Константин Маскаев
Национальное достояние
Зачем искать золотую рыбку, если ее имя давно известно? Правда, отыскать ее все труднее. А за поимку и другой вред полагается наказание. Монаршее семейство в рыбном царстве - осетры, белуги, севрюги, стерлядки - как короли и королевы, принцессы и светлейшие князья, совсем не зря требуют к себе особого внимания и уважения. Монархи вообще товар штучный. Отсюда и церемонии, реверансы и летописные своды

Внимания и госрегулирования промысел осетровых на Каспии удостоился в 1722 году. Тогда Петр I в июне прибыл с эскадрой в Астрахань. Решал геостратегические задачи на востоке и тогда же задумал сделать Астрахань важнейшим торговым и политическим опорным пунктом здесь. 

Обследуя земли, Петр спускался в Каспийское море по одному из рукавов волжской системы, и, завидев ватагу, приказал пристать к берегу. По обыкновению своему царь сам полез в воду и взялся вместе с простым людом за выполнение какой-то рыбацкой работы. На прощание рыбаки преподнесли Петру золотого осетра: природа редко дарит особь солнечного окраса. Икра такой рыбы также отличается особым цветом и вкусом. Растроганный самодержец дал ребятушкам семь рублей. За эти большие по тому времени деньги рыбаки выкупились на волю, выкупили промысловые орудия и суда и организовали свою рыболовную артель! Возможно, потомки тех свободных рыбаков до сих пор живут в тех местах.
В Астрахани Петр I провел достаточно времени, чтобы разобраться: выход на мировой рынок с осетриной и черной икрой и государственная монополия на экспорт - вот, что нужно! Каждая путина приносила поистине несметные сокровища в виде икры, а позже - и в виде засоленной в бочках рыбы. Благополучие местных владельцев рыболовецких артелей на рыбе и икре росло быстро. И государству - возобновляемый прибыток. Знай строго следи и не давай разбойничать на тонях - рыболовецких участках - кому ни попадя.
В бытность СССР красной рыбы на Каспии хватало, чтобы на будущий год ее становилось немного больше. На море стояли артели и целые плавучие заводы по заготовке и первичной переработке. Процесс был подконтрольным и не выходил за рамки квот и производственных планов. На страх и риск, конечно, ловили и без лицензий. В Гурьеве, Астрахани, городах Поволжья на этом рыбном протеине и витаминах вырастили несколько поколений детей! Но этот лов не приобретал масштабов сегодняшнего черного истребления. Народу было достаточно частной трофейной рыбалки. Катастрофического влияния на поголовье это не оказывало.
Казахстану достались осетровые, которые могли бы оставаться национальным брендом. Но, увы, государство не сумело ни сохранить, ни защитить свою монополию на осетровых и продукты из них. Осетр и осетрина сегодня принадлежат браконьерским ватагам и коммерсантам. Серым коммерсантам, которые работают только на свой карман и подкармливают тех, кто обеспечивает им незаконный бизнес. Это, понятно, сами рыбаки, которые выполняют самую опасную и грязную работу, хотя получают за нее меньше всех. Затем потирают руки представители природоохранных структур, которые, по ситуации, обеспечивают поле деятельности и кормятся сами. Вовлечены в преступный бизнес и правоохранители, иначе ни переместить, ни складировать, ни реализовать рыбу и икру было бы невозможно.

Когда жесткость -
во благо
Оказалось, государству особо не на кого и опереться, чтобы отвоевывать свои интересы. Люди, которым поручают эту работу, очень договороспособны, их легко поманить сребреником, чтобы они пренебрегли служебным долгом. Так, увы, во многих сферах жизни и деятельности.
Возрождение осетрового семейства - не сиюминутный проект. Он требует нескольких лет соблюдения покоя. Но поскольку серая армия рыбных дельцов уже развращена и при существующей системе ответственности не откажется от преступного бизнеса, нужно значительно ужесточить наказание в виде реальных и длительных сроков в колонии. Без возможности выхода на свободу за примерное поведение. С конфискацией имущества по суду. И с безоговорочной конфискацией на месте снастей, катеров, автомобилей, приборов GPS, биноклей и всего другого оснащения, используемого браконьерами. Пора менять этот ложный гуманизм, когда речь идет о наказании за истребление беззащитного окружающего мира. Понятно, такие меры обществом могут восприниматься как неоправданно жестокие. Но мы подчас слишком переигрываем с этой ложной добротой. Мы адресуем ее совести или иным светлым чувствам, а в ответ получаем глумливую ухмылку за спиной.
Сторонники сохранения промысла на Каспии упрекают государство в покушении на благополучие прибрежных поселков, население которых традиционно занималось ловом рыбы, питалось ею и с продаж формировало семейный бюджет. Это лукавство. Во-первых, запрет действует только в отношении осетровых. На остальную рыбу сезон промысла открывают в положенное время - лови, питайся, сдавай за деньги. Во-вторых, красная рыба и черная икра из элемента повседневной местной кухни перешла в разряд редкого элитного деликатеса, доступного лишь избранным. Проживающим очень далеко от рыбьих мест. И чем выше ее стоимость, тем выше самооценка той категории потребителей, которые имеют возможность баловать себя зернистой, паюсной или даже “золотой” икрой. Но, лишившись этой возможности (в силу отсутствия самого продукта), эти люди ровным счетом ничего не потеряют.
К слову, гурманам нет никакого дела до социальных проблем рыбацких поселков и уровня жизни их обитателей. Как не решают этих проблем и “координаторы” преступного промысла. Именно против них нужно серьезно ужесточать наказание. И против их “пехоты”, которая идет в море, несмотря на запрет. Иначе они совсем уже скоро, не моргнув глазом, вспорют брюхо последнему каспийскому осетру.
Этой армии следует решительно объявить бескомпромиссную войну. Для чего нужен новый “осетровый спецназ” с широкими полномочиями, который бы вступил в действительно непримиримую борьбу за государственные интерес и престиж на этом конкретном участке. Как уже опробовано в ходе операций “Бекiре”, привлечь нужно людей из других регионов - при поддержке местных, кто ненавидит всю эту браконьерскую рать и пособников-оборотней, и для которых ответственность за гармонию на планете, за братьев наших меньших - не пустой звук. Активисты, журналисты, общественники живут в том числе и в столице осетрового беспредела - Атырау. Но без реальной поддержки со стороны государства они не великая сила.

По большому счету, ни что так не угрожает человеку, как сам человек. За редким исключением большинство известных демографических потерь инициировано самим же человеком. Антропоцентричная позиция вознесла человека над всем, что его окружает. И на меньшее он не согласен. Венец творения, от которого настал черед защищать другие плоды творения.
В природе - иначе. Животным и растениям не так страшны себе подобные, как алчный двуногий хищник: вооруженный, экипированный, подчас совершенно безнаказанный юридический нигилист.
Вся эта пернатая, чешуйчатохвостая, меховая братия и среда ее обитания давно вопиет о защите, но исчезает и исчезает, потому что мы стали слишком добры к себе и уже не можем не потакать своим слабостям.
Нам нужна такая идеологема в отношении тех же осетровых, чтобы любые незаконные действия с этим продуктом были порицаемы в обществе. Чтобы у человека преступно добытый кусок, грубо говоря, в горло не полез! Хотя бы потому, что осетр - не простая рыба. Он, если можно так выразиться, живое ископаемое. Сквозь тысячелетия добрался к нам из глубокой древности. От естественных врагов его сберегли характерные “доспехи” из звездчатых пластин по телу. Но бессилен он оказался перед жестокостью и коварством человека.
Добыча осетровых - это минор и нуар. Самый распространенный сегодня способ браконьерской охоты - это лов с помощью калады, длинного, растянутого на сотни метров перемета, унизанного острыми коваными крючьями. Их может быть тысяча и больше. Точнее, тысяча один - рыбачье суеверие признает нечетное количество снастей и крючьев. Осетра берут предательски легко, когда он ползает по дну в поисках еды, а напарывается нежным брюхом на острие крюка, бьется, цепляется за соседний крюк, рвет себе внутренности, но погибает не сразу. Браконьеры знают об этом. Потому когда выбирают каладу, первым в лодке стоит самый здоровый и держит наготове дубину - чтобы, завидев живого еще осетра на крюке, выбить из его головы и без того угасающую жизнь. Та же дубина ждет осетров, извлекаемых из запрещенных повсеместно сетей. Чтобы без шансов! Чтобы наверняка.
Забросив осетра в лодку или на борт баркаса, первым делом его распарывают от головы до хвоста, чтобы вырвать, вытряхнуть драгоценную черную икру. И сложить ее в корыто или пластиковое ведро. Растерзанную рыбу часто тут же выбрасывают за борт: с рыбой больше “палева” и возни на берегу.
Если бы осетры обладали голосом, они бы сложили о своей участи песнь, полную печали и жестоких подробностей. Быть может, они бы рассказали нам и о том, что циничный браконьер обкрадывает не только нас сегодняшних. Он крадет и у наших следующих поколений, лишая их возможности хотя бы увидеть этого представителя древней водной фауны.
С кем же мы так азартно и жестоко расправляемся?

Его величество
осетр
Белуга - самый яркий представитель осетрового семейства. Называют ее царь-рыбой, причем совершенно заслуженно. Тут, понятно, и размеры, и малое число, и непременный статусный атрибут на столах самых высокопоставленных особ.
А порой белугу ведут на нерест под эскортом военных судов! Не далее как в прошлом году довелось увидеть сюжет с Каспия, когда военные моряки или морские пограничники на расстоянии сопровождали огромную, по оценкам, полутонную белугу. Такой почет, посчитали авторы сюжета, был совершенно оправдан. Редкая для нашего времени рыба. И слишком жаждут варвары заполучить черную, ни с чем не сравнимую по качеству икру этой королевы.
Считается самой большой рыбой, которую можно встретить в пресных водах, куда она заходит нереститься. Икру аристократка откладывает в глубоких ямах рек с быстрым течением и каменистым дном. Но если не найдет подходящего места, не станет метать икру, да и все дела. А икра эта со временем рассосется внутри рыбы.
Выбивали и выбивают белугу варвары. Говорят, сегодня не щадят даже сеголеток. Продать не продадут, так сами слопают за милую душу. Просто осознают, что вскоре и оставшихся всех уничтожат подчистую, потому поджирают последнее.
Самой крупной в мире из известных выловленных белуг считается та, что попалась на Каспии в 1922 году, весила 1224 килограмма! Нам же пока досталось смотреть на чучела больших белуг, одно из которых выставлено в музее Казани - длиной 4,17 метра, ее поймали в начале ХХ века в низовьях Волги. Рыба весила тонну. И в музее Астрахани хранится диковина, весившая 966 килограммов.
Если бы не бесконтрольная охота, мы бы, вероятно, чаще видели особи, которым перевалило за 100 лет! В наше время она не успевает прожить и пятой части того солидного возраста.
Да простит мне читатель гастрономическую подробность, но икра белуги обладает исключительной пищевой ценностью, а о рыночной ее стоимости в наше время многие и не слышали. Чем старше белуга, тем более изысканный и утонченный вкус приобретает икра. Но есть и совсем редкая икра, полученная от белуги-альбиноса. Ее называют золотой и изготавливают в Иране. Она светлого золотистого цвета. Производитель фасует ее в баночки из золота. Стоимость - 2500 долларов за 113 граммов (традиционная для всей икры и некоторых других продуктов масса, почти равная четверти фунта). Раз есть предложение, есть и спрос.
Несмотря на более скромные размеры, мировую известность и статус национального бренда приобрел именно осетр. Во всем мире его называют русский осетр. В самом начале коммерческого шествия, а это примерно XVIII век, русский осетр был весьма распространен именно на территории Российской империи. Его ареал на юге начинался на Каспии и Арале, тянулся по Волге, Оке, встречался в Москве-реке и Клязьме, в Дону.
Известно о наличии осетра сибирского, который обитает в реках Сибири от Оби до Колымы. Ловили его и в Иртыше - до озера Зайсан и Черного Иртыша. В Байкале и Зайсане образует озерные жилые формы. По Оби поднимался до Катуни, заходил в Телецкое озеро. В Иртыше и Енисее сибирский осетр обитает вместе со стерлядью (которая также достойна упоминания как исключительно ценный и своеобразный вид осетровых). И везде, практически повсеместно осетровые оказались на грани истребления!
Севрюга - тоже весьма ценный и количественно более массовый вид осетровых. Этакий гусар в строгом расшитом мундире: тело сильно вытянутое, спина черновато-коричневая, бока светлые, брюхо белое, в по спине и бокам звездчатые пластины. И усата севрюга!
В XIX веке ареал этого вида был шире: на просторах от Сибири до Западной Европы. Знаменитый русский зоолог XIX века, знаток рыбалки Леонид Павлович Сабанеев писал, что севрюгу встречают в реках Австрии, Германии и Италии. Возможно, отсюда происходит блюдо, известное как “Севрюга по-итальянски”.
Среди представителей осетрового царства нельзя не назвать такую рыбу, как шип. Те, кто промышляет в Иле-Балхашском бассейне, неоднократно слышали про него, да мало кому попалась эта “турецкая сабля”. Недостаточно его пока, хотя, по данным ихтиологов, встречается: кропотливо и усердно акклиматизировали его еще в советское время. И он прижился! Работы проводили в 1933-1934 годах. Тогда 289 взрослых аральских шипов выпустили в реку Или. В 1934 году шипы выметали икру, дали потомство, которое в возрасте 12-13 лет вновь пришло в Или!
А в Аральском море жил повсеместно, до пересадки каспийской севрюги являясь там единственным представителем осетровых. Севрюгу, к слову, пытались вселять в Арал с 1933 года, однако натурализации не произошло. Поэтому шип здесь так и остался единственным представителем монаршьего рыбного дома.
Каков сегодня режим обитания шипа в этом бассейне, сказать трудно. Но при внимательном отношении к теме возрождения Арала, видимо, можно ожидать и возвращения этой редкой рыбы. Живет шип по 30 лет и более, достигая длины двух метров. Аральская популяция шипа занесена в Красную книгу Казахстана.
Самый миниатюрный представитель рода - стерлядь. Но и самый изящный. Мала стерлядь, да ранняя. Самцы нерестятся уже в возрасте 4-5 лет, самки - в 7-8 лет. Плодовита - до 140 тысяч икринок. Нереститься идет в верховья рек в мае.
В Казахстане ее акклиматизировали в Иртыше. Сейчас это чисто речная рыба, однако в прошлом в бассейне Каспия, видимо, имела полупроходную форму. Держится у дна на глубоких участках реки. Осенью собирается на глубоких ямах рек, где проводит всю зиму без движения. Интересно, что зарегулированность рек улучшает условия откорма стерляди, но ухудшает условия ее воспроизводства.
Многие ее популяции сегодня оказались под угрозой исчезновения (на Дону, Днепре, Кубани, Урале, Суре, Каме) и занесены в Красную книгу Российской Федерации. Вид также включен в Красную книгу МСОП - Международного союза охраны природы.

Осетровая
монаршья
резиденция
Осетр - местный тотемный вид живности. Его изображение можно увидеть на гербах многих городов и регионов, в том числе Атырау и Атырауской области. Силу, грацию, красоту и ценность осетра используют в корпоративной символике многих компаний. Но, с одной стороны, демонстрируя акцентированный пиетет, весьма некритично воспринимают истребление. Свыклись с бесправием? Или привыкли воспринимать двойные стандарты как неизбежное?
На наш взгляд, в столице или в каком-то другом городе мог бы появиться красивый, познавательный и побуждающий проект: дом для осетровых. Большой аквапарк, сделанный по примеру столичного океанариума - этакий осетрариум, ихтиопарк, парк особой аквакультуры. Именно там можно было бы, например, если не поселить, то вырастить самую большую белугу. А то и целое императорское семейство!
Чем не диковина и не объект туристического интереса?! Более полувека мир, словно завороженный, цеплялся за шанс увидеть миф и легенду - чудовище, якобы обитающее в Шотландском озере Лох-Несс. На этом хорошо подогреваемом слухами проекте туристический и сувенирный бизнес получил и получает свой профит. Туристические компании простимулировали даже киноиндустрию, которая помогла создать волну обывательского интереса.
В “белужьем доме” можно обнаружить не только желание заработать, хотя при правильном маркетинге следовало бы нацеливаться и на прибыль. Но главным здесь предпочтительно рассматривать бережное отношение к ценному наследию и пробуждение интереса к нему. Это могло бы стать материковой лабораторией Каспия, тесно связанной с самими морями - Каспийским и Аральским, и научно-дискуссионной площадкой, мировым центром, чем угодно, лишь бы это было полезно “царственному семейству”. Потомки были бы только благодарны.
Что же касается масштабных, провокационных и грандиозных проектов, то два десятка лет Казахстан только на них ориентируется и на меньше не согласен. Следует это использовать.

Не далее как на этой неделе из Атырау пришло любопытное известие. Два государственных осетровых рыбоводных завода вели отлов самцов и самок рыб осетровых пород - с целью получить так называемое маточное стадо, из которого затем произведут мальков, чтобы выпустить их в море. Такую работу проводят ежегодно в период хода рыбы на нерест. В этот раз в промышленный невод попала двухметровая белуга весом в сто килограммов, пусть раненая и ослабшая, но живая и, возможно, с икрой!
Директор Атырауского осетрового рыбоводного завода Рашидин Кайдуллин не скрывая радости пояснил, что в этом году - это первая белуга, выловленная в ходе санкционированной государством работы! Первая и, возможно, единственная, кого удалось спасти. Покалечили же ее, скорее всего, браконьеры, да не сумели добыть. Ушла, как оказалось, к покровителям - ветеринарам и рыбоводам.
Белугу поместили в специальный бассейн с проточной водой, будут наблюдать. Если обвыкнется в искусственном водоеме, оставят на заводе. Если нет, то, подлечив ей раны, вернут в Урал.