Юлиана Жихорь
Парламентарии не раз поднимали вопрос интересов Казахстана при разделе трансграничных рек. На днях в мажилисе даже провели специальный круглый стол, где основными темами обсуждения стали проблемы водораздела с Россией по реке Урал и с Китаем по Иртышу и Или. Несмотря на все заверения Министерства сельского хозяйства (именно при нем находится Комитет по водным ресурсам), депутаты не разубедились в своих опасениях относительно водного будущего страны

Последние годы в парламенте, говоря о реках, депутаты почему-то ограничивались исключительно взаимоотношениями с Россией и странами Центральной Азии. С первой нас связывает Урал, где построено несколько водохранилищ, с Узбекистаном и Кыргызстаном - водные проблемы по Сырдарье. Вопросы казахстанско-китайских отношений почему-то практически никогда не затрагивали.
На этот раз ситуация практически повторилась. Депутат мажилиса Елена Тарасенко вновь заговорила про Урал.
Проблема этой реки действительно серьезная. Построенные на российской территории водохранилища привели к обмелению реки на казахстанском участке. В результате чего страдают и пастбищные угодья, и рыбная отрасль (в частности, снижение численности осетровых ученые связывают непосредственно с низким уровнем воды в Урале). Да и ситуация с перманентным выбросом воды в этих водохранилищах уже давно стала камнем преткновения двух стран - от наводнений периодически страдают населенные пункты Казахстана, расположенные вдоль берегов реки.
Увы, ликвидировать водохранилища уже невозможно. Зато, как заявил вице-министр сельского хозяйства Марат Толибаев, россияне пообещали не строить больше подобных объектов без согласования с Астаной. А заодно предлагают задним числом предоставить документы на уже построенные водные объекты, согласно которым водохранилища не окажут влияния на экологию РК.
В общем, вынуждают Астану согласиться с уже свершившимся фактом на законных основаниях.
К сожалению, ситуация с трансграничными с Китаем реками до боли напоминает уральский сценарий. Только в гораздо менее выгодном варианте. “Они (Китай. - “НП”) взяли без нашего ведома, на одном из их поворотов построили отвод, и по нему по инерции вода сейчас прямо идет на их сторону, уходит большая часть воды. С 2004 года, с момента построения, мы вели переговоры каждый год, и вот только в этом году нам удалось продвинуться. Мы добились, чтобы Китай согласился построить водоразделительное сооружение. В следующем году, я надеюсь, мы начнем его строить. Работа идет медленно, но она ведется”, - сообщил Толибаев. Он рассказал, что “китайцы плохо скрывают, скажем мягко, свои планы по наращиванию объемов потребления воды в связи с орошением”.
Более того, Пекин предлагает делить реку не по заведенным международным стандартам (без ущерба для стран, находящихся ниже по течению), а по числу населяющего берега населения. “Мой коллега (из Китая. - “НП”) говорил: “Ну, давайте к реке Улькен Уласты (река разделяет территории РК и КНР) подойдем по справедливости. Вдоль этой реки по нашей территории, по китайской, сейчас проживают 80 тысяч человек, а на вашей территории сколько человек живет?” В Восточно-Казахстанской области 5 семей чабанов. И они говорят: “Давайте по справедливости подходить - 80 тысячам человек вода нужна и 5 семьям”, - рассказал вице-министр. При этом он заметил, что китайская сторона сумела построить поселок с 80 тысячами жителей всего за 8 лет.
По словам Толибаева, Астана заняла принципиальную позицию: если мы будем делить воду по пропорции людей в Китае и в Казахстане, то, извините, мы никогда не выиграем этот спор - бесполезно.
Если верить заместителю генерального директора по науке казахстанского Агентства прикладной экологии Малику Бурлибаеву, то мы этот спор уже много-много лет проигрываем. В настоящее время между Казахстаном и Китаем существуют три соглашения. Но нет соглашения о водоразделе.
“Наше правительство, согласившись с китайцами, я считаю, допустило большой промах, - заявил Бурлибаев. - На сегодняшний день одна проблема - трансграничных рек - у нас с китайцами распалась на две составляющие: по количественным характеристикам переговоры ведут по линии Минводного хозяйства Китая, а по качественным характеристикам - Министерства охраны окружающей среды. Сколько бы мы ни упирались в казахстанской делегации, но китайцы продавили это решение. Когда распадается на две части (один вопрос. - “НП”), это просто затягивается время, чтобы прийти к какому-то консенсусу. И теперь будем пожинать дальше результаты эти”.
По словам Бурлибаева, есть еще одна серьезная проблема на переговорах с Китаем - отсутствие профессиональных переговорщиков. “У нас руководителем на переговорах в казахстанской делегации был один-единственный раз профессионал. Это Алматбек Рамазанов в 1999 году, когда мы начинали. После этого чехарда у нас в команде переговорщиков. Начиная от руководителя и до постоянного состава рабочей группы экспертов”.
Да что там переговорщики! Комитет по водным ресурсам и тот не обладает профессиональными кадрами. Их брать просто неоткуда. Прежние вузы, специализировавшиеся на обучении “водников”, либо сократили количество абитуриентов, либо снизили качество “продукта”, “зато Атырауский государственный университет, где отродясь не было водников, выпускает водников. Вот такие у нас перекосы”. В результате всеми водными ресурсами страны управляют несколько человек. “Но, извините, инновационные проекты развиваем. Если мы даже оперируем данными, что 100 кубокилометров (приток воды в Казахстан в год. - “НП”) - среднемноголетние исчисления Казахстана... Их 93 (последние данные по притоку воды в Казахстан. - НП). Уже 7 кубокилометров среднеисчисления нет”. “Можете посмотреть данные о безвозвратном объеме водопотребления на китайской территории. Это по реке Или с минусом для нас и по реке Иртыш, - возмущался Бурлибаев. - Для того, чтобы нормально работать, нам необходимо менять статус (Комитета по водным ресурсам. - “НП”). В нынешнем состоянии Комитет по водным ресурсам абсолютно не имеет отношения к стратегическому планированию. А без стратегии какое развитие водного сектора экономики? Какое инновационное развитие? Задумайтесь, пожалуйста”, - обратился он к депутатам.
Но есть и другая проблема. Ругая соседей, Казахстан, как выясняется, не знает собственных потребностей в воде. “В позапрошлом году была запущена программа “Трансграничные реки”. Сегодня все говорят: мы усложняем и оттягиваем. Но, помилуйте, давайте зададимся вопросом: а мы-то сами знаем, сколько нам воды нужно? Да, мы настаиваем, первыми участниками баланса определения водных ресурсов должны быть речная и озерная экосистемы, потом - Казахстан, потом - Китай. Нам удалось в этом году вообще слово “экология” в протоколах Министерства водного хозяйства (КНР. - “НП”) включить. Приучиваем”, - сказал эколог.
В общем, водных проблем у Казахстана более, чем достаточно. Россияне вынудили Астану задним числом согласиться со строительством у себя несанкционированных водохранилищ. Теперь, скорее всего, таким же задним числом и Пекин вынудит Казахстан принять факт строительства на своей территории огромного числа водохранилищ и ирригационных водоотводов. И произойдет это уже в течение нынешнего десятилетия. Поскольку, как сообщил вице-министр сельского хозяйства, “забор воды по геометрической прогрессии продолжается, и мы понимаем, что каждый год, каждое промедление для нас становится все более и более опасным, и прилагаем все усилия для того, чтобы своевременно, в 2015 году, подписать соглашение и уже с этого момента четко считать все наши расходы”. До 2015 года стороны решили провести научное исследование на тему: “Как делить воду”. Причем инициатором такого исследования выступил... Разумеется, Пекин. До 2015 года он, если верить планам КНР, успеет сформировать всю водную инфраструктуру в Западном Китае и обеспечит себе требуемый сток воды для собственной промышленности и АПК.
Фото Радмир  Фахрутдинов

Астана