Азамат Горожанин
Законодательная инициатива, на днях озвученная в мажилисе первым заместителем генерального прокурора РК Иоганом Меркелем, предусматривающая передачу коррупционных дел в ведение Комитета национальной безопасности, вызвала неоднозначную реакцию в обществе. От “наконец-то коррупционерам придется несладко!” до взвешенных опасений о возможном дисбалансе и доминирующем положении КНБ в стране

Вообще, наша публика подчас не утруждает себя знакомством с тестом сообщения и сразу после заголовка стремится высказать свое мнение. Прежде всего следует обратить внимание, что господин Меркель не говорил о передаче всей антикоррупционной работы комитетчикам. Комитету национальной безопасности, следует из изложенного первым замом генпрокурора, предлагается предоставить право расследовать уголовные дела о коррупции в отношении сотрудников специальных государственных органов, антикоррупционной службы и военнослужащих. При этом Меркель предлагает увидеть в этом стремление обеспечить “альтернативный баланс по делам этой категории с Национальным бюро по противодействию коррупции”.

Если инициативу поддержат депутаты, предлагаемые изменения и дополнения должны коснуться трех кодексов и шести законов РК.
Сейчас деятельность Комитета национальной безопасности регулируется соответствующим законом об органах национальной безопасности. И, кроме того, положением, которое утверждает президент. По действующей Конституции назначение председателя КНБ - прерогатива президента. С определенными согласованиями, но в этом вопросе слово все же за президентом. Но, в отличие от органов прокуратуры, за которыми закреплены конституционные полномочия, полномочия органов КНБ в Конституции не прописаны. Есть лишь упоминание о существовании комитета и о том, кто назначает его председателя.
В действующей Конституции президент имеет полномочия организовывать, реорганизовывать и упразднять центральные исполнительные органы, входящие в состав правительства.
Если же мы соглашаемся, что КНБ - орган, не входящий в состав правительства, то вполне конституционно, что президент создал положение об этом комитете. И следующим шагом парламент издал закон, которому КНБ подчиняется. Там расписано, что относится к полномочиям КНБ, входит в их ведение. Так вот, в этом законе нет никакого упоминания, что КНБ может или должен заниматься расследованиями коррупционных преступлений.
Единственное, что можно привязать в этом смысле к антикоррупционной деятельности, это полномочия председателя комитета, одним из пунктов которых к его компетенции отнесены меры по противодействию коррупции в органах нацбезопасности. То есть это внутренние ведомственные задачи, направленные на обеспечение чистоты рядов.
Еще раз: по действующему законодательству к компетенции КНБ отнесены только вопросы, связанные с обеспечением национальной безопасности.
На текущий момент передача вопросов борьбы с коррупцией в ведомство КНБ законодательно не подкреплена. Должны быть внесены и согласованы поправки в закон об органах нацбезопасности и другие. Это должно пройти через чтение в парламенте. Пока говорить не о чем, поскольку проекта нет. Можно только оценивать риски в системе “если - то”. Для чего мы обратились к авторитетному юристу, входящему в Алматинскую юридическую корпорацию, который пока предпочел не называть себя, но помог сформулировать вопросы, которые возникают в связи с озвученными инициативами.
И в первую очередь, считает он, следует обратить внимание на куда более серьезный вопрос, который связан с проектом новой Конституции. В тех поправках, которые, как известно, направлены в том числе на перераспределение властных полномочий между президентом и правительством, президент утрачивает полномочия создавать, реорганизовывать и упразднять центральные органы исполнительной власти, не входящие в состав правительства. Это значит, что эти полномочия перейдут к премьер-министру. Из этого также следует, что КНБ - его задачи, структура, полномочия - по новой конституционной норме оказывается в ведении правительства. Соответственно, какие задачи поставит перед комитетом правительство, такие он и будет исполнять. Условно говоря, даже улицы мести или с коррупцией бороться.
Но наибольшие опасения вызывает то, что президент утратит рычаги пресекать коррупцию, в том числе и в правительстве - то есть там, где она опаснее всего и проявляется.
Агентство по противодействию коррупции было создано указом президента. Это мощная и авторитетная спецслужба, которая крупные экономические преступления раскрывала и раскрывает. Отдав вопросы борьбы с коррупцией правительству, часть представителей которого сами сегодня могут стать фигурантами коррупционных дел, мы получим предсказуемую картину.
На конференции, которая намечена на субботу, многие вопросы, связанные с изменениями в законодательстве, будут обсуждать и юристы, и законотворцы, и сами инициаторы. Пока все это может звучать достаточно резонансно, но какие инициативы будут поддержаны и как пройдет всенародное обсуждение - можно только предполагать.
Но даже если в озвученной господином Меркелем инициативе идет речь о передаче КНБ права расследовать уголовные дела о коррупции только в отношении сотрудников специальных государственных органов, антикоррупционной службы и военнослужащих, что такое “специальные государственные органы”, можно только догадываться. Предположим, это силовики. Но у силовиков, которыми можно назвать и полицию, и военных, и сотрудников КНБ, и даже спасателей, - разные ведомства. И единственное, что может “сблизить” позиции, например, военных и комитетчиков, это обязанность армейского руководства оказывать содействие в выполнении тех задач, которые решают органы госбезопасности. Поэтому, если следовать озвученной инициативе, то есть бороться с коррупцией в армии, у КНБ должны появиться какие-то распорядительные функции, императивные в отношении Вооруженных сил. Иначе у них просто не будет полномочий реализовать свои задачи в чужом ведомстве.
Заявление господина Меркеля действительно очень любопытное. Но без разъяснения и комментария по многим серьезным сомнениям инициатива будет вызывать только новые вопросы.