Фарида Галиева
В Москве состоялась конференция под названием “Центральная Азия в “Большой игре” с участием ряда российских, западных и центральноазиатских экспертов по региону. Мероприятие проводилось под эгидой Центра стратегических разработок и Высшей школы экономики. Основным лейтмотивом выступлений экспертов стала оценка перспектив дальнейшей борьбы за местные энергоресурсы и, как следствие, обострение отношений между основными мировыми игроками

Если обобщить главные выводы выступавших, то первым и довольно любопытным общим тезисом стало снижение роли России в Центральной Азии. При этом Китай и другие азиатские игроки, по-прежнему активные США, к тому же закрепившиеся в Афганистане, при слабеющих России и Европе - вот общая картина первого раунда “Большой игры” за энергоресурсы Центральной Азии, ознаменовавшего собой 20-летие после распада СССР.
В последние годы наблюдается устойчивая тенденция изменения всей схемы добычи и транспортировки углеводородов из ЦА в пользу китайского (и азиатского в целом) направления. Именно туда развивается новая система нефте- и газопроводов. К примеру, в Казахстане присутствие того же Китая пока выражено не так ярко по сравнению с западными компаниями, но уже сопоставимо с Россией.
Однако китайские и другие азиатские компании действуют более стратегически верно и тактически грамотнее своих российских и европейских конкурентов, так как гораздо активнее участвуют в проектах по глубокой переработке нефти и газа. Предоставляют значительные инвестиции, льготные кредиты, не вмешиваются во внутреннюю политику стран региона.
 Если же посмотреть на европейцев, то их тактика отличается разрозненностью и носит весьма краткосрочный характер. Европейский бизнес присутствует слабо и стратегических целей у него не видно.
 В то же время американцы традиционно поддерживают трубопроводные маршруты в европейском (в обход России) и азиатском направлениях. Сама же по себе ЦА никогда не была приоритетной для США, в том числе как альтернативный источник нефти и газа. Применительно к региону для Вашингтона главным было и остается любой ценой ослабить Россию и ее связи со странами ЦА, сорвать интеграционные тенденции на постсоветском пространстве, замедлить интеграционные процессы в Европе и становление ЕС в качестве самостоятельного игрока в Евразии и тем более на международной арене, в том числе за счет отвлечения европейского внимания и ресурсов, спровоцировать противоречия и конфликты между Россией и Китаем, Россией и Европой, балансируя между всеми ними и усиливая взаимные подозрения.
В целом США играют по-крупному, где ЦА одна из клеток на “шахматном поле” Евразии.
Как же ведут себя в этой игре сами страны Центральной Азии? В последние годы наблюдается значительный рост их активности и самостоятельности. Они довольно успешно используют противоречия глобальных и региональных игроков, добиваясь максимальной экономической и политической выгоды от диверсификации своих внешних связей в области политики, экономики, безопасности и, безусловно, энергетики.
Пока это удается весьма эффективно, что особенно заметно на примере ресурсно наиболее богатых стран, таких как Казахстан и Туркменистан, основными элементами политики которых являются постепенное и жесткое отстаивание своих интересов в диалоге с иностранными компаниями, а также стремление к диверсификации поставок на внешний рынок.
Страны региона также весьма успешно балансируют, играя на противоречиях между основными внешними акторами. Сегодня это особенно важно в условиях, когда они транспортно-географически, а Казахстан еще и экономико-географически привязаны именно к России. Для Казахстана это многовекторность внешней политики, а для Туркменистана - нейтралитет (а на самом деле все та же многовекторность). Данная политика преследует основную цель - ослабить до определенного уровня (а не вообще) степень влияния России за счет других игроков.
Страны ЦА также стремятся максимально использовать связи с Россией, к примеру, получая доступ к транспортной (в первую очередь трубопроводной) инфраструктуре этой страны, получая российские инвестиции, технологии (преимущественно военные), геополитическую и политико-дипломатическую поддержку.
С учетом этого и многого другого (географической близости, политической, культурной и экономической взаимозависимости) наиболее сильно привязан к России именно Казахстан. В свою очередь, Туркменистан привязан в основном к газопроводной инфраструктуре России в европейском направлении. Но по мере усиления международной конкуренции за природные ресурсы, транзитный и геостратегический потенциал России и Центральной Азии данная зависимость будет ослабевать.
Любопытен вывод относительно дальнейшего ослабления России и Европы. ЕС, по мнению экспертов, допустил стратегическую ошибку, работая над снижением роли Москвы в регионе. Брюссель продвигал при поддержке США проекты трубопроводных маршрутов в обход территории России, наблюдая за активностью китайских и азиатских компаний. Тем самым ЕС и европейский капитал так или иначе приняли активное и деятельное участие в провоцировании противоречий в трех основных плоскостях: между Россией и Европой, между Россией и Китаем, между самими странами ЦА.
Все это привело только к усилению Китая, который нередко выступает вместе с другими азиатскими странами (Кореей, Сингапуром, Малайзией) и их компаниями и сумел воспользоваться искусственными европейско-российскими противоречиями, в корне переломив в свою пользу ситуацию в сфере добычи и транспортировки центральноазиатских углеводородов. Пекин рассматривает ЦА как свой тыл, ресурсную базу и одновременно площадку для прорыва в Европу и на Каспий, к Персидскому заливу и в Южную Азию.
Связи и взаимопонимание между ЕС и Россией и сегодня ставятся под сильное сомнение. Результатом этого вполне может стать усиление альянса между Россией и Китаем. В условиях недопонимания Европой того факта, что Россия стремится стать составной частью Европы, а также игнорирования ЕС стратегического значения России как моста между Европой и Азией, Брюссель толкает Россию в объятия Китая.
ЕС еще способен замедлить эту тенденцию. Однако, скорее всего, США не дадут этому случиться. В свою очередь, Россия, чтобы избежать конфликта интересов с Китаем, скорее всего, будет вынуждена пойти с ним не только на энергетический, но и в целом на стратегический альянс. Первые признаки этого уже заметны в идее формирования энергетического клуба ШОС, превращения данной организации в эффективный институт решения экономических проблем. Все это лишь усилит зависимость Москвы от Пекина.
В итоге Европе угрожает “проснуться утром” (например, между 2020 и 2030 годом), но не рядом с Россией, а уже в объятиях Китая, вернее китайско-российско-азиатского альянса. Возможно, что это будет не самое плохое утро для Европы и Евразии в целом.