Айгерим Бейсенбаева
Его Бог - степь
В Киноклубе Олега Борецкого прошла премьера художественного фильма “Шал” Ермека Турсунова. Драма, снятая по мотивам повести Эрнеста Хемингуэя “Старик и море”, переносит знаменитую историю в наши реалии. Вместо моря - казахстанские бескрайние степи

Новая работа режиссера Ермека Турсунова, чей скандальный фильм “Келин” в свое время боролся за “Оскар”, еще до выхода вызвала сильный общественный резонанс. К слову, в широкий прокат фильм еще не запущен, но, по словам создателей, казахстанский зритель его обязательно увидит. Как сказал сам режиссер, фильм снимался для своего зрителя.
- Для меня главное, чтобы меня услышали казахстанские зрители, чтобы зал был полон здесь, а не через стенку, где крутят “Титаник” и прочие “аватары”. Хочу вернуть зрителя в наши залы, - сказал Турсунов после показа картины.
Фильм задумывался режиссером как продолжение кинотрилогии. “Шал” (“Старик”) стал вторым фильмом после “Келин” в этом масштабном триптихе. Заключительной лентой серии, по словам режиссера, станет картина “Кенже” (“Младший брат”), над сценарием к которой он уже работает.
- Этот фильм я задумывал как прощание со стариками, - говорит Турсунов о своей работе “Шал”. - Я вырос в ауле, и у меня всегда были перед глазами образы простых стариков. Наши отцы - люди земли. Им очень трудно жилось, они ничего хорошего в этой жизни не видели. 30-е годы, коллективизация, война, сталинские репрессии...
Когда я слышу скулеж о том, как нам тяжело живется, я вспоминаю этих стариков, которые всю жизнь были оптимистами, несмотря на трудности. Им всегда было, что нам сказать, они давали мудрые наставления. Старики привыкли бороться за свою жизнь и не терять при этом силу духа, “рух”. Был у них какой-то код выживания.
Если в картине “Келин” я говорил, что мать свята, и прощался с теми матерями, то в этой картине я прощаюсь с отцами и говорю: “Спасибо вам, вы можете уходить без сожаления, вы были хорошими отцами. Постараемся вас не подвести. Мы все поняли”. Тот зритель, что увидит и услышит эти послания, он мой единомышленник, а тот, кто не услышал, может оценить сюжет - здесь много экшна. Волки бегают, старик дерется... Выживет - не выживет?
 К слову, сюжет, несмотря на знакомую всем литературную основу, оказался действительно невероятно увлекательным. Картина подает историю аульного старика, заблудившегося в степи с кучкой овец, с необычайно глубоким драматизмом и вместе с тем легкой иронией. Старик Касым (его роль исполнил не примелькавшийся актер Ерболат Тогузаков), футбольный болельщик, с присущим ему чувством юмора дает своим баранам имена легендарных футболистов. Беседует с ними, как со своей командой.
Несмотря на кажущуюся беспомощность и простоту, старый Касым - настоящий борец, которого не испугают ни мороз, ни волки. Только игры бескрайней степи, когда-то родной и знакомой, вселили в героя благоговейный страх.
В картине Турсунова “Келин” героиня Турахан Сыдыковой доит волчицу - эта сцена украсила картину. В новой работе кинематографистам пришлось работать с целой стаей волков, но не это стало самой главной сложностью на съемочной площадке.
 - Мы искали волков в Казахстане и нисколько не сомневались, что найдем. Но целой стаи ни у кого не оказалось. Поэтому волки были из Брянска. Единственные иностранные актеры, - пошутил режиссер. - Животные в процессе съемок не пострадали.
У нас, к слову, страдали только люди. Съемки были тяжелые - зима, степь, ветер, волки всю кровь выпили. С волками ведь не договоришься, поэтому придумывали всякие хитрости.
В картине много тумана. Настоящего тумана, конечно, не было, мы делали дымы, а попробуй задыми степь! Бригаду пиротехников, которые отвечали за дым, мы к вечеру к машинам буквально несли. Выставили дым, выставили камеру, можно снимать - и вдруг изменился ветер! К середине съемок я был врагом номер один.
Фильм Турсунова насыщен философскими диалогами и монологами, символами, метафорами и многочисленными отсылками к классике. Старик видит во сне мать и стремится к ней. Согласно народным приметам, уход с умершими родными во сне означает смерть наяву, и старик уже морально готов к этому, но не может оставить единственного внука, судьба которого его сильно волнует.
Охотники стали символом потребительства. Хозяева жизни, которые, как иностранцы, приехали в степь развлечься, пострелять волков.
Дочь Касыма, узнав, что старик заблудился, с упреком смотрит на банку с газировкой - гостинец охотников, хотя и не знает, что они виновны в том, что всполошились волки.
По словам режиссера, символика в картине для него очень важна:
- Я всегда стараюсь сделать так, чтобы ничего лишнего в кадре не было. И в то же время все предметы должны быть говорящими. Должны быть метафоры.
К примеру, старик кладет сотовый телефон на свежую могилу охотника, как маленький обелиск. Бейсбольная бита в руках героя - это тоже отсылка к Хемингуэю, так как его Сантьяго был любителем бейсбола, ярым болельщиком. В то же время бейсбольная бита может напоминать посох.
Есть отсылки к картинам эпохи Возрождения. Там есть Ван Гог, Веласкес, Рембрандт. Старик, спящий в мазаре среди кучи овец в позе младенца, похож на эмбрион.
Не подумайте, это была не спекуляция на Хемингуэе. Просто эта повесть ментально легла на казахскую почву, и, насколько я знаю, любой большой художник должен стоять над национальным. Он всегда опирается на свое, национальное, но говорит с миром на общечеловеческом языке. И то и другое ему близко. Фильм “Келин” одинаково воспринимали и в Японии, и в Китае, и в США, и в Канаде. Думаю, что новую картину тоже правильно воспримут, потому что мы говорим об общечеловеческих вещах.
Сейчас мы говорим, что глобализм выдавливает из нас исконные, традиционные вещи, и мы пытаемся сопротивляться.
Я немного видоизменил Хемингуэя, но основные мэссиджи остались.
Да, метафор много, и мой старик, как Моисей, блуждает по степи, она оказывается ему чужой и начинает его испытывать.
И мне сейчас кажется, что мы в своей стране тоже потеряли дороги и плутаем на собственной земле, как в тумане. Мы сейчас все в таком состоянии.
По ироничному заявлению кинокритика Олега Борецкого, инициировавшего показ, это первая отечественная картина, оправдавшая деньги налогоплательщиков.
- Это ни в коем случае не экранизация Хемингуэя, фильм снят лишь по мотивам произведения, - делится своим мнением Борецкий. - Ермек ломает привычные рамки. Очень многие детали здесь носят символический характер.
Эта картина сейчас предложена отборщикам Каннского фестиваля. Будет настоящим достижением, если фильм попадет в основную программу Каннского фестиваля. Это двадцать картин, и попасть туда очень непросто.
В программе “Особый взгляд” мы были. И Дарежан Омирбаев побеждал там с картиной “Киллер”. Так же, как и Сергей Дворцевой с фильмом “Тюльпан” в 2008 году. Но в основной программе главного в мире кинофестиваля - Каннского - казахстанской картины не было никогда.
Я очень хочу, чтобы отборщики фестиваля обратили внимание на этот фильм и подумали над тем, что картина может по-настоящему украсить основную программу.

Из диалога между охотником и стариком:
- Волки совсем озверели - бросаются на людей.
- Может быть, они приняли вас за своих?