Алексей Мальченко
Во все времена фермерам, занимающимся животноводством, было непросто оберегать своих животных. И если предкам приходилось отбиваться от волков и прочих хищников, то современному крестьянину приходится сталкиваться с куда более серьезными проблемами. Это и опасные болезни, например, такая как бруцеллез; и несовершенство системы надзорных органов, которые, по мнению чиновников, не справляются со своими прямыми обязанностями. Больную скотину должны выявлять и... действительно, а куда исчезает мясо зараженных животных?

Выборочный
контроль
Министерство сельского хозяйства намерено увеличить объемы экспорта мяса из республики, то есть возобновить программу по развитию мясного животноводства. Собственно, и статистика говорит о том, что есть все предпосылки для запуска этого проекта. Только за последние три года количество племенного скота в Казахстане выросло с 400 до 700 тысяч голов. Как считают в министерстве, если в 2017 году экспорт мяса составил всего пять тысяч тонн, то в 2018 году его планируют увеличить троекратно и довести до 15 тысяч тонн.
Но, увы, за этими цифрами не видно реального положения дел. Что происходит там - в поле, где пасутся животные, которым уготована судьба эмигранта? А в поселках и аулах сложилось такое об этом мнение - в сельском хозяйстве действительно наблюдается рассвет, но выражен он не в увеличении поголовья скота, а в процветании бандитских и мошеннических группировок, лишающих сельчан единственного источника дохода. Но обо всем по порядку.
Тревожный звонок, который ставит под сомнение перспективные планы развития, дал опять же министр сельского хозяйства Умирзак Шукеев. Он считает, что планы возобновления программы по мясному животноводству могут оказаться под угрозой срыва из-за многочисленных “проколов” ветеринарной службы. Специалистов в ней попросту не хватает, более того - их отправляют в долгосрочные отпуска по причине отсутствия финансирования, что значительно ослабляет реальный процесс контроля и провоцирует развитие теневого оборота мяса.
В свою очередь, областные ветеринары продолжают удивлять своими отчетами. Например, в Костанайской области все радужно - за последние три года в области устойчиво снижается заболеваемость бруцеллезом сельскохозяйственных животных: с 0,87 процента в 2015 году до 0,59 процента в 2017-м.
Ситуация же с туберкулезом, по статистике, приблизилась к “абсолютному благополучию”. За 2015-2016 годы в области зафиксировали 72 головы больного скота, зараженность - 0,01 процента, в 2017 году - 34 головы КРС, зараженность - 0,005 процента.
Однако. Принятой на убой бруцеллезной скотины, может быть, и стало меньше, однако численность животных, которым предписано лечь под нож, сохраняется. Где эти буренки? Об этом чуть позже.
А если посмотреть на отчеты по Актюбинской области, то там ситуация противоположная - отмечены вспышки заболевания бруцеллезом сразу в нескольких районах. Районные показатели по заболеваемости образуют очень неровный график. В одних районах или даже деревнях могут быть критические показатели, а, допустим, в соседнем ауле - исключительно положительные. Может ли так выборочно вести себя инфекция с учетом того, что у многих фермеров общие пастбища?
Еще больше настораживает другое мнение сельчан, которые утверждают, что ветеринары почему-то бракуют скотину крестьян, при этом не выявляют ничего в крестьянских хозяйствах. Отсюда возникает справедливое подозрение: а не закрывают ли глаза ветслужбы, чтобы выполнить “план” по укрупнению животноводческой отрасли?..
Отыгрывая в пользу отдельных фермерских хозяйств, численность КРС в которых в десятки раз выше, чем у крестьянина-одиночки, “санитары”, возможно, и поднимут общереспубликанскую статистику. А не сыграют ли эти показатели плохую игру? Ведь красивые цифры не будут отражать реальной картины, а значит, когда потребуется объем качественного экспортного мяса, его попросту не окажется.
Понятно, что и тут попытаются “подмазать”, чтобы пропустить “проблемное” мясо, однако примут ли его импортеры? Всего один бракованный рейс может поставить крест на всей программе развития мясного животноводства.

Закон бизнеса
Усугубляет эту ситуацию тот факт, что некоторые подразделения системы ветеринарного контроля вызывают определенное недоверие. Изначально ветконтроль - это закрытая структура, не допускающая распространения информации о своей деятельности. Во всяком случае, когда речь идет о третьих лицах, не имеющих отношения к ветеринарному и санитарному контролю. Однако есть факты, свидетельствующие об обратном. Информация об инфицированных животных утекает к лицам заинтересованным - мясным перекупщикам.
В идеале принцип изъятия больной скотины работает по следующему алгоритму. Эксперты делают забор тканей, после чего в лаборатории проводят диагностику и в случае положительного результата на какую-нибудь инфекцию, скажем, бруцеллез, выписывают предписание на санитарный убой животного. После того, как фермер отдает зараженную буренку, ему выплачивается денежная компенсация: 70 процентов должно выплатить перерабатывающее предприятие и 30 процентов - государство.
Казалось бы, в этой ситуации фермер не несет никаких убытков и должен быть доволен. Но на деле заключение с положительным результатом на бруцеллез звучит как приговор. Почти никто не хочет отдавать животных, поскольку в конечном итоге компенсации выплачивают, скажем так, не соответствующие ожиданиям.
Во-первых, зимой “продавать” мясо нецелесообразно, поскольку коровы сильно теряют в весе. Во-вторых, ни в одном райцентре нет места для специализированного убоя животных. Чтобы сдать корову или бычка на убой, их владельцам надо ехать за 150-200 километров. И теперь представьте, что речь идет не об одной, а о дюжине коров. Это немалые расходы, которые никто не компенсирует. В-третьих, по утверждению фермеров, сама сумма выплаты, которая якобы покрывает 100 процентов ущерба, далека от реальной стоимости животного.
И вот на этом этапе, когда владельцев животных переполняет отчаяние, появляются сомнительные личности, предлагающие выкупить у них больных животных. Понятно, что не по рыночной, а по заниженной цене. Только вот каким магическим способом информация о положительных результатах анализов выходит за стены ветучреждения?
И если для одних фермеров забой двух-трех коров окажется незамеченным, то у других это может оказаться все их имеющееся богатство. Как им быть? Чем в дальнейшем кормить детей? Как оплачивать коммунальные платежи, обучение и прочие текущие расходы?
Естественно, такие фермеры продадут животное или животных тому, кто больше заплатит. А уже куда дальше пойдет это мясо, их не волнует, ведь им нужно решать вопрос выживания семьи. Конечно, это все противозаконно, но способ ухода от ответственности не сложен и многие им пользуются. Продажа заведомо зараженного мяса запрещена, однако зарезать скотину для использования в личных целях закон позволяет. И если человека не поймали, что называется, с поличным, то доказать его виновность практически невозможно.

Пострадали,
потому что
честные
Во всей этой ситуации главное даже не то, каким образом сельский житель пытается выжить, а то, что он оказывается под давлением перекупщиков. По всей видимости, некоторые специалисты ветеринарных служб имеют определенный процент за слитую информацию. Факт, требующий особого внимания контролирующих органов.
Увы, это не единичная ситуация, а четко отработанная и поставленная на поток схема. Один из наиболее ярких примеров - скандал, разразившийся примерно год назад в селе Есенгельды в Абайском районе Карагандинской области.
В Есенгельды сельчан оставили не только без скота, но и вообще без каких-либо выплат. Изначально в селе обнаружили одну завезенную из другого села корову, зараженную бруцеллезом. Ее изъяли, а факт этот стал поводом для внеплановой проверки всего поголовья деревенского скота.
Анализы взяли, однако о результатах проверки владельцы буренок узнали не от представителей власти, а от перекупщиков. Они каким-то образом заранее узнали о заразе и успели нарисоваться в селе еще до появления ветеринарного врача с официальными бумагами. Самое интересное, что у этих людей, которые скупали больной скот, как бы оказывая услугу, на руках был список всех дворов, где выявили инфицированных животных.
Многие жители села не стали дожидаться появления “ревизоров” и отдали животных мясникам. Причем те щедро расплатились - по 800 тенге за каждый килограмм мяса (в тот период мясо на базаре стоило от 1200 до 1500 тенге за килограмм). Да, животных резали прямо на месте, тут же взвешивали и рассчитывались.
Только после того, как перекупщики вывезли все мясо, в село приехал санинспектор, правда, вместо большого стада ему предоставили на ветзабой чуть более 20 голов. Да, есть на селе и честные люди, которые, что называется, верят на слово. Раз было предписание отдать животное на забой, то о никаких перекупщиках и речи идти не может. Коровы ведь инфицированные. Только в дальнейшем они пожалели, что старались делать все по закону.
Получив на руки предписание об изъятии, пять семей отдали в общей сложности 22 коровы. Что удручает, дойных мясистых коров оценили как “тощак” - по 400 тенге за килограмм. И это не самое страшное. Посчитать - посчитали, а рассчитать забыли. Больше полугода прождали сельчане выплат, после чего им сообщили, что никаких выплат не будет. Мол, буренки оказались здоровы... В местных СМИ представитель санинспекции прокомментировал эту ситуацию:
- Мы действуем по закону, - объясняет руководитель отдела санитарии Абайского района Саят Жаркинбеков. - Когда выявляется заболевание, выносим предписание об изоляции и забое больных животных в течение 15 дней. Согласно правилам, при санитарном убое отобрали пробы биологического материала, который направили в ветеринарную лабораторию для повторного исследования. Если бы положительный результат подтвердился, были бы наложены ограничения - мы бы запретили ввоз-вывоз животных, их забой и реализацию мяса и молока. А владельцам изъятого скота полагалось бы возмещение.
Стоп. А куда делись эти псевдобольные, а по факту здоровые коровы? И неужели закон допускает такие коллизии... С этим инцидентом сейчас разбирается местный суд, однако есть мнение, что пятеро сельчан, которые подали заявления, так и останутся ни с чем.

Колбаска-то -
с душком
И все-таки куда идет действительно зараженное мясо, ведь по республике регулярно вырезают целые стада? Если бы весь изъятый скот отправляли в могильники, то, скорее всего, их по Казахстану было бы неимоверное количество. Однако большая часть такого мяса идет на переработку, то есть из такой “вырезки” делают колбасные и консервные изделия. Однако опасаться не стоит, эксперты утверждают, что возможность заражения от полуфабрикатов из такого (бруцеллезного) мяса полностью исключена.
Дело в том, что возбудитель бруцеллеза обладает общей для неспорообразующих бактерий устойчивостью к воздействию факторов окружающей среды и погибает при высокой термической обработке. При температуре 55 градусов по Цельсию возбудитель бруцеллеза погибает через 60 минут, при 70 - уже через 10 минут, при кипячении - моментально.
Таким образом, ветеринары могут пускать бруцеллезное мясо на консервы и колбасу. С законодательной точки зрения также все чисто. Отправляя на переработку мясо больных животных, ветеринары ссылаются на приказ министра сельского хозяйства РК № 7-1/587 от 29 июня 2015 года, где в параграфе 6 п. 1245 черным по белому сказано, что “при бруцеллезе мясо КРС, свиней, верблюдов, лошадей, положительно реагирующих на бруцеллез, при отсутствии патологоанатомических изменений в туше и органах выпускают без ограничения после 12-часового созревания мяса. При установлении патологических изменений в тушах и органах выпускается на колбасные и консервные изделия”.
Получается, что употреблять такое мясо все-таки безопасно. Непонятно одно - почему конечный потребитель остается в неведении? Получается, что именно ветеринары решают за людей, из какого мяса (бруцеллезного или нормального) делать колбасу или консервы... Но при этой утаивают, или, если хотите, особо не афишируют, информацию о происхождении сырья. Наверное, было бы справедливее оповещать покупателей о таких тонкостях производства. Скажем, используя четкую классификацию продукта, определяя консервы, сделанные из бруцеллезного мяса, в категорию “Б”, а из здорового - в “А”. И, конечно же, все должны отобразить не только в отчетных ведомостях, но и на упаковке - в одной строчке с датой производства и сроком годности.
Бруцеллез действительно страшная болезнь, способная сделать человека инвалидом, но в этом контексте “инвалидами” можно считать тех людей, которые дискредитируют всю ветеринарную службу, подвергая людей смертельной опасности. Продажа информации о зараженной скотине оказалась прибыльным бизнесом, который строится в некоторых случаях на обмане, и во всех - за счет средств сельчан, которые и без того живут скудно и бедно. Если систему не изменить, то они так и останутся под постоянным прессингом “сверчков” - людей корыстных и осведомленных.

Перекупщики мяса все время вынюхивают адреса людей, где ветконтроль выявил больную скотину. Ищут и находят! Причем оказываются на месте, уже с результатами на руках, гораздо раньше, чем госслужащие. Откуда такая осведомленность?