Светлана Фельде
В последнее время в поездах дальнего следования и электричках кроме контролеров то и дело встречаются представители органов безопасности железной дороги. Раньше они чаще всего контролировали здания вокзалов, а теперь - частично - путешествуют с пассажирами. Ну две-три остановки проедут из пункта “А” и выходят, чтобы вернуться в пункт “Б” - как правило, на вокзалы крупных городов. В моем прикельнском Леверкузене секьюрити встречаются лишь в канун великих праздников, как Рождество, Пасха, футбол, карнавал. Оно и понятно - молодежь под парами алкоголя бывает неуправляемой. Глаз да глаз за ней.
Улучшить контроль за радикальными исламистскими группировками, установить больше видеокамер, усилить наказания за подготовку терактов - это лишь малая часть требований, которые вновь и вновь раздавались после того, как на вокзале в Бонне обнаружили самодельное взрывное устройство, оставленное в обычной сумке. Как считают эксперты, не бабахнуло лишь потому, что “авторы” бомбы в чем-то ошиблись.
Обеспечивать безопасность железной дороги и ее пассажиров - обязанность самой дороги и федеральной полиции. Кстати, как будто в издевку бомбу положили прямо под дверью отделения вокзальной полиции. Денег на усиление мер безопасности ни у полиции, ни у дороги нет. У последней их нет никогда. Видимо, именно поэтому повышать цены на проезд не забывают. Например, с 1 января четырехразовый проездной билет, стоивший в прошлом году семь евро шестьдесят центов, подорожал на пол-евро. Суммы с повышения не пойдут, естественно, на усиление мер безопасности. Не пойдут они, как я полагаю, и на подготовку к снегопадам.
Впрочем, вернемся к бомбам. Так как же обезопаситься? Поставить рамки, как в аэропортах, на вокзалах - дело немыслимое. Министр внутренних дел Фридрих требует увеличить число видеокамер. Лично я не уверена, что от них будет много толку. Потому как в Бонне на вокзале видеокамеры есть, они работали и даже передавали картинку на центральный полицейский пульт. Правда, ее никто не записывал - на это не хватает средств и людей.
Словом, пока нет денег, власть предержащие пытаются изобразить деятельность. Например, глава МВД Нижней Саксонии господин Шюнеман предлагает приравнять изготовление взрывных устройств к подготовке терактов, но министр юстиции Лойтхойзер-Шнаренбергер полагает, что ужесточение законов ничего не даст, оно имеет лишь символический характер.
Не могу не согласиться с министром юстиции - действительно, террориста-смертника тюрьмой не напугаешь.

Гонорарная печень
Больничные кассы требуют реальных наказаний для врачей, которые действуют не столько в интересах пациента, сколько в своих собственных. Конкретных поводов для такого призыва было два. Первое - безнаказанность эскулапов, прописывающих то или иное лекарство только потому, что его разработала фирма, давшая врачу взятку. Второе - неожиданно выяснилось, что многие пересадки органов в клинике университета Лейпцига делали тем, кто был выгоднее врачам.
Первая проблема возникла после того, как Федеральный суд пришел к выводу, что врач может брать подарки от фармацевтических фирм. А значит, его нельзя считать взяточником, если он лечит пациентов препаратами этих фирм, хотя есть и другие, может быть, даже более дешевые и эффективные. Кассы считают это преступлением и требуют ввести за него наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет и для врачей, и для представителей фирмы. По мнению экспертов Христианского союза, такой закон может появиться, хотя грань между коррупцией и сотрудничеством врачей с фармаконцернами провести трудно.
Вторая проблема связана с катастрофической нехваткой органов для пересадки людям, которые в них нуждаются. В Европе есть международная организация Eurotransplant. Она координирует действия больниц и врачей, которые могут вести пересадки органов. Там же существует и очередь на такие операции. Теоретически врачи, у которых в больнице умер человек, чью печень можно пересадить, должны тут же отправить ее туда, где находится очередник. Но некоторые медики в Германии, рассматривая покойного как свою собственность, не отправляли его печень к очереднику, а срочно ухудшали картину заболевания одного из своих пациентов - до которого не дошла очередь - и делали пересадку ему. Они объясняли это медицинской необходимостью, но прокуратура подозревает, что причиной были деньги. За такие операции врачи получают от касс и больниц немалые гонорары. Не исключено, что и пациенты, желавшие приблизить свою очередь на пересадку, давали взятки.
Сначала говорили, что это лишь единичные случаи. Но в конце года стало известно - в одной только клинике Лейпцига из 180 таких операций пятая часть выполнили в обход закона.