Константин Маскаев
На днях в Актау проводили общественные слушания, где обсуждали план природоохранных мероприятий NCOC (North Caspian Operating Company) на предстоящий год.
Эта компания является назначенным оператором по Соглашению о разделе продукции Северного Каспия. Она сегодня определяет общую стратегию Консорциума в рамках этого соглашения, планирует и координирует, управляет научными геологическими и концептуальными исследованиями. Поэтому основным контактером с общественностью также является NCOC.
Так вот, как сообщает региональный информационный и аналитический ресурс Tumba.kz, на эти слушания приехали жители Тупкараганского района и приняли в них активное участие

Один из жителей района рыбак и судоводитель Таурхан Анжанов рассказал собравшимся, что в былые годы в море можно было встретить достаточно много тюленей. Сейчас их либо не видно ни одного, либо можно встретить туши погибших животных, прибитых к берегу или раскачиваемых волнами. Несколько лет назад рыбаков удивляло весьма необычное поведение каспийских тюленей - они натыкались на лодку, словно не видели ее. Вероятно, у тюленей либо ослабевало зрение, либо они теряли его полностью: у животных были белые глаза. О результатах научного изучения проблемы, если таковое и проводилось, общественности не известно. Роль экологов в регионе низведена до мониторинга текущей ситуации, констатации потерь. Их голос не услышать за углеводородными интересами.
Да, рыбоохрана, природоохранная прокуратура и прочие структуры, которые должны стоять на защите окружающей среды, в лучшем случае заняты “ловлей насекомых” - мелких браконьеров да застройщиков, которые позволяют себе утилизировать мусор где-нибудь под водной гладью.
О том, что рыбу, птицу и прочих животных на Каспии истребляют приоритетные госпрограммы и нефтяные гиганты, говорит общественный деятель, юрист-правозащитник, а заодно и заместитель председателя астраханского отделения Всероссийского общества охраны природы Дмитрий Строкин. В ходе поездки в Астрахань корреспонденты “НП” искали экспертов, которые бы рассказали, как необузданное браконьерство истребило русского осетра и черную икру. А попали к человеку, который убеждает всех, что у даже вместе взятых браконьеров просто “кишка тонка”, чтобы столь заметно повлиять на популяцию красной и прочей рыбы.
Москву, по его мнению, в Астраханской области интересуют преимущественно налоги, которые платят федеральному центру “Газпром” и “Лукойл”. Практически все продовольствие, которое реализуется в Астрахани и области - или импортное, ввезенное через Москву, или изготовлено в Москве, или, в крайнем случае, в Краснодарском крае.
Компания “Лукойл” занялась строительством слипа рядом с густонаселенным районом. Необходимо значительно углубить дно реки, чтобы пропустить в Каспий огромные нефтедобывающие платформы для бурения на северном шельфе. Неясно только, почему никого не возмущает намерение “Лукойла” хоронить вынутый, столетиями загрязненный отложениями нефтепродуктов грунт выше по течению реки. Загрязняющие вещества текут вниз по течению и наносят ущерб. Власть признает наличие этого ущерба, но невероятно занижает стоимость компенсации. А та, предложенная “Лукойлом”, сумма в 450 тысяч рублей - как насмешка: реальная сумма ущерба составляет десятки миллионов рублей. Икрянинский же район, расположенный в дельте Волги, лидирует в области по числу онкозаболеваний.
Другой мишенью Строкина является “Газпром”. Он имеет основания говорить, что только 40 тысяч жителей региона получают материальную пользу от концерна. Остальные совершенно безвозмездно травятся диоксидами серы и азота, пьют нечистую воду и наблюдают, как в Волге и Каспии остается все меньше рыбы. Населению внушают, что никаких превышений концентраций вредных веществ (ПДК) в результате выбросов не фиксируют. Это, по его мнению, лишь хитрый ход, потому что замеры должна делать независимая организация, а не сам “Газпром”.
Но самое заметное и пагубное влияние на рыбные запасы, особенно осетровых пород, оказало строительство Волжской ГЭС. Тоже весьма нужный энергосистеме и экономике проект, который был выполнен весьма безапелляционно и грубо. Авторы проекта не озаботились, а государство не настояло на устройстве в плотине рыбопропускных шлюзов. Шедший на нерест осетр просто встает в нижнем бьефе плотины и частью погибает. Другое место, которое обеспечивало природное воспроизводство рыбы, - это ильмени. Так в Астраханском регионе и Нижнем Поволжье называют озера, которые остаются после половодий, соединяются меж собой протоками-ериками и составляют единую водную систему волжской дельты при впадении в Каспийское море. Ильмени - природные ясли для малька, который, повзрослев, выходит в большие водоемы. С запуском Волжской ГЭС ильмени стали пересыхать, а то и исчезать вовсе. Волжская ГЭС воду бережет, ведь каждый кубокилометр воды, трансформированный в электроэнергию, - это реальные миллиарды рублей чистой прибыли, причем здесь и сейчас. А вся эта осетровая перспектива - дело отдаленного будущего. Потому ильмени сохнут.
Кстати, в советское время из Волги качали воду насосами и заполняли подстепные ильмени. Сейчас этим никто не занимается, соответствующей госпрограммы нет.
Рыбодобыча, напоминает Строкин, все время была основным занятием местных сельчан. И не только сельчан. И масштабы рыбной ловли были в десятки раз выше, чем сегодня. Главная его мысль заключается в том, что рыба при всех флотилиях, артелях и консервных заводах не иссякала. Сейчас и число рыбаков, которых он не согласен называть браконьерами, уменьшилось, и количество рыбы сократилось: в Астрахани нет ни одного специализированного рыбного магазина! Зато в российской части Каспия уже стоят нефтяные платформы. Понятно, что оборачиваемость средств, вложенных в баррель, гораздо эффективнее тех денег и сил, которые необходимы для возрождения русского осетра как бренда. Он надеется, что переоценка ценностей рано или поздно произойдет, а в отдельных головах уже происходит. Не утратить бы только на этом этапе последнюю золотую рыбку.
Но вернемся к началу нашей публикации. На все опасения тупкараганцев представители компании NCOC предсказуемо заявили, что опасения напрасны. Состояние подземных и грунтовых вод постоянно контролируют, поэтому никакой опасности нет.