Мадина Меирманова
Странная складывается ситуация в ряде регионов страны. Несмотря на рекордный урожай зерна летом 2018 года, снижение тарифов на энергию и цен на ГСМ, в разных концах страны хлебопеки начали повышать стоимость хлеба. Впрочем, другого выхода у них нет - стоимость зерна в стране за пару месяцев выросла почти в два раза

С начала года в стране творится что-то невообразимое с ценами на муку и, как следствие, на хлеб. После Нового года стоимость муки резко взлетела сразу в нескольких регионах страны. Началось все в Уральске, затем последовал южный Тараз, потом - хлеборобный север - Павлодар и Петропавловск. В Уральске хлеб стал стоить 100 тенге вместо 90, в Таразе за ночь цена поднялась с 65 до 75 тенге, в Петропавловске рост составил 14 тенге, и теперь хлебные булки популярного сорта торгуются от 105 до 120 тенге. В Павлодаре за полукилограммовую булку придется отдать 85 тенге вместо 75.
Все производители жалуются, что почти в два раза выросла цена на зерно. И удержать стоимость хлеба на нынешнем уровне просто нереально.
Акиматы регионов в экстренном порядке пытаются удержать стоимость хотя бы социального хлеба. Для этого они срочно закупают муку в стабфонды, чтобы затем выдавать ее хлебокомбинатам по заниженной стоимости.
Но вопрос, что случилось с нашим зерном и мукой, так и напрашивается.
Для начала вспомним осень. Тогда с высоких столичных (и не только) трибун рапортовали, что в стране собрали более 22,4 миллиона тонн зерна (в бункерном весе). Даже если после обмолота этот объем недотягивает до 20 миллионов, его более чем достаточно для бесперебойного обеспечения внутренней потребности, которая в Казахстане составляет около 10,4 миллиона тонн.
Правда, если копнуть поглубже, выяснится, что красивая картинка сбора урожая не так уж красива.

Начать с того, что производство пшеницы у нас в прошлом году недотянуло даже до 14 миллионов тонн (меньше на миллион по сравнению с 2017 годом) - всего 13,9 миллиона тонн. Причем зерно 3-го класса составляет 64,7 процента.
Получается, что на экспорт отечественной пшеницы мы можем отправить разве что около пяти миллионов тонн. Если же брать в целом зерно, то можно и больше.
Но! Международный совет по зерну выяснил, что при необходимом уровне потребления пшеницы в 6,4 миллиона тонн Казахстан экспортирует до 8,5 миллиона тонн пшеницы. То есть на экспорт у нас отправляют то, что должно быть съедено внутри страны. И это только пшеница.
Посмотрим по остальному зерну.
На 1 ноября, согласно данным статистики, в Казахстане было 18,5 миллиона тонн зерна (вот до чего “усохли” наши 22,4 миллиона в бункерном весе). А на 1 февраля зерна осталось 11,8 миллиона тонн. Только за январь зерна на продовольствие сократилось на два миллиона тонн - с 10,8 в начале января до 8,7 в феврале (это почти 19 процентов). Уровень фуражного зерна упал на четверть. Ужасно и то, что сократился объем семенного фонда (с 1 607 435 до 1 572 437 тонн, или на 2,2 процента).
Так в чем же причина?
Как и все в современном мире, причина проста - деньги.
Российские фермеры удерживают стоимость своего зерна на слишком высоком для внешних рынках уровне (на это сыграло укрепление рубля). Казахстанская же пшеница оказалась весьма конкурентоспособной по стоимости: российские трейдеры именно ее выпускают на внешние рынки, скупая на наших элеваторах. В результате цена казахстанской пшеницы 3-го класса взлетела до 70 500 тенге (188,2 доллара) за тонну на базисе элеватора в Северо-Казахстанской области. И это при том, что раньше такую цену давали за пшеницу на наших южных границах, то есть уже с учетом стоимости транспортировки и всех издержек. На черноморских портах за тонну зерна дают около 240 долларов.
Разумеется, казахстанские аграрии, пользуясь моментом, пытаются заработать и подчистую продают все имеющиеся у них запасы. Урожай вывозят и зерном, и мукой, вполне серьезно угрожая внутренней продовольственной безопасности страны.
Единственный вариант для удержания пшеницы внутри Казахстана - это закуп зерновых по рыночной стоимости. Однако мукомолы и хлебопеки, покупая зерно по 70 тысяч, не могут продавать продукт дальнейшей переработки (то есть и муку, и хлеб) по дисконтированным ценам себе в ущерб. Сдержать рост цен может разве что выделение хотя бы на производство социального хлеба зерна из стабфондов. Вот только, как выяснилось, эти последние зерном-то и не запасались! Как заявляли ранее, правительство только прорабатывает вопрос “по включению продовольственной пшеницы в перечень социально значимых продовольственных товаров”, чтобы появилась возможность ее закупа в региональные стабфонды. Правда, если и успеют закупить еще не вывезенное, то делать это будут уже по весьма дорогой цене. А значит, либо соцхлеб должны будут субсидировать из бюджетов, либо стоимость хлебной булки все равно вырастет.
Впрочем, в современной истории Казахстана уже были годы, когда экспортеры, пользуясь моментом высоких цен, устраивали “дефицит”. Так сложилось в 2007-2008 маркетинговом году, когда все наше зерно вывезли мукой. Тогда правительство даже вводило запрет на экспорт зерна и муки. Зато Казахстан в тот год стал мировым лидером по экспорту муки.

Астана