Бурливший после свержения Саддама Хусейна Ирак так и не смог прийти к умиротворению, и в сводках новостей продолжали регулярно появляться сообщения о взрывах и столкновениях в этой ключевой для Ближнего Востока стране. Государственность, возникшая после свержения Саддама Хусейна, по сути, была не более чем компромиссом, на который согласились как крупные мировые игроки, так и местный истеблишмент. В результате этого компромисса Ирак смог продолжать относительно стабильное существование и главное - стал надежным и послушным поставщиком нефти на мировой рынок. Правда, при дележке властного пирога в стороне осталось суннитское меньшинство населения, которое при Саддаме Хусейне занимало привилегированное положение, напоминает газета “Завтра”

Что же касается организации “Исламское государство Ирака и Леванта” (ИГИЛ), которая сейчас громит части иракской армии, то она представляет собой пример интереснейшего явления современности - виртуальных структур, создающихся вокруг некой идеи, которые могут превращаться во вполне реальные организации, контролирующие значительные территории. Подобием этого может служить виртуальный “Имарат Кавказ”, а наиболее ранним прообразом - Невидимая империя Юга, тайная организация “Ку-клукс-клан” в США. Получив такое мощное организационное средство, как современные информационные технологии, это явление сегодня имеет все шансы сыграть одну из ключевых ролей в нынешних и будущих конфликтах.
Боевикам уже удалось взять под контроль второй по величине иракский город Мосул и вот-вот может пасть Багдад. Что будет потом? Крах иракской государственности под ударами исламистов-суннитов неизбежно приведет к тому, что выстроенный с момента принятия Конституции в 2005 году баланс сил в Ираке рухнет. Практически это будет означать, что Ирак ждет гражданская война между суннитами и шиитами, причем, если шиитам, составляющим большинство населения страны, обеспечена поддержка соседнего Ирана, являющегося мировым центром шиизма, то сунниты будут находиться в более сложной ситуации, и разыграть “суннитскую карту” попытаются как исламисты, так и Саудовская Аравия. С высокой долей вероятности можно предположить, что вскоре после победы боевиков и провозглашения ими теократического исламского государства в Ираке заявит о своем отделении Иракский Курдистан, который на сегодня и так де-факто является независимым. Нельзя сбрасывать со счетов и наследников саддамовского режима, бывших военных и членов Партии арабского социалистического возрождения “Баас”, которыми руководит преемник Саддама Хусейна неуловимый Иззат Ибрагим ад-Дури. “Баасисты” по-прежнему пользуются поддержкой значительной части населения и могут привлекать тех суннитов, которые не поддерживают фундаменталистские трактовки ислама.
Для кого представляют угрозу иракские исламисты? Если взглянуть на политическую карту, нетрудно понять, что, учитывая стратегическое положение Ирака в самом сердце Ближнего Востока, его гипотетическое превращение в государство исламистов будет представлять огромную угрозу практически для всех соседей. В краткосрочной перспективе проблемы возникнут в первую очередь у Сирии. Боевики ИГИЛ на сегодняшний день представляют одну из наиболее боеспособных и активных сил, противостоящих в Сирии войскам, лояльным Башару Асаду. Превращение Ирака или хотя бы его части, граничащей с Сирией, в базу исламистов, будет означать, что боевики в Сирии получат надежный канал поставок вооружения и припасов, а также свежих пополнений. Это может кардинальным образом изменить положение дел в сирийском конфликте, где лишь недавно наметилось ощутимое превосходство правительственных сил. Это заставляет задуматься над тем, так ли уж случайно победоносное наступление иракских исламистов, почти точно совпавшее по времени с завершением президентских выборов в Сирии, которые упрочили положение Башара Асада, и не стоят ли за ним те же силы, которые заинтересованы в разрушении сирийского государства? Не решил ли Запад таким образом совершить “иракский гамбит” - пожертвовать Ираком ради того, чтобы добиться своего и “доломать” обескровленную войной Сирию, даже поставив на карту стабильность нефтяных рынков и будущее всего Ближнего Востока?
Если говорить о том, каков на сегодня баланс сил на Ближнем Востоке и каким ключевым игрокам бросают вызов исламисты ИГИЛ, можно заключить следующее. Непосредственную и наиболее явную угрозу ИГИЛ представляет для Сирии. Режим Башара Асада является одним из последних представителей светского арабского национализма, который вдохновлял арабов на борьбу с колониализмом и империализмом, давал им надежду на будущее создание единого пан-арабского государства (именно отсюда, кстати, отсылка к концепции пан-арабизма в названии ряда государств, например, Сирийская Арабская Республика, Арабская Республика Египет, Великая Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия и т.д.). Арабский национализм, будучи секулярной идеологией, с самого начала стал непримиримым врагом для радикальных исламистов, которые расценивали его как отклонение от предписаний ислама. По их мнению, национализм шел вразрез с концепцией уммы, всемирной единой общины мусульман, братьев по вере, которых не должно разделять ничто, включая национальные и этнические границы. Непримиримая борьба националистов и исламистов часто принимала кровавые формы, и ее жертвами становились многие высокопоставленные чиновники, общественные и религиозные деятели, мыслители, не разделяющие взглядов радикалов. Так, от рук исламистов пал президент Египта Анвар Садат, преемником которого стал Хосни Мубарак, свергнутый в результате событий “арабской весны”.
Тем не менее правоохранительным органам и спецслужбам государств, пошедших по пути арабского национализма, удавалось в целом успешно справляться с угрозой исламистов и подавлять их, хотя полной победы они одержать так и не смогли. ХХI век принес неожиданное развитие событий - начался крах светских арабских государств. При помощи США рухнул режим Саддама Хусейна в Ираке, события “арабской весны” смели президента Мубарака в Египте и режим Муаммара Каддафи в Ливии (хотя идеология Каддафи далеко ушла от корней арабского национализма, тем не менее к власти он пришел именно на его волне), пошатнулось и сирийское государство. Сегодня исламисты хотели бы окончательно добить своего заклятого врага, арабский национализм, и события в Ираке могут стать залогом их победы.
Другим врагом радикального ислама являются монархии залива. Если недовольство исламистов такой в целом светской монархической страной, как Иордания, вполне понятно, то их конфликт с высшей степени религиозными Саудовской Аравией и Катаром кажется на первый взгляд странным. Однако, если присмотреться внимательнее, все встанет на свои места. Во-первых, исламский фундаментализм, апеллируя к бедным и обездоленным слоям мусульманского мира, обращает внимание на простоту и равенство, характерные для мусульманской общины на раннем этапе ее существования. Этот идеал представляет собой яркий контраст с жизнью многочисленных утопающих в роскоши саудовских и катарских принцев и принцесс. С другой стороны, ультраортодоксальная Саудовская Аравия (где, например, до сих пор женщины не имеют права управлять автомобилем, а супружеская измена наказывается смертной казнью) выступает надежным партнером и союзником США и Израиля как в военной, так и в экономической сфере, и такой мезальянс, похоже, не смущает ни ту, ни другую сторону. Все это заставляет исламистов воспринимать монархии враждебно, несмотря на всю их показную ортодоксальность, а королей и эмиров - бросать все силы на борьбу с теми, кто угрожает их благополучию.
Наконец, врагами исламистов являются Турция и Иран. Турция как страна, в которой государственный аппарат пока не позволяет распространяющемуся фундаментализму отклонить страну от светского вектора развития, а шиитский Иран для суннитских радикалов враг априори.
Казалось бы, различные ближневосточные силы должны объединиться против общего врага, которым для всех них является исламизм. Однако не все так просто. Все перечисленные выше силы слишком разнородны, и многие из них имеют давние счеты друг к другу. В итоге победа представителей радикального ислама в одной из ключевых стран этого региона может привести к резкому обострению многих из этих противоречий, а в долгосрочной перспективе - к хаосу в глобальном масштабе, если мастера глобальной игры все же не испугаются дела рук своих и позволят исламистскому джинну вылезти из бутылки.