Алан Байтенов
Законотворцы, не исключено, могут рассмотреть возможность денежного поощрения за сообщение о каждом доказанном преступлении. То есть не только о фактах коррупции и террористической угрозы. В этих случаях, как мы знаем, уже все решено - есть ставки и, самое главное, желание сотрудничать.

Другое дело - как благодарить сознательных граждан? И главное, как быть уверенным, что четко понимаешь, где клевета, донос на почве зависти или ревности, а где действительно помощь в раскрытии серьезного преступления?
Ну и, конечно же, стоит продумать механизм распределения конфискованного имущества. Ведь открытость торгов и общественный контроль над ними гарантируют еще и хороший “навар” с продажи нажитого преступным путем

КАЗНЬ ЧЕРЕЗ РАСЧЛЕНЕНИЕ ИМУЩЕСТВА
Наше законодательство создано таким образом, чтобы нанести как можно большую травму преступнику. Психологическую. Условия содержания в камерах и отношения между заключенными - это отдельный разговор. Так вот, конфискация имущества, по идее, должна воспитать в человеке чувство безысходности. Мол, ему не только предстоит отсидеть срок, но и выйти через несколько лет на свободу абсолютно нищим. Как правило, это должно производить впечатление на людей с хорошим достатком. То есть на человека, который привык к высокому качеству жизни. И сам процесс “распила” его имущества также должен причинять невыносимые страдания. Душевные, естественно.
Это в идеале, конечно же. На деле все немного иначе. Удастся судисполнителям доказать юридическую причастность обвиняемого хотя бы к части имущества - хорошо. Удастся продать хотя бы за половину реальной стоимости - тоже считается неплохим результатом. Но вот не всегда то самое конфискованное имущество доходит до торгов. Половину могут попросту потерять. Как это было в деле Ахмедбека Ахметжанова, бывшего акима Костаная. Кто-то нечаянно “посеял” несколько крутых машин ценой почти по сотне тысяч долларов каждая. А ведь это имущество уже принадлежало государству, так как перешло в ранг конфиската. Тем самым у государства украли дважды. Первый раз согласно решению суда это сделал экс-аким, а второй - так до сих пор и не установленный следствием человек. Или группа лиц.
Правильно, так и нужно было поступать. Ведь у нас как - если воровать, то проще всего у государства. Поищут немного и, в конце концов, забудут. Особенно если речь идет о небольших объемах и не об особо наглых бюджетных растратах. Вы только представьте, что бы произошло, какой бы возник скандал, уголовное дело, если бы эти машины ценой в несколько сотен тысяч долларов пропали у конкретного человека? У того же самого экс-акима, например. “Да я тебе коленки сломаю!” Все верно - нашли и посадили бы в течение месяца. Но, как мы видим, имущество это, похоже, искать никто не собирается. Оно ведь уже ничье - государственное.
Мы знаем - случаев, когда исчезает конфискат, масса. Хорошо хоть наиболее крупные объекты, некогда принадлежавшие Ахметжанову, государство успело “оформить”. Это два ресторана и один торговый центр общей стоимостью около полумиллиарда тенге. Конечно, при таких объемах могли и не заметить пятерку-другую люксовых машин...
Учитывая нынешнее положение дел с “безупречным и аккуратным” отношением к конфискованному имуществу, мы даже не представляем, как обойдутся с собственностью Токтара Тулешева или, к примеру, Талгата Ермегияева. Только по Тулешеву суд говорит, что это племенные жеребцы, роскошные автомобили, земельные участки, предприятия, элитная недвижимость. Примерный набор и у Талгата Ермегияева - недвижимость, автомобили, предметы роскоши. В общем, везде есть некий вполне стандартный комплект, который по решению суда должен перейти в доход государства. Фамилии собственников только меняй. И все это надо грамотно реализовывать.
Как с этого государству получить доход? Особенно с того, что было приобретено на украденные бюджетные средства?
Но прежде еще немного о конфискованном имуществе. Вполне возможно, для того чтобы заинтересовать каждого гражданина активнее проявлять свою гражданскую позицию и сообщать о преступлениях, необходимо определить на законодательном уровне ту часть имущества преступника, которая перейдет в собственность сознательного гражданина. Помимо денежных премий. Конечно же, только в том случае, если преступление доказано и заявление не является попыткой оклеветать человека. В противном случае необходимо ввести механизм обратного действия, но с пятикратным коэффициентом возмездия. То есть решил человек из зависти или мести обвинить своего ближнего, а суд установил именно эту причину заявления - наоборот, отобрать все, что принадлежит клеветнику, и посадить его. Часть из этого отдать несправедливо обвиненному. Иначе могут возникнуть перегибы, которые мы отлично помним из истории. К примеру, времена всеобщего раскулачивания в тридцатые годы прошлого столетия. Когда под горячую руку могли попасть все более-менее зажиточные крестьяне и середняки. Причем бывали случаи, когда конфискованное имущество делилось тут же между исполнителями. А идея равноправия классов нередко понималась в извращенном виде - когда лишняя пара сапог могла трактоваться как непозволительная роскошь. При этом лишний мешок зерна - как повод поставить к стенке. Или период тотального и зачастую несправедливого как раз-таки стукачества второй половины тридцатых годов. То есть когда привлекали уже за другое “богатство” - свободу вероисповедания и свободу мыслей.
И это большая работа. Можно даже сказать, основная - переформатировать отношение карательных органов и показать, что наш суд обязательно оправдает невиновного. А в случае чего накажет клеветника. Кстати, здесь можно предложить механизм сообщения о преступлении даже через портал электронного правительства. Ведь у нас есть возможность иски подавать в режиме онлайн. Собственно, и получать премии после завершения процесса - также через электронный финансовый шлюз. Главное, что анонимок не будет - человек, сообщающий о преступлении, должен предоставить все свои данные.
Конечно же, необходимо проработать систему защиты свидетелей. Сознательным гражданам жизненно важно быть уверенными в своей безопасности. Ведь порядок и спокойствие в обществе - это дело государственной важности. Следовательно, эти данные должны иметь статус государственных секретов, за разглашение которых предусмотрена уголовная ответственность. Только в этом случае мы сможем рассчитывать на помощь общества в раскрытии и предупреждении преступлений.
Вернемся к конфискованному имуществу. Проблема серьезная - как вернуть деньги, которые были украдены из казны и трансформированы в люксовые вещи? А они, как правило, каждую минуту теряют в стоимости.

КРАСИВАЯ ИСТОРИЯ ПОМОЖЕТ
Как правильно продать имущество, а главное - каким образом? Мы понимаем, что не все попадет на торги. Часть активов, особенно если они работают и приносят доход, найдут своих покупателей сразу же. В конечном итоге подобные предприятия продолжат свою работу и продолжат приносить прибыль, а также платить налоги, обеспечивать рабочие места. С подобными вещами сложностей вроде как нет. Главное, чтобы “отжим” этих активов не стал причиной уголовных дел.
Другое дело - предметы, которые катастрофически теряют в стоимости. Как правило, это все относится к разделу “люкс”. Мебель, автомобили, украшения, дома - в общем, все то “вкусное”, чем хотел окружить себя преступник. И поможет вернуть большую часть истраченных бюджетных денег специальная, правильная, правдивая история вещи. Стоит подумать насчет сертификата подлинности. Подобная бумага придаст уверенности потенциальному покупателю. Вот представьте - на какой-нибудь “Бэнтли”, особняк, на породистого скакуна или земельный участок одного из врагов государства и общества будут соответствующие сертификаты подлинности. Мол, хозяин - тот-то, украл столько-то, совершил то и получил по заслугам. То есть продавать не сам металл, бетон или землю по “цене лома”, а уникальную историю вещи. Не исключаем, что подобный подход привлечет внимание эксцентричных, но вполне платежеспособных коллекционеров.
“Накручивать” можно любыми способами - люди готовы платить за “игрушки” большие деньги. Часто вспоминается случай, который произошел в 2008 году. Чжао Даньян, менеджер инвестиционного фонда из Гонконга, приобрел право пообедать с миллиардером Уорреном Баффетом за 2,1 миллиона долларов. Благотворительный аукцион устраивал eBay. Обед - вещь абсолютно нематериальная. Конечно, господин Баффет мог дать бесценный совет. Но, по слухам, на встрече больше говорили о погоде, музыке и литературе. Как ни крути, но этот обед вошел в историю. И каждый фигурант каждого преступления является частью нашей истории. Истории независимого Казахстана. Мы просто надеемся, что в будущем с подобными громкими и объемными делами, наконец, будет покончено. И наши персонажи станут интересными экспонатами. А также частью истории периода, надо признать, все еще дикого накопления капитала.
Кстати, про ауру конфискованной вещи. У нас очень суеверное общество. Поэтому все зависит от работы, которую проведут. Подадут эту конфискованную вещь как предмет с тяжелой энергией - так и будет. А подадут как почетный трофей, простите, часть тела врага государства, всего общества... Ну вы понимаете. Кстати, это может быть даже неким индикатором лояльности всей тусовки. А еще и желанием показать свою непричастность - мол, нечего скрывать, поэтому нечего бояться, что меня “возьмут” по тому же обвинению. И за это люди также готовы платить.
Но если серьезно... За фиксацией и реализацией конфискованного имущества необходим общественный контроль. Принцип уже примерно понятен - как использовать и продавать конфискованное имущество, должен решать некий общественный орган. Кстати, модель, собранная по принципу Земельной комиссии, подходит идеально. Здесь и государственные, и общественные деятели, которые открыто будут проводить условно торги имущества, нажитого нечестным путем. Главное - не допустить закрытых аукционов и частных “вечеринок” в узком кругу, на которых могли бы обсуждаться подобные вопросы. Публичные аукционы могут решить эту проблему. В том числе и с реализацией крупных активов. А еще тотальный общественный контроль над реализацией крупных конфискованных ресурсов мог стать гарантией защиты владельца. То есть сразу было бы видно - с умыслом отобрали или за дело. Поэтому, прежде чем оформлять заказные дела, несколько раз подумают.
Кстати... Эту “казнь” надо сделать несколько эффективнее. Проворовался - должен полностью возместить ущерб государству. Естественно, помимо того, что уже забрал суд. В общем, преступник должен отработать ущерб. Причем это также необходимо сделать публично. Представьте, как изменится отношение гражданина к судебно-исправительной системе, если он увидит - чиновник, который еще вчера считался миллионером, был вхож всюду, откровенно поплевывая на всех свысока, вот тут, прямо у ваших ног, метет улицу. Или у крыльца того ведомства, в котором служил. Все знают точно - завтра он будет здесь же. И до тех пор, пока не возместит причиненный ущерб. Или хотя бы часть. Какую - определит суд.
Ведь иначе опять получается, что в два горла ест - сначала украл из казны, а теперь еще и трехразовое питание получает за счет бюджета. В общем, в деле возврата государственных денег хороши все средства. Главное - быстрее принимать решение. Все, что было приобретено преступным путем, каждый день теряет в цене. Или теряется.

Конечно же, только в том случае, если преступление доказано и заявление не является попыткой оклеветать человека. В противном случае необходимо ввести механизм обратного действия, но с пятикратным коэффициентом возмездия. То есть решил человек из зависти или мести обвинить своего ближнего, а суд установил именно эту причину заявления - наоборот, отобрать все, что принадлежит клеветнику, и посадить его.