Азамат Горожанин
Причиной пожара в соборе Нотр-Дам де Пари могло стать короткое замыкание, произошедшее в той части здания, где велись реставрационные работы. Злая ирония состоит в том, что именно процесс, который должен был спасти собор от разрушения вследствие воздействия стихий и времени, стал причиной бедствия, едва не уничтожившего все сооружение. И остается вопрос, почему именно в наш технологический век, когда, казалось бы, нет никакого избавления от навязчивого и избыточного контроля посредством банальных и вездесущих видеоглаз и самых разнообразных датчиков, бедствие не обнаружили и не задушили еще в зародыше?

Говорят даже, что приняли сигнал пожарной тревоги, но то ли приняли его за ложный, то ли расценили как сбой системы. А когда поняли, что горит по-настоящему, малой кровью было уже не обойтись.
Прокурор Парижа Реми Эйтц отметил, что у следствия нет оснований говорить об умышленном поджоге Нотр-Дам де Пари. Откуда можно позволить себе допущение и подозрение (читай - прозрение): собор сгорел от стыда за французов и их образ жизни. И что пожар в Нотр-Даме - предостережение или знак всей западной культуре, западному мышлению и образу жизни
Собор, как известно, еще полвека назад перелистнул девятую сотню - в этом году от начала строительства исполняется 856 лет. Он пережил и Французскую революцию, и две мировые войны. В Первую мировую немцы целили в собор из сверхпушки “Колоссаль”, да не попали. Во Вторую мировую авиация союзников также не нанесла собору повреждений. Что хранило собор все это время? Божий промысел? Возможно, даже в те жестокие времена люди еще не то что не посмели погрешить против заповедей. Но они, по крайне мере, не возвели грехопадение в норму и не прославляли, не возвеличивали его, не закрепляли в своих мирских светских законах.

Собор полыхнул лишь в XXI столетии - в век разума. И беспощадной насмешки даже не над “религиозным дурманом”, а над традиционными ценностями. Нотр-Дам загорелся в понедельник Страстной седмицы у католиков. В этом году Пасха римского церковного календаря выпала на 21 апреля. И трагедию, случившуюся в первый день недели скорби и смирения, многие христиане восприняли как огненный знак, гнев и прямой намек. Даже атеисты из числа приверженцев традиционных ценностей увидели в этом свидетельство того, как старая и настоящая Европа на наших глазах превращается в прах и дым.
Шесть лет назад, в мае 2013-го, перед главным алтарем Нотр-Дам де Пари покончил с собой историк Доминик Веннер - в знак протеста против отказа Франции от традиционных ценностей. В частности, Вернер выступал против легализации однополых браков. Наверное, многие тогда восприняли аутодафе как неуместный, несвоевременный манифест: Франция уже отказалась от “замшелых” воззрений. Мультикультурность и толерантность - свежее кредо “селфи”-цивилизации.
При всем при этом нельзя не признавать: Франция может гордиться своей культурой и изобретениями, которые в совокупности действительно оставили значительный и заметный след в мировой цивилизации. Это литература и живопись, скульптура и мода. И воздушный шар. И кинематограф. И велосипед. И огромное число заимствованных слов, которые обслуживают нашу повседневную жизнь. Но пришли они в эту жизнь вместе с предметами, явлениями, занятиями. В одном только русском языке более двух тысяч слов, имеющих французское происхождение. Вот лишь малая часть: арсенал, суп, дежурный, кастрюля, компот, котлета, помидор, мебель, шофер, шедевр, пальто, жалюзи, сеанс, руль, шифоньер. И трюк, и шапка, и панама... И даже район, ресторан, работа и рутина. И адюльтер, и мезальянс.
Но можем ли мы винить, например, родоначальника письменности в том, что буквы слагаются как в хорошее, так и в самое гадкое слово? И не вина французов в том, что кино бывает не только о любви, но служит проводником пороков, несет агрессию, жестокость, цинизм и негатив. Но в то же время именно французы оказались не только гурманами (тоже чисто французское слово), чревоугодниками и винокурами, выпивохами. Они пустили в свою жизнь инцест и придумали назвать его “любовью по-французски” - интимную близость среди близких родственников, начиная с двоюродных братьев и сестер - кузин.
А легендарный Булонский лес, давно ставший частью Парижа, - прибежище воров и грабителей, впоследствии ставший местом тайных свиданий неверных жен и мужей, а также оргий знати и простолюдинов. Если же составить подборку эротических произведений в литературе и живописи, то французские авторы займут в списке доминирующее положение. Гиперссылками же на это искусство можно воспринимать творчество постмодернистов в последующие годы. Но мы-то помним, кто легализовал это в текстах и вообще оказался родоначальником бульварных произведений.
Грехопадение, которое в наш век могло остаться лишь в литературных сюжетах, во Франции сохранили как часть общественной культуры. Государство и бизнес сумели обосновать на этом туризм, построить развитый шоу-бизнес. Осуждаемое Библией и Кораном поклонение золотому тельцу заслонило не только вопросы веры, но и перечеркнуло вопросы морали, нравственности. Плотское и материальное задавило духовное. И вот уже и во Франции, и в Европе посчитали, что такие слова, как “мать” и “отец” могут оказаться оскорбительными для части граждан. А другую часть граждан или тех, кому Франция дала лишь временное пристанище, может оскорбить празднование Рождества, рождественские подарки и рождественское убранство городов, улиц и площадей. А ребенок, родившийся мальчиком или девочкой, оказывается, может и должен сам со временем определить свой биологический пол.
Не потому ли различные прорицатели из прошлого свои предопределения часто связывают именно с Францией. Общий стиль жизни дает основание различным предсказателям высказываться именно о Франции, а стало быть, и о ее народе.
Например, австрийский ясновидящий Готфрид фон Верденберг, который видит эпизоды будущего как на экране, в 1994 году предсказал множество грядущих событий для Европы, которые сбываются с пугающей точностью: “Германия, Франция, Италия и Англия принимают много иностранцев. Эти страны испытают беспорядки, что-то вроде гражданской войны. Незадолго до начала Третьей мировой войны много жителей Восточной Европы и юго-восточных европейцев устремятся в Западную Европу. Ислам возрастет в силе и будет провоцировать христианство... Будут гражданские войны во Франции, Италии и Англии...”
Пророчества американца Дэнниона Бринкли о Франции: “В 2004 году во Франции издадут книгу, которая вызовет гневный протест во всем арабском мире. Через некоторое время системы водоснабжения в Париже будут отравлены ядовитым веществом, и тысячи невинных людей погибнут”.
Мария Джаханет жила во второй половине XIX века в южной части Бретани, Франция. С детства хотела стать монахиней-миссионером, но здоровье не позволило. По ее признанию, 15 марта 1873 года ей якобы явилась Богоматерь, которая предупредила, что “почти вся Франция останется без религии... Франция, такая прекрасная в прошлом, потеряет свою честь и достоинство. Она будет захвачена иноземными людьми, бездушными и беспощадными...”