Айгерим Бейсенбаева
Амир Каракулов - яркий представитель “Новой казахской волны”, которой в этом году исполняется уже 20 лет. Его фильм “Разлучница” в свое время вызвал сильный резонанс, многочисленные споры. Картина была по достоинству оценена и зрителем, и критиками, чье мнение совпадает крайне редко.
Сейчас режиссер живет и творит в России, но о родной земле не забывает и всегда будет считать себя казахстанским режиссером.
А казахстанское кино, по словам режиссера, только сейчас выходит из времени перемен, начавшемся двадцать лет назад. И вот только сейчас начнет создаваться настоящее казахское кино.
Амир Каракулов в эксклюзивном интервью “НП” рассказывает о своих кинематографических экспериментах, о феномене “Новой казахской волны”, о преемственности поколений в кино

Режиссер, по Амиру Каракулову, это своеобразный канал, проводящий людскую волю. Одни доносят суть, другие искажают ее, либо не доводят вовсе.
- Амир Булатович, расскажите, пожалуйста, над чем Вы сейчас работаете?
- В данное время я занят очень интересным проектом - “Настоящая любовь.ру”. Картина российско-казахстанская - часть съемок пройдут у нас, часть - в России. Фильм создается при поддержке киностудии “Казахфильм”. Сейчас все на стадии переговоров с российскими продюсерами, но к сентябрю, я думаю, уже будем запускать.
- А что Вы можете сказать о картине “Невеста”, которую Вы начали снимать несколько лет назад? Готова ли она, и когда ее сможет увидеть зритель?
- Нет. Моя картина “Невеста” на консервации. Причиной тому стали финансовые трудности и, пожалуй, концептуальные. Но могу сказать, что фильм готов на девяносто процентов - осталось совсем немного доснять, а потом только монтаж и озвучка. Никаких планов касательно проката я, естественно, не строю, потому что картина еще не снята до конца.
У меня впервые такое - фильм остался незаконченным.
Вообще, этот проект - попытка снять кино без сценария. То есть у нас была героиня, мы выходили на улицу и начинали уже на месте придумывать сцены, шаг за шагом.

Вообще, тут важно понимать, что, несмотря на то, что многие наши режиссеры творят сейчас за рубежом, кино, которое они создают, все равно является казахским. Это казахстанские режиссеры. Ресурс, ценность которого государству стоит осознать. Один такой человек, как, например, наш режиссер Бекмамбетов, может дать импульс целому поколению будущих режиссеров.

- То есть чистая импровизация?
- Да, вся картина построена на импровизации. Соответственно, что-то получалось, а что-то нет. Столкнулись с концептуальными проблемами - сюжет фильма до конца еще не сложился. Я до сих пор размышляю над концовкой. Сам я доволен этим экспериментом, но есть, правда, много пострадавших, например, французская сторона(проект франко-казахский). Они недовольны тем, что фильм до сих пор не закончен.
- А я читала, что конец задумывался трагический...
- В том-то и дело, что конец действительно должен был быть трагичным, но мне этого совсем не хочется. Поэтому ищу компромисс, думаю над другим окончанием - оптимистичным. А то уж слишком мрачно выходит...
Вообще, с концовками всегда возникают сложности - хочется сделать так, чтобы все закончилось хорошо, по-доброму, а в итоге получается...
- Многих интересует судьба актеров, исполнивших главные роли в Вашей картине “Разлучница”. Два брата, для которых семейные узы оказались превыше всего, запали в душу зрителям. Чем сейчас занимаются Адиль и Рустем Туркбенбаевы?
- Эти актеры как раз заняты в моей новой картине “Невеста”. Эта моя лента является таким своеобразным продолжением “Разлучницы”. Те же типажи, только много лет спустя, в реалиях другого времени.
- В этом году “Новой казахской волне” - яркому явлению отечественного кинематографа - исполняется 20 лет. Чем, по-Вашему, можно объяснить этот феномен?
- Конечно, главным образом, тем, что все эти авторы учились у одного великого мастера - режиссера Сергея Соловьева.
В свое время два таких общественных деятеля, как Олжас Сулейменов и Канат Саудабаев, ломая голову над тем, как развить казахское кино, пришли к такому решению - пригласить именитого режиссера из России, чтобы он набрал у нас здесь группу. А тогда на взлете как раз был Сергей Соловьев.
Соловьев тогда приехал в Алма-Ату вместе с известным оператором Лебешевым, вдвоем они сразу выдвинули одно условие - никакого блата. По всему Казахстану был объявлен конкурс, и отбор был очень жестким. Набрали всего пятнадцать человек, и эта группа поехала в Москву.
Преподаватели, конечно, у нас были сильные. Анатолий Васильев, один из самых лучших, на мой взгляд, театральных режиссеров, преподавал нам актерское мастерство. Соловьев тогда пригласил для нас учителей со всех концов Москвы - именитых, настоящих профессионалов - и попросил: давайте выучим ребят, - конечно, все было построено на энтузиазме. Сергей Александрович дал нам не только профессию, он повлиял на наше мировоззрение, дал импульс. Мы изучали творения Трюффо, Годара - это была хорошая школа.
И так мы учились несколько лет, а в один прекрасный день все рухнуло - распался Советский Cоюз.
Мы вернулись на родину, которая теперь называлась по-другому.
А чем был Советский Cоюз с точки зрения кинопроизводства? Это была индустрия, наверное, вторая по величине в мире. С отлаженным производством, с сетью кинотеатров, с жесткой идеологией. И вот в какой-то момент вся эта идеологическая машина резко остановилась. А средства, между тем, еще выделялись.
И вот приезжаем мы, полные идей и энтузиазма. Еще совсем недавно к созданию фильма вел очень сложный путь, а о том, чтобы снять что-то, что хочется, не могло быть и речи, если это противоречит советским идеям. А тут свобода...
Я сразу написал сценарий про двух братьев, которые полюбили одну девушку и, чтобы разрешить этот конфликт, задушили ее подушкой. По рассказу Борхеса “Разлучница” - совершенно хулиганский сценарий. Я был просто уверен, что мне не разрешат такое снимать. А вдруг позволили!
Я стал снимать. В это же время Рашид Нугманов взялся за свою “Иглу”. Все стали снимать то, что хотели. Причем государство спокойно выделяло миллионы рублей, и весь этот механизм завертелся для нас. Кинотеатры еще работали - наши фильмы показывали по всей стране. И в мире это вызвало бешеный резонанс - никто не ожидал, что в каком-то Казахстане могут сниматься такие картины. Мы объездили со своими фильмами весь мир, завоевывали почетные награды...
Возможно, что-то подобное было в то время и в кинематографе остальных союзных республик, но для нас просто так сложились обстоятельства - мастерская Соловьева, развал Союза и так далее.
Ведь что такое, по сути, кино и музыка? Это возможность испытать одни и те же чувства большому количеству людей. Когда люди начинают чувствовать в унисон, эго задвигается на второй план.
- Вы, так же, как и многие представители “Новой волны”, живете и работаете не в Казахстане...
- Да, я сейчас живу в России, но родина моя все равно здесь. Здесь друзья, семья, киностудия... Вообще, тут важно понимать, что, несмотря на то, что многие наши режиссеры творят сейчас за рубежом, кино, которое они создают, все равно является казахским. Это казахстанские режиссеры. Ресурс, ценность которого государству стоит осознать.
Один такой человек, как, например, наш режиссер Бекмамбетов, может дать импульс целому поколению будущих режиссеров.
Вообще, нашему современному кинематографу не хватает преемственности поколений. Режиссеры “Новой волны” были воспитаны одним наставником. Было бы замечательно, если бы эти режиссеры создали свои мастерские и взрастили следующее поколение. Ардак Амиркулов вот выпустил просто очень талантливую группу молодых режиссеров, которые снимают достойное кино, становятся призерами кинофестивалей. У каждого режиссера должен быть наставник.