Василий Семенович Лановой. Народный артист СССР, лауреат Ленинской премии, профессор. Преподает сценическую речь на кафедре художественного слова Щукинского института, предпочитая называть его в прежней традиции училищем.
Лановой, пожалуй, один из самых известных актеров советского времени, кого воспринимают только в тесной связи с его кинематографическим образом: офицер, патриот и герой на все времена

Лановой снялся в замечательных фильмах: “Аттестат зрелости”, “Павел Корчагин”, “Офицеры”, “Семнадцать мгновений весны”, “Война и мир”, “Анна Каренина”, “Алые паруса” и многих других. Но остается слугой сцены и уже 60 лет сверяет жизнь с графиком театра имени Евгения Вахтангова, где играет в свои 83 года.
На прошлой неделе Василий Лановой посетил Алматы. Он приехал как артист и общественный деятель. Как сопредседатель “Бессмертного полка России” подписал меморандум о взаимодействии и сотрудничестве с “Бессмертными полками” Казахстана, Кыргызстана и Греции. И привез свой моноспектакль “Спасибо за верность, потомки!” о Великой Отечественной войне, который стал основной частью мемориальной акции в Парке имени 28 гвардейцев-панфиловцев, посвященной скорбной дате нападения фашистов на Советский Союз.

Одна на всех
Через его детство пролегла война. В безмятежные июньские дни 1941 года родители с провожатым отправили из Москвы в село к деду на Украину семилетнего Васю и двух его сестер, четырех и десяти лет, на все лето, как делали и в прежние годы. Но оказалось, что придется задержаться там на четыре долгих военных года. Буквально через несколько дней после приезда Вася наблюдал, как через село идут колонны наступающей фашистской армии. Пока не окончилась война, ни Вася о родителях, ни они о детях, оставшихся в оккупации, ничего не знали.
Дед научил его пасти общее деревенское стадо верхом на лошади. Причем когда Вася поинтересовался: “А где ж седло?”, дед засмеял его, как “городского”. Потом этот опыт оказался очень кстати уже в актерской специальности: начиная с роли Вронского в “Анне Карениной” Лановой - всадник без дублера.
- Посмотрев этот фильм, родственники срочно вызвали меня в деревню, - вспоминает Василий Семенович. - Когда я сошел на станции, то первый, кого увидел, был мой дед. Он спешил ко мне, а за ним шло полдеревни. Еще издалека дед закричал: “Як бы ты ни поиздил тогда голою сракою без сидла, фиг бы ты сиграл графа!”.
Детская память не сохранила тревогу и горести тех непростых лет. Но один случай Василий Семенович отчетливо помнит и пусть с неохотой, но рассказывает:
- В доме деда квартировал майор, он подарил мне толстый немецкий ремень, который я тут же надел, весьма гордый этим приобретением. А потом один немецкий солдат подъехал ко мне на току и позарился на тот ремень. Я как мог выразил свой протест, и тогда он дугой полоснул из автомата очередь над моей головой. Не описать, насколько я испугался, хотя внешне вроде держался спокойно. Просто стоял как вкопанный. Но до сих пор слышу свист тех пуль у самого уха. Я тогда молча снял ремень и отдал немцу. Этот случай сделал меня заикой на несколько лет.
Уже в Москве, чтобы исправить заикание, один опытный логопед посоветовал мальчишке Лановому петь песни попротяжнее. Вася же, понятно, знал преимущественно народные украинские. Постепенно выправил речь, а на украинском до сих пор поет с удовольствием.
Еще один военный эпизод отозвался в его актерской карьере, когда он сыграл одну из первых своих известных ролей в кино, в фильме “Павка Корчагин”:
- Я и не мыслил, чтобы роль Павла играл кто-то другой. Еще на пробах я весьма самонадеянно заявил, дескать, что пробоваться? Роль Павки должен играть только я! В оккупации наш мужественный учитель читал нам в школе “Как закалялась сталь”. Я эту повесть знал наизусть...
Но самой любимой ролью (“потому что короткая!”), он в шутку называет эпизод в фильме “Полосатый рейс”, где играет пижона в очках, который произносит: “Красиво плывут! Вон та группа в полосатых купальниках...”, а затем с гримасой ужаса убегает в глубь кадра:
- Честно говоря, режиссер фильма Владимир Фетин меня с трудом уговорил сняться. К тому времени я набрался дерзости сказать, что эпизоды - уже не мое, я играю большие роли. А он сказал: “Что ты понимаешь! Иногда эпизод делает актеру карьеру!”. И, конечно, прав, это я сейчас понимаю, и буду всегда благодарен ему за эту маленькую комедийную роль.

Лицо
как визитная
карточка
Но он признает, что и первое время, и годы спустя его актерское амплуа во многом определяла внешность. А предыдущие роли - аристократов на все времена - предопределяли и последующие образы. Блестяще воплотив в кино образы капитана Грэя, графа Вронского, Феликса Дзержинского, сыщика Холмса, генерала Варавву, обергруппенфюрера СС Вольфа, он затем примерил на себя роли генералов КГБ и МВД, царя Александра I, императора Византии Алексия, Цезаря, Пушкина, Бернарда Шоу, кардинала Ришелье, главного конструктора Бессонова и многих других, чьи внутренний мир и особое место в жизни выступают в неразрывной связи с внешним достоинством.
- Для ролей романтического склада или возвышенных особо важных персон нужны соответствующие внешние данные. На роль героя-любовника в традиционном кино же не совсем уместно позвать человека низкорослого, сутулого, курносого, косолапого. В этом смысле внешность мне помогла. Но она же и очень сузила круг ролей, которые мне первые годы предлагали. Это потом я сумел играть разные роли, не опираясь на внешность, в большей степени это касается театра. Но вообще в актерской палитре внешность - одно из наиболее важных качеств, так же как и голос, пластика. Это слагаемые профессии. Но я уже давно научился смотреть на себя с юмором. И там, где позволяет роль или обстановка, я с удовольствием дурачусь, гримасничаю, шучу, выкидываю прочие кренделя и номера. В театре я делаю сальто и летаю на люстре! Театральный зритель намного чаще видит меня не таким, как в “том самом” кино.
К “тому самому”, без сомнений, можно отнести фильм с его участием “Офицеры”. Появись этот фильм в наше время, на него бы навесили ярлык “культовый”. Он же предпочитает, чтобы “Офицеров” воспринимали как романтическую и героическую историю о патриотизме, любви к отчизне и женщине:
- Эта картина во многом определила мою дальнейшую киноактерскую судьбу, я это признаю. И говорю об этом не без гордости. Потому что эта картина многому учит. Мне не раз говорили действующие военные - от молодых лейтенантов до убеленных сединами генералов, что фильм повлиял на их выбор жизненного пути. Как не гордиться и как не быть благодарным судьбе, что она назначила тебя на эту роль? Но вначале мы относились к “Офицерам” просто как к хорошему фильму, который тепло принял зритель. Дескать, будут и другие роли, и фильмы... Но потом, уже оглядываясь на всю эту работу с позиции преподавателя Щукинского училища, понимаешь, что режиссер Владимир Роговой и оператор Кирилов сумели найти ассоциативный ряд для каждого поколения зрителей. Прошло уже 45 лет, но каждый раз, когда показывают эту картину, ее продолжают смотреть новые зрители, другие пересматривают. Каждое поколение находит в нем свое. Детство, послевоенное время, зрелость. Фильм очень искренний. Герои - загляденье. Они воплощают мечту если и не об идеальной судьбе, то о достойной подражания. Там есть романтизм и реализм, красота и любовь. И нежность. И бережное, трогательное отношение друг к другу. Это какая-то загадка, чудо какое-то. В каких-то фильмах я по-актерски сыграл лучше. Но те роли кто-то и не вспомнит. А офицер Иван Варавва остался...

...и зеркало
русской поэзии
Василий Лановой - страстный поклонник русской классической литературы, в частности творчества А. С. Пушкина, великолепно читает его стихи. Говорит, что этого материала у него часов на восемь беспрерывной декламации.
Любовь к родной культуре определяет его резкое неприятие всей, по его выражению, необыкновенно глупой, пошлой “петросянщины” в кино и на телевидении:
- Любой предмет искусства - зеркало, с помощью которого человек проверяет свои чувства, мысли, судьбу, хотим мы этого или не хотим. Театр дает такую возможность в большей степени, чем кино. Театр развивается, но делает это медленно. И в этом нет трагедии. В театре бывают необычайно светлые открытия, бывают “закрытия”, а бывает и деградация. У нас в театре имени Евгения Вахтангова замечательная основа. Основополагающие принципы нашей школы - праздничность, светлое отношение к своему персонажу и многое другое - обогатили весь мир. Какие бы новации ни приходили, в основе театра - великая русская культура: Толстой, Пушкин, Чехов, Достоевский, Баратынский, Лермонтов. Добро, зло, отношения между ними, совесть, любовь, смерть, жизнь - темы, которые являются для русской литературы определяющими.
Во все времена к любви и смерти в русской литературе относились одинаково. И советское кино часто снимали по классике. Конечно, были издержки идеологии, но когда в основе есть якорь литературы, никакая идеология “не снесет”. Советский кинематограф дал такие шедевры мирового кино, как “Летят журавли”, “Война и мир”... Можно назвать много-много фильмов, которые воспевали идеалы добра, любви, как и великая наша классика. И когда сейчас мы говорим с долей ностальгии о советском прошлом, мы на самом деле подразумеваем тоску и потребность в классическом понимании добра и зла! Библейское “Не хлебом единым жив человек!” было актуальной идеей и при коммунистах. Это сегодня нами завладела западная цивилизация - цивилизация потребления. А это путь к духовному обнищанию и катастрофе. Помните, “Хочу стать миллионером!” рекламировали дети. Это недопустимо, когда понятия чести, совести, труда обесцениваются под иллюзией, что можно ничего не делая просто ухватить удачу за хвост. Я помню тревожные моменты, как одно время в театральное училище пошли люди с довольно несвойственной нам логикой поведения в жизни. Но со временем и они осознали, что здесь денег много не будет. И они приходят в театр заниматься искусством.

Беседовал и записал Константин Маскаев