Айгуль Жилкишина
Начиная серию статей о казахстанских детях, оставшихся без попечения родителей, мы описывали положение дел как у нас в стране, так и за рубежом. По мере изучения ситуации мы выяснили, что на самом деле у нас достаточно большое количество людей понимает, что защита сирот - это задача страны номер один.

И все они трудоустроены в особых учреждениях - детских домах. Видимо, поэтому выражение “дети - это собственность государства” сотрудники этой системы понимают в буквальном смысле. Они весьма рьяно отстаивают интересы. Свои. И за счет сирот. О том, как происходит подмена понятий в этой сфере, мы поговорили с известной в нашей стране защитницей прав сирот Аружан Саин

Время лихих 90-х годов миновало. Однако оно оставило страшное наследие: люди научились делать что-то в мутной воде. Называют они это одним словом, думают при этом о другом, а называют третьим. Эпоха подмены понятий - фундаментальных, моральных - продолжается. Что с этим делать? Действовать, бороться, не сдаваться.
Авраам Линкольн в свое время сказал: “Можно обманывать часть народа все время и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время”. Со временем, правда об истинном положении во многих детских домах Казахстана станет явной не только для общественности, но и для высоких кабинетов.

Пролог
В одной из статей “НП” по теме усыновления мы упоминали, что сотрудники детских домов приписывают своим воспитанникам несуществующие, зачастую тяжелые болезни. Какова цель? Потенциальные приемные родители, узнав о “неизлечимых” недугах ребенка, как правило, отказываются от усыновления. Некоторые казахстанцы так и делают, не ведая, что их ввели в заблуждение.
По сути, подлог документов, приписка, подтасовка фактов - это серьезные обвинения. Об этом пишут в СМИ, блогосфере и просто говорят. Нам не хотелось быть голословными, и в этом нам помог человек, который с 2006 года занимается защитой интересов маленьких граждан Казахстана, оставшихся без попечения. Их отправляют, как правило, в детские дома. Аружан Саин называет их “учреждениями”.
Итак, откуда эти данные о неправильных диагнозах? Правозащитница на протяжении 2013 и 2014 годов принимала участие в работе коллегий Генеральной прокуратуры РК. Поэтому координаторы фонда Аружан Саин, как и она сама, оперируют исключительно данными следствия. В ее беседах с мажилисменами, чиновниками и просто в публичных выступлениях озвучиваются результаты проверок сотрудников как региональных прокуратур, так и Генеральной прокуратуры РК. К слову, эти материалы доступны широкой публике - они опубликованы на сайте коллегии Генеральной прокуратуры. Следует зайти в комитет по защите прав совершеннолетних, и можно найти данные по 2013 и 2014 годам, на которые ссылается Аружан Саин.

Подлог
Приведем некоторые факты из тех файлов. В ходе проверки дальнейшей судьбы детей, усыновленных иностранцами, казахстанские прокуроры отправились в США. Нашим следователям удалось встретиться с семьями, давшими согласие на встречу.
Согласно одному документу, составленному в казахстанском детском доме, в приемную семью в Америку отправили девочку с очень тяжелой формой ДЦП. Даже самое квалифицированное лечение и максимальная реабилитация не позволили бы этому ребенку при таком диагнозе даже самостоятельно передвигаться. Каково же было изумление прокуроров, когда они воочию смогли убедиться, что ребенок, увезенный в США, вполне нормально ходит. Более того, девочка успешно занимается балетом. В нескольких других случаях после проверок диагнозы также оказались приписанными - ни один из них не подтвердился.
Еще один случай недобросовестного, как минимум, отношения в деле устройства судьбы наших сирот. По закону детей, которых собираются увозить в семьи иностранных приемных родителей, необходимо в течение трех месяцев предлагать на усыновление казахстанским гражданам. А сотрудники нескольких наших детских домов предоставляли документы, из которых следовало, что наши соотечественники отказываются от усыновления. При этом к файлам прилагались расписки казахстанцев: да, они встречались с ребенком, но положительного решения об усыновлении не приняли.
Генеральная прокуратура провела проверку фактов и выяснила: граждане, фамилии которых значились в деле, дали показания, что этих сирот в детских домах им никто не показывал. Соответственно, никаких отказов от усыновления детей они не подписывали. А как же быть с подписями, зафиксированными в документах? Проведенные графологические экспертизы показали, что подписи казахстанцев были подделаны.
Когда мы начинали публиковать материалы об усыновлении, то вопрос неправильных диагнозов воспитанникам детских домов казался нам очень сильным аргументом. Хотя бы для того, чтобы поставить под сомнение объективность сотрудников этих учреждений. Вплоть до встречи с Аружан Саин. Потому что факты, приведенные защитницей интересов казахстанских сирот (даже небольшая часть их) говорят не только о нецелесообразности существования этой системы. Данные учреждения в том виде, в каком они сейчас функционируют у нас в стране, представляют собой социальную угрозу.
И это бомба с замедленным действием. Рвануть она сможет не только через два-три года, но пять и 10 лет. В этих учреждениях стали возможными такие формы несправедливости и насилия, что далее нельзя оставлять их без наказания.
Да, большинство казахстанцев отмахнутся от этой проблемы, думая: со мной и моими близкими этого не произойдет никогда. Так и будет ровно до того дня, когда несчастье не коснется кого-то лично. Именно поэтому нашему обществу и государству нужно не просто пересмотреть структуру детских домов в Казахстане. Их нужно расформировать, ликвидировать и вообще прекратить практику содержания осиротевших детей в крупных учреждениях. Есть более гуманные формы спасения детей без родителей: гостевые семьи, фостерные семьи, профессиональные приемные родители, детские деревни и другие. Мы писали о них в прошлых выпусках “НП”.

Собака на сене
Продолжая разговор с Аружан Саин, мы выяснили, что приписывание диагнозов воспитанникам детских домов - это одно из самых небольших преступлений как материального, так и морального характера.
Напомним читателям, что раньше граждане иностранных государств, как правило, приезжали в Казахстан при помощи агентств по иностранному усыновлению. Потенциальные приемные родители из-за рубежа отправлялись в любой регион по своему выбору. На месте усыновители подавали документы, их знакомили с детьми, и сразу же начиналось оформление документов. Но согласно новому Кодексу о браке и семье, иностранное усыновление прописано с учетом интересов казахстанских граждан. Сегодня по закону иностранцы могут обращаться только в те агентства, деятельность которых лицензирована на территории Казахстана. И просто так приехать в Казахстан и с ходу познакомиться с детьми сейчас не представляется возможным.
Комитет по охране прав детей стал единственным органом, который предоставляет информацию иностранным гражданам о детях-сиротах нашей страны. Когда будущие приемные родители готовы принять ребенка в свою семью, им отправляется приглашение для оформления визы. Получается, что региональные суды, региональные органы опеки теперь исключены из процесса предложения казахстанских детей иностранным усыновителям.
Но если принятие решений возложено только на комитет по охране прав детей, мы поинтересовались, не приведет ли это к перекосам из-за коррупционной составляющей? Аружан Саин зачитала нам один документ за подписью супругов из Германии. Они обратились к ней за помощью.
В свое время комитет по охране прав детей предложил этим немецким усыновителям ребенка. Как и положено, через лицензированное агентство. Именно поэтому они и приехали в Казахстан. Процедура сейчас такова, что законодательно установлен достаточно длительный срок для общения иностранных приемных родителей с ребенком. Далее они уезжают и собирают дополнительные документы, если приняли положительное решение. После этого усыновители возвращаются в Казахстан.
Граждане Германии, обратившиеся в фонд Аружан Саин, по их словам, выполнили все предписанные условия, и у них завязались очень теплые отношения с Сережей из Семипалатинска. Будучи уже в достаточно сознательном возрасте (2008 года рождения), ребенок стал понимать, что к нему приезжали его будущие приемные родители. Однако случилось так, что по судебному решению немецким усыновителям отказали. Причина была, на наш взгляд, более чем надуманной: им сообщили, что не было предпринято достаточных мер, чтобы устроить этого ребенка в казахстанскую семью.
Стоит отметить, что Сережа уже много лет находится в детском доме (это учреждение для детей с отставанием в развитии), поэтому давно истекли не только три месяца, положенные по закону. Минуло даже несколько лет, в течение которых ребенка так и не усыновила ни одна казахстанская семья. Но отставание в развитии зачастую происходит вследствие обычной педагогической запущенности, которое можно преодолеть.
Как бы то ни было, сотрудники фонда Аружан пытаются сейчас помочь этому ребенку. Чувства ребенка, его надежды - это для них самое главное, а отнюдь не бюрократические отписки чиновников. Неужели им непонятно, что мальчик ждет этих усыновителей, которых он воспринимает как своих приемных родителей? Он уже считает их своей будущей семьей и, конечно, страдает, что не может быть вместе с любящими его людьми.
Об утверждениях чиновников о том, что якобы приемные родители в массовом порядке возвращают сирот в детские дома, мы поговорим в другой статье. Но в данном конкретном случае с Сережей из Семипалатинска мы задаем вопрос: что означает этот отказ немецким усыновителям? Равнодушие или кураж? Все, что угодно, но не защита прав и интересов ребенка.

Поле непаханое
Однако существуют и более значительные нарушения в детских домах. Дело в том, что недавно Аружан Саин по приглашению прокуратуры Алматинской области принимала участие в коллегии прокуратуры Алматинской области по защите прав несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей. И в ходе внезапных проверок прокуроров выявились следующие факты.
Детдомовцам сокращали в два раза порции питания, а нехватка одежды и обуви для сирот считается у нас в стране практически нормой. А как быть с девочками, которым воспитатели не покупали прокладки? Подростки вынуждены были использовать для гигиенических целей разрезанные старые тряпки. Прокуратура установила также факты нарушения имущественных прав детей. Ответственные лица продали квартиру, по праву принадлежавшую воспитаннику детского дома. При этом всем очевидно, что такие должностные преступления директор детского дома не в состоянии совершить в одиночку. В этот процесс вовлекаются те, кто накладывает арест на эту недвижимость. И те, кто должен отменить обременение. К этому воровству причастны, разумеется, и органы социальной защиты, и органы опеки. Разве это не круговая порука?
Стоит отметить, что некоторые дела, в том числе и случай по закупке продуктов питания по предоплате (что непозволительно для государственных учреждений), передали на рассмотрение в антикоррупционный комитет РК.
Прокуроры во время этих проверок выявили, что в этих учреждениях есть дети, которые не состояли на учете много лет. Это значит ровно то, что о существовании ребенка не знает никто. О нем никто не слышит, и, что страшнее всего - воспитанник потерял столько лет для поиска семьи. Кроме того, прокурорская проверка установила, что многим детдомовцам вовремя не начислялись пособия, их не поставили на учет на получение жилья.
Прокурор области на совещании по этим преступлениям заявил: “Вы же женщины! Как вы могли так поступать?”. Как известно, в этой системе занято мало мужчин. А как же быть с постулатом, что женщина должна защищать ребенка, причем любого, а не наживаться за его счет. Тем более, беззащитного сироты.
Но как объяснить такие “поступки”, когда на казенные деньги директора детских домов покупали себе отличительные знаки? Да какие! Ни много ни мало - медали “Отличник отрасли”. А ведь их стоимость на существующем легальном рынке варьируется от 300 000 до 500 000 тенге! Они, несомненно, отличились.
Недавно фонд Аружан Саин обратился с письмом к акиму ВКО. Весной этого года в Семипалатинске осудили педофила. Необычность в том, что фигурантом дела оказался... воспитатель, проработавший в детском доме 17 лет. По факту уголовного дела проходили 14 несовершеннолетних жертв. А сколько их было на самом деле и о других деталях - в следующем номере “НП”.