Айгерим Бейсенбаева
В чем особенность звучания этноколлектива “Тенгри”? По словам старшего члена коллектива виртуозного кобызиста Ерлана Сабитова, особенность - в бережном отношении к старинному материалу и в качественной его обработке.
“Часто я встречаю такое, - говорит Ерлан-ага, - что древний драгоценный кюй используют не к месту. К тому же композиция не рождается быстро, и создание песни - это вечный поиск”.
Многое рождается в импровизации. Когда солистка коллектива певица Асем слышит звуки кобыза, она вся преображается, наполняется некой одухотворенностью, начинает импровизировать. Как раз эти интерпретации, по мнению музыканта, очень интересны и рождают новые оттенки музыки

Музыкант и этнограф Ерлан Сабитов рассказывает читателям “НП” о своем творческом пути, об игре на кобызе посреди воюющего Ирака и о молодом течении этномузыки.
- Ерлан-ага, Вы всю жизнь играли фольклор. Как складывался Ваш творческий путь, ведь отношение к этномузыке в разные годы в нашей стране было различным?..
- Я занимаюсь музыкой с шести лет, закончил специализированную музыкальную школу имени Куляш Байсеитовой в Алматы по классу игры на кобызе. После чего была Консерватория имени Курмангазы.
Всю жизнь работал в сфере фольклора. Первые десять лет своей творческой деятельности я проработал в фольклорно-этнографическом ансамбле “Адырна”. Солисткой в нем была народная артистка КазССР Мадина Ералиева, ныне покойная. Вместе с ней мы начинали свой творческий путь в середине 80-х.
После этого я семь лет играл в составе этнографического ансамбля “Арай”, который аккомпанировал Розе Рымбаевой. Этот коллектив создал муж Розы композитор Таскын Окапов, также ныне покойный.
По справедливости стоит отметить, что мы в свое время были первыми, кто внедрил домбру, кыл-кобыз, сыбызгы и саз-сырнай в эстрадную музыку.
Популярный вокально-инструментальный ансамбль “Дос-Мукасан” применял только шан-кобыз, а со звучанием других национальных инструментов люди тогда не были знакомы.
В те годы подобные коллективы только начали появляться - в каждом районном центре создавался фольклорно-этнографический ансамбль в составе от 8 до 12 человек. Все эти коллективы были очень похожи один на другой внешне и по содержанию. Тогда как раз начался процесс национальной самоидентификации, время было такое...
И правительство не то, чтобы рекомендовало, скорее одобряло развитие этнической культуры, освоение народных инструментов.
И вот коллектив “Арай” взялся за создание свежих аранжировок кюев “Жезге”, “Кер толгау” и других произведений XVIII-XIX веков. Начали играть кюй Курмангазы в эстрадном варианте. Это была уже середина 90-х.
Вообще я работал во многих коллективах, таких, к примеру, как “Гульдер”, “Сазген”. Как сольный исполнитель и в составе коллективов я пропагандировал казахскую народную музыку во всем мире. Выступал в крупнейших европейских столицах, и даже, помнится, как-то меня занесло с концертом на остров Сардиния.
- Как в Европе в те годы встречали этническую казахскую музыку?
- Вы знаете, как ни парадоксально, но наш основной и самый благодарный слушатель всегда был там, за рубежом. Наши люди, и тогда и сейчас, любят что-нибудь попроще - попсу, легкую эстраду.
Европейские слушатели всегда были избалованы обилием музыкальных направлений и качеством исполнения. У них есть все, что только можно вообразить. И все, чем мы можем их удивить - это как раз этника. Наше национальное - кюи, инструменты.
Также я хорошо знаком и с американскими слушателями. В составе группы “Роксонаки” мы объездили с гастролями целый ряд городов США: за 48 дней мы дали 68 концертов. Что удивительно, зрители были самых разных возрастов, от школьников до пенсионеров. Американцы с большим трепетом относятся к фолку и этно. Когда мы играли, в зале стояла тишина - все внимали с каким-то особым интересом.
Вообще, я всегда был готов сорваться куда-нибудь с гастролями, особенно если приглашают. А приглашали на концерты по всему миру. Я работал во Вьетнаме и Лаосе, несколько раз давал концерты в Турции, Китае. Я побывал в 33 странах мира.
Я даже был однажды на Вавилонском фестивале - международном фестивале искусств в Ираке, в те времена, когда там уже шла война. Разумеется, меня все отговаривали: “Опасно, война”. Я не внял тогда предостережениям и еще подумал - до чего арабский народ сильный: “Идет война, а они, тем не менее, не отменили фестиваль”.
В Багдаде тогда, помню, самолеты не садились. Мы через Москву летели в Иорданию, а оттуда двое суток на перекладных до конечного пункта. По дороге неоднократно бомбили, и эти налеты мы пережидали в убежище. Прибыл прямо к началу фестиваля, валился с ног от усталости, не было возможности привести себя в порядок, но вышел на сцену и отыграл, как положено. Из СНГ тогда приехали только таджики, армяне и казахи, остальные не отважились.

Группа в экспедиции “В поисках Тенгри”

- Расскажите о Вашем нынешнем коллективе “Тенгри”. Чем Ваш коллектив отличается от многочисленных подобных групп?
- Группа “Тенгри” существует уже два года.
Все началось с моего знакомства со знаменитым режиссером Рустемом Абдрашевым. Он снял такие картины, как “Остров Возрождения”, “Подарок Сталину”, “Курак корпе”. В то время он работал над фильмом “Небо моего детства”, и для съемок необходим был музыкант, играющий на кыл-кобызе. Композитор фильма Куат Шильдебаев задумал музыкальное сопровождение фильма так, что в самых драматичных местах играл именно кыл-кобыз. Так я попал в съемочную команду фильма. Все проводилось с большим размахом - музыку мы записывали с симфоническим оркестром “Мосфильма” во главе с дирижером Александром Скрипкой.
После съемок картины Абдрашев подошел ко мне. “Я вижу, вы увлечены фольклором, - говорит он, - я задумал этнографический проект. Вам будет интересно поучаствовать”. Я, разумеется, не отказался.
И мы отправились в экспедицию, по итогам которой должны были снять документальный фильм “В поисках Тенгри”. Команда состояла из 20 человек: этнографы, ученые, фотографы и мы, музыканты. Одного тюрколога даже пригласили из Голландии.
Для нашего путешествия по Казахстану, Монголии и Китаю нужен был музыкальный фольклорный коллектив, чтобы наши мероприятия на местах сопровождались концертами для местных жителей. Мой инструмент - кобыз - дополнила партия домбры сына Рустема Абдрашева Абулхаира. Нужна была солистка, и Рустем предложил исполнительницу Асем Копбаеву. Помню, я тогда удивился - она ведь поет рок, однако решил послушать.
Мы приступили к работе над программой, начали с песни “Туган жер” и других.
И все-таки неспроста нас судьба свела. Когда Асем запела под аккомпанемент кобыза и домбры на концерте, я увидел на глазах наших слушательниц, старушек, искренние слезы.
 А по окончании нашего тура я подошел к ней и сказал: “Асема, я тебя не агитирую бросать рок, но этномузыка - это твое, у тебя отлично получается”. Необязательно петь с нами, добавил я, просто обрати внимание на эту музыку. Я понимал, как ей тяжело было перестроиться с одного жанра на другой.
Наш музыкальный проект задумывался как единовременный, но по приезде домой Рустем Абдрашев заметил, что мы отлично сыгрались. Экспедиция называлась “В поисках Тенгри”, и он предложил нам взять это название для нашего нового коллектива. Так и сложилось.
Возможно, мы бы и не объединились в группу, если бы не почувствовали живой интерес слушателя. Нас сразу начали приглашать то на один концерт, то на другой. Мы стали делать свежие аранжировки старинных песен, записываться.
Недавно процесс развития нашего коллектива “Тенгри” получил новый сильный импульс.
Мне предложили поучаствовать в благотворительном концерте для воспитанников детского дома и пансионата для престарелых. Акцию устраивал продюсерский центр KS-Production. После совместного концерта глава центра поэтесса Карина Сарсенова предложила мне сотрудничество, и я согласился. На попечении у компании уже были достойные артисты, с которыми не стыдно встать в один ряд. Я сразу отметил уровень исполнительского искусства подопечных центра.
Сейчас мы работаем над дебютным альбомом. Два композитора пишут песни на стихи Карины Сарсеновой, переведенные на казахский язык. Одна будет быстрой, ритмичной, а другая - с этническим настроением. Обе полностью в нашем формате, и исполнять будет Асем, я уверен - должно получиться интересно.
Также у нас будет несколько инструментальных вещей - древние кюи для исполнения на кыл-кобызе. Пять народных песен. И два кюя для домбры. Естественно, все композиции будут в новой современной аранжировке.
- Сейчас многие молодые музыканты всерьез увлечены этнической музыкой. Эта новая тенденция позволяет им смешивать новые технологии и игру на аутентичных народных инструментах. Как Вы оцениваете этот тренд в музыке?
- Как-то мне довелось послушать выступление одного монгольского этнического коллектива. Молодежь играла на народных инструментах. Играла не мастерски, где-то не стройно, но они играли вживую, и это, согласитесь, хорошая традиция.
Сейчас молодежь в технике игры значительно выросла. Взять хотя бы тот же коллектив “Туран” - высокий уровень исполнения, прекрасная подача. Что касается смешения стилей, то есть у нас один коллектив ST-Brothers, который смешал джаз, казахскую эстраду и этнические инструменты. Ребята играют отличную свежую музыку с вкраплениями игры на национальных духовых. Это хорошая массовая тенденция.
К слову, нас недавно пригласили на международный фестиваль этнической музыки Spirit of Tengri, который проводит Тенгри FM этим летом на Кок-Тобе в Алматы. Туда съедутся успешные этноколлективы со всего мира.
Фестиваль Spirit of Tengri - это мероприятие, которое отменяет все фонограммы. Работать все будут только вживую. Я спросил, как там с аппаратурой. Меня заверили, что все будет на высшем уровне. “Надо будет, поставим по пять микрофонов к каждому музыканту, но звук должен быть живым”, - заявили организаторы.
И мне, конечно, льстит, что нам, молодому коллективу, дадут возможность даже не соперничать, а хотя бы выступить наравне с этими группами. Мы уже готовимся к выступлению. Для начала пригласили к совместной работе сессионных музыкантов, нас ведь всего трое, а для объемного фестивального звучания этого мало. На этом мероприятии будет много, говоря нашим языком, “покупателей” - продюсеров, которые потом могут пригласить нас на гастроли в свою страну.
Гости приедут со всего мира, и поэтому фестиваль имеет также и просветительский характер. Мы расскажем о своих уникальных национальных инструментах, дадим своеобразный мастер-класс.
Возвращаясь к вопросу о молодежи, могу сказать, что сейчас стало много достойных музыкантов. Но беда в том, что они не находят достойной поддержки. Наши “попсовики”, музыку которых и музыкой-то не назовешь, процветают, а люди, создающие искусство, работают на чистом энтузиазме. Искусство всегда было делом убыточным. И в наше время было так же - из 33 выпускников консерватории только трое занимаются музыкой, остальные ушли в другие сферы. Когда я вспоминаю их, у меня сердце болит - какие были талантливые музыканты. Жаль будет, если нынешнее поколение виртуозов, с их новым взглядом на музыку и творческим запалом, не сможет найти поддержку и реализовать свой потенциал.