне предложение, я недолго думал и согласился. Не бегал с киносценарием, не просил ни у кого денег, и происходящее в тот момент, внутренние метания вылились в безумный эксперимент и привели к другим вещам. Я даже сейчас это кино от себя отодвинул и смотрю на себя со стороны, как на человека, созданного Богом, который дал родиться на этой земле, возможность чувствовать и мыслить.
В картине события происходят во время оразы, перед нами три года жизни героя. В первый он приходит к вере, а в священную ночь уезжает. Во второй начинает фанатеть, а ночь просыпает. В третий искушается, в ночь грешит. Кстати, мы начали съемки в оразу и закончили в ћадыр тљѓi.
А еще мы с продюсером и оператором пережили ночь, которая, наверное, сократила нашу жизнь на несколько лет. Нам вдруг сказали, что пленка вышла белесая, мол, случился брак по экспозиции, а это значит, картины не будет, а мы уже отсняли 10 дней в ауле и “отстреляли” весь город. Я уснул одним человеком, проснулся другим, а когда выяснилось, что все в порядке, стал третьим. Но при этом внутри было какое-то спокойствие, меня сбил с толку наш оператор Борис Трошев, а я привык прислушиваться к себе. Если во мне есть внутреннее тепло, тогда чувствую: надо делать именно так, не иначе. Это и с актерами вышло, страну ждет четыре новых имени.
- Как о Вас узнали в Южной Корее?
- Мы попали на питчинг, то есть презентацию проекта с целью нахождения инвесторов, готовых финансировать картину. На питчинг посылаются фильмы на стадии производства. К примеру, это когда изображение есть, а монтажно-тонировочный период еще не начат. Мы попали в тридцатку участников, и сейчас примерно на пятой позиции, при том, что организаторы конкурса не получили “Книгу”, материал застрял где-то в Сеуле. Считаю, что здесь большую роль сыграли авторитет моего продюсера Саина Габдуллина и его компания.
- Будет ли широкий прокат?
- Я не думаю о прокате, моя главная цель - добиться признания экспертного сообщества. Раз уж взялся за это дело, мне важно не просто показать фильм в кинотеатрах, но и задать вопросы зрителю. И если человек будет честен и ответит внутри себя на поставленные вопросы, картина получилась.
Вообще есть две категории режиссеров: первая - это такие, как Ахан Сатаев, вторая - как Дарежан Омирбаев. Я себя приписываю ко второй категории, хотя себя режиссером нигде не называл. Вторая категория - люди, которые сидят и ждут, что зритель попытается понять замысел режиссера, сделает усилия.
Я не думаю о том, сколько заработал, сколько сэкономил. И вопрос сборов не важен, потому что, когда я работал в газете и ругал президента, получал намного больше. Сейчас слышатся голоса - типа, вот деньгами запахло, поэтому Ербол ушел в кино. Ну что вы! Я ворчать устал, у меня кровь испортилась. Мне хотелось себя чем-то занять. Мой фильм для меня дороже, чем вся другая деятельность.
- И даже поэзия?
- Да. Бог дал умение складывать слова в столбик, я это развивал. Ничего сложного нет. И потом, когда в душе есть желание писать, стихи есть. Нужно сказать, именно кино меня расшевелило, я долго не писал. Видимо, получил новый опыт, потому что старый был исписан. Сейчас чувствую колоссальную усталость.
На самом деле важно было удивить себя, я это сделал! Ощутил трепет, когда просматривал материал, не верил, что получилось. Это ощущение, какого еще не было. Наша команда сработала, как надо, это люди, по-настоящему преданные кино.
Фото автора