А Нью-Йорк ближе, чем кажется! Это осознали алматинские опероманы во время просмотра в кинотеатре Esentai оперы “Волшебная флейта”. Десять лет назад трансляция оперы Моцарта в формате HD состоялась из театра “Метрополитен” в США и после ошеломительного успеха подобный показ своих спектаклей подхватили и другие страны. С выходом нового спектакля в таком формате знатно увеличивается аудитория, предпочитающая киношным блокбастерам мировую классику, что, непременно, радует.

Арии из оперы разлетелись далеко за пределы театров. Эти мелодии можно услышать в рекламных роликах, киноэпизодах и заставках к телешоу. Дирижером постановки Джули Теймор выступил знаменитый американский музыкант Джеймс Ливайн. Натан Ганн, исполнивший роль задорного ловца птиц Папагено, стал фаворитом и алматинских зрителей. А сцена с танцем прекрасных девушек на ходулях в костюмах фламинго - настоящий восторг. Мэтью Поленцани подарил публике принца Тамино, роль его возлюбленной Памины исполнила Ин Хуан, главной злодейкой (Царицой ночи) стала Эрика Миклоша, а добрым волшебником Зарастро выступил Рене Папе.
“Волшебная флейта” - это путешествие в прекрасную сказку, понятную и взрослым, и детям (вероятнее всего, фрагмент со стрелами и явно выраженных на них гендерных очертаний детвора может и не заметила). Автор постановки Джули Теймор выступила также и художником по костюмам, и создательницей дизайна кукол, которых в опере достаточно много. Если вдариться в символику и углубиться в сюжет, перед зрителями предстает история о поиске правды. Два источника, и каждый считает, что истину глаголет только он (чем не информационная война). Поразила сложность, разнообразие и красота декораций: что-то от космического корабля, а через мгновение перед вами уже египетская пирамида.
Как озвучил герой Бенедикта Камбербэтча в сериале “Шерлок”: “Цифра три - магическая, после нее все перестают искать”. Вот и здесь: три духа, три дамы, служительницы Царицы ночи, на три части разрублена змея, три испытания. Теймор и Папагено представлены как две противоположности. Первый готов на всяческие трудности и испытания для достижения своей цели, второй же более приземленный. Нет так нет, и не следует пытаться что-то изменить - себе дороже. Каждому свой путь.
А вот возник еще один вопрос. Стоило ли переводить постановку полностью на английский язык или было бы достаточно только титров, а звучание любимых арий следовало оставить на языке оригинала?
Вероятнее всего, поклонники оперы поделятся на две части, и переубедить окончательно никого не удастся. Одни будут за исполнение произведения только на языке оригинала, поскольку считают, что музыка и текст составляют единое целое, которое нельзя разбивать. Другие - перевод оперы легче воспринимается аудиторией на родном для них языке. И обе стороны будут правы.
Вопрос в недостаточном финансировании театров, оттого и отсутствие свежих постановок мы встречали нередко. Продажа билетов на просмотр спектаклей от ведущих театров мира значительно поправляет ситуацию с нехваткой средств. Вероятно, следует и нашим театрам попробовать принять участие в фестивале. Плюсов в данной практике можно насчитать достаточно много: знакомство мировой аудитории с творчеством наших авторов, культурный обмен и, что немаловажно, приобретение опыта. Также запись выступлений - это еще и качественный архив. Вспомните, были моменты, когда спектакль, скажем так, зрителям “не зашел”, как, к примеру, случилось с “Чудиками” по Шукшину в театре Лермонтова. Спустя время на творческом вечере актера театра Антона Митнева о нем вспомнили вновь, причем только в хорошем ключе. А может, стоит повторить?

Джули Теймор:
“Я не присутствовала на живом исполнении оперы в декорациях Марка Шагала, но я видела большую часть его на пленке, я видела постановку Дэвида Хокни и любовалась ею. Но эти постановки очень сильно отличаются. Я видела записи многих других режиссеров и художников... смотреть эти работы - хорошо, но на мои работы гораздо больше влияет мое прошлое по фольклору и мифологии - это часть того, как я думаю. Я исследовала сказки и мифы для моего вдохновения как режиссер, и эта концентрация на мифе является важным элементом в этом спектакле”.