Ольга Шишанова, Артур Бабаев
Гибель природоохранного инспектора, которого убили несколько недель назад при исполнении служебных обязанностей, наделала много шуму, одновременно заставив задуматься о многих вещах, которые долго замалчивались или вовсе считались само собой разумеющимися

Кроме того, по словам вице-министра МСХ РК Ерлана Нысанбаева, за последние несколько лет только официально зафиксировали более десятка нападений на егерей и случаев нанесения им телесных повреждений, однако, как обычно, более половины дел, возбужденных по таким фактам, прекратили и закрыли.
С другой стороны, нельзя отрицать и того факта, что наблюдались противоположные случаи, когда по фактам браконьерства задерживали инспекторов подведомственных организаций комитета, а их подельниками/подозреваемыми по делу проходили даже сотрудники правоохранительных органов. За четыре года таких случаев - только официально - зарегистрировали более полутора десятков.
Вот несколько примеров. Так, в декабре 2017 года инспекторы РГКП “ПО Охотзоопром” задержали инспекторов Иргиз-Тургайского резервата, при осмотре их автомашины обнаружили восемь штук рогов сайги, гладкоствольное охотничье оружие 12-го калибра, 135 патронов.
В декабре 2018 года инспекторы РГКП “ПО Охотзоопром” задержали участкового инспектора Улытауского РОВД, у которого на территории двора обнаружили 12 туш отстрелянной сайги.
В ноябре прошлого года за незаконную охоту на территории Актюбинской области задержали инспектора Ыргызского опорного пункта Актюбинского регионального филиала РГКП “ПО Охотзоопром”, а на территории Костанайской области - инспектора ГПР “Алтын Дала”.
И это несмотря на то, что, по словам Нысанбаева, “в целях пресечения проявления коррупции среди инспекторского состава по решению министра несколько лет действует специальная оперативная группа, которая напрямую подчиняется лично министру, осуществляя рейдовые мероприятия по всем подведомственным организациям комитета лесного хозяйства и животного мира”. Как видно, если преступления продолжаются, проблему это не решило до сих пор. Зато в отличие от браконьеров, которые нападали на инспекторов и которых отпустили “за неимением состава преступления”, инспектора несли наказание за свои проступки в полной мере.
Может быть, в таком случае надо было набирать егерей не из местных жителей, как это обычно происходит, которые к тому же зачастую доводятся родственниками представителям местной власти, а привлекать из других регионов, даже из центрального аппарата природоохраны.
Не сработает - тогда в буквальном смысле “выписывать” специальных егерей из-за рубежа. Из Китая, где егеря не церемонятся с браконьерами, застигнутыми на месте преступления, и где за убийство тигра можно получить не условный штраф в несколько сот МРП (что в законах Казахстана звучит как издевательство), а быть приговоренным к смертной казни.
Или из той же Намибии, где давно действуют жесткие законы в отношении охраны природы и особенно животного мира (за убийство носорога можно получить не менее 30 лет тюрьмы строгого режима). И где инспектора могли бы найти, чем поделиться со своими казахстанскими коллегами, которые, кстати, привыкли действовать в одиночку, в крайнем случае - парами. Тогда как во всех цивилизованных странах природу охраняют целыми отрядами, не опасаясь в случае столкновения с браконьерами за свои жизни. Так, как это происходит в казахстанских степях.
Почему же так происходит? Может быть, потому что в этих государствах давно уже поняли: животный мир - это не только сохранение цепочки биоразнообразия, не только сохранение экологической гармонии, но и экономическая выгода. А для Казахстана с его огромными территориями, малым количеством населения это вообще прямое вложение собственных “умных” инвестиций в разведение диких животных. Причем не только для трофейной охоты, что сегодня тоже обсуждают специалисты, но для самых разных целей. Например, можно устраивать сафари-парки в будущем на территориях, где планируют восстанавливать туранского тигра. Можно приглашать туристов, которые готовы платить немалые деньги за то, чтобы оказаться в уголке нетронутой цивилизацией природы, можно проводить международные симпозиумы и семинары на территориях заповедников, привлекая ученых со всего мира с целью изучения представителей фауны в их естественной среде обитания. Можно продавать редких зверей, выращенных в Казахстане, в другие страны, в их нацпарки и зоопарки. Тем может быть множество, и все они будут и должны работать на имидж и экономику страны.
Но вот тут, чтобы снова не возникло ситуаций, о которых говорили выше, всем таким природоохраняемым местам, всему этому имиджу потребуется профессионально оснащенная и обученная охрана, для которой, в свою очередь, необходимо будет создать специальные условия, чтобы защита отечественной природы срабатывала без осечек.

Комментарий “НП”
Зная о размерах браконьерства в республике и свирепости что икорной мафии на западе страны, что лесной - в Восточном Казахстане, можно предположить, впрочем, что ни региональная ротация инспекторов, ни даже экспорт опытных зарубежных рейнджеров проблему не решит.        
Скажем больше, инспектора (и даже группу егерей), который рискнет пойти против сложившегося браконьерского сообщества, связанного и местными, и зачастую родственными узами, очень быстро уничтожат. Причем так, что никто даже не подкопается. Как, например, убивают строптивых инспекторов лесные браконьеры: ловят, привязывают веревкой к дереву и поджигают участок леса. Сгорает все - и, разумеется, веревка. А обугленный труп просто объявляют жертвой несчастного случая...
В общем, нужны более радикальные меры. А именно - с браконьерами должна бороться... армия. Поскольку сохранение природы - дело национального масштаба, такая мера будет оправдана. Расквартировать воинские части в непосредственной близости от сельских пунктов, где компактно проживают браконьеры с семьями. Одно дело - сжечь в сваре полицейский УАЗик, а другое - выступить против отряда в несколько сот стволов, вооруженного к тому же пулеметами, минометами и бронетехникой. Не посмеют.
А если жадность все-таки окажется сильнее инстинкта самосохранения, и если браконьерские деревни не удовлетворит та работа, которой их обеспечит близость с воинской частью (а такая всегда найдется), армия должна быть полномочна вступить с нарушителями в реальный бой. Все как положено: разработанные в штабе операции, артподготовка, обходы с флангов, рукопашная. Если надо, брать “языков” и пленных. А если будет другой приказ, не брать... С одной стороны, защитить закон и зачистить местность от опасных вооруженных банд, каковыми, собственно, и являются браконьеры. А с другой - набраться боевого опыта, чтобы при необходимости с успехом противостоять уже регулярным войскам потенциального противника - ИГИЛ, например.
Двойная польза. Даже тройная - поскольку и самим военнослужащим, полагаем, это будет полезно: получить бесценные знания и навыки, расти как профессионалам и зарабатывать звания и ордена не за рутинную выслугу лет, а за победы над реальным противником.

Астана