Ольга Шишанова
В Казахстане продовольственная безопасность находится под угрозой. Всему виной - мафия перекупщиков, посредников и бессилие чиновников, которые не могут с ними справиться. К такому выводу пришли сенаторы парламента РК в ходе очередного заседания, на котором обсуждали вопросы продовольственной безопасности в стране

Для начала возьмем такой вот пример из жизни фруктов. Так, согласно расчетам компании “Даму”, ежедневная потребность столицы Казахстана в основных видах плодоовощной продукции составляет более 320 тонн, причем львиную долю в этом перечне занимают огурцы и томаты.
Однако в основном эта продукция поступает в Казахстан из Узбекистана, Киргизии и даже КНР. “Родным” южноказахстанским огурцам, у которых закупочная цена у производителя примерно на уровне 70 тенге за килограмм, сюда не пробиться. В то время как фуры, везущие из Узбекистана те же огурцы, купленные там, в перерасчете на казахстанский тенге за 50 тенге килограмм, пересекая казахстанскую границу, пока достигнут рынка, и, пройдя многочисленные “руки”, внезапно становятся в семь раз дороже, да и то - для оптовиков. В розницу товар идет уже с десятикратной накруткой, продаваясь (особенно зимой и перед праздничными днями) по цене 500 тенге за килограмм и выше. Умножая ежедневную потребность в 320 тонн на, допустим, 600 тенге за один килограмм, можно подсчитать, что в день маржа за счет потребителей может достигнуть около 200 миллионов тенге.
Любопытно, что в “деле” при этом оказываются замешаны граждане не одного, а порой нескольких государств. Ничего не производя, ничего не выращивая, не работая, они за один день получают прибыль, скупая товар по заниженной цене у товаропроизводителя и перепродавая его по цене завышенной.
Кто-то при этом может возразить - дескать, груз идет из-за рубежа, отсюда и накрутки, и плюсование дорожных расходов, и ГСМ и т.п.
Однако как быть с отечественным “паразитом”, в качестве примера “работы” которого можно привести проблему в Казахстане с куриными яйцами, цена на которые скоро, если уже не оправдала звание “золотые”.

Дело в том, что, по данным Союза птицеводов Казахстана, отпускная цена на яйцо (в зависимости от категории) составляет от 17 до 25 тенге. Однако стоит попасть на рынок, в супермаркет, да и в любую другую точку его продажи, даже специализированную, то становится ясно - кто-то попытался и успешно сумел нажиться на покупательском спросе, потому что теперь одно яйцо (причем далеко не высшего сорта) уже стоит более 50 тенге. Между тем срок его годности не превышает четырех недель, так что непонятно, что будет с той продукцией, которая в силу невостребованности из-за своей цены придет в негодность? Будет утилизирована? А как же вопрос продовольственной безопасности, в котором оказываются нарушены все его пункты, из-за чего теперь они попросту превратились в филькину грамоту?
Минсельхоз же, судя по всему, такое положение вещей не смущает. Чиновники спокойно соглашаются с тем, что “на рынках и супермаркетах процветает продовольственная мафия”, но что-то сделать с ней или хотя бы попытаться найти и применить какие-то рычаги давления не в силах. Не в состоянии помочь им, кажется, и сенаторы, которые, отъездив по регионам, смогли только собрать жалобы населения, то есть фермеров и сельхозтоваропроизводителей, что “есть некие люди, которые приезжают из города и скупают у них по заниженной цене произведенный товар”. Понятно, что фермеру, да еще в одиночку, с такими проявлениями стихийного посредничества не справится. Тем более что зачастую для него существует в случае отказа угроза физической расправы с его хозяйством.
Таким образом, в стране налицо целая прослойка общества, которая является настоящим паразитом. Кстати, именно представители этой прослойки относятся к категории самозанятых граждан, которых в стране насчитывается 2,2 миллиона, или четверть всего трудоспособного населения республики. Хотя, конечно, не все эти два с лишним миллиона - те самые посредники, есть среди них и другие категории - те, кто работает в сельском хозяйстве, кто трудится в ИП или действительно безработные. Но речь не о них, а о той части, “имя которым легион”, тогда как в действительности там вполне может насчитываться около миллиона человек.
Масштабы нахлебничества, легких денег, хитрости, невыплаченных налогов в государственную казну при этом трудно подсчитать. Но мы все же попробуем.
Уже и простой продавец на рынке, торгующий продукцией, имеющей наценку, является посредником. К своей сумме, которую он зарабатывает (по некоторым данным, в среднем по Казахстану “хозяин” выплачивает ему 1200 тенге в день), прибавьте самостоятельную накрутку, за которую приходится расплачиваться из своего кошелька потребителю, то есть нам с вами. В итоге за месяц он “зарабатывает” не меньше 100 тысяч тенге. Предположив, что они составляют основу айсберга, то есть примерно 4/5 от упомянутого миллиона самозанятых, и, умножив 100 тысяч тенге на 800 тысяч человек, получим сумму в 80 миллиардов тенге, которые, пожалуй, стоит отнести к ежемесячной прибыли в теневой экономике. Что уж говорить о прибыли “хозяев”?!
Самое скверное - проблема не исчезнет, даже если вдруг власти, наконец, озаботятся “ликвидацией” этой армии. Куда девать этот миллион, который, кроме как торговать и перепродавать, ничего не умеет (да и не желает). Каким образом социализировать их в общество? Наверное, властям будет над чем поломать голову либо можно будет обратиться за опытом в соседние государства.
Например, в России на подобную тему (только касалась она бывших военных) довольно долго рассуждали в Госдуме - что делать с теми, кто волею судьбы оказался не у дел, а умеет в этой жизни только держать в руках оружие и служить в силовых структурах. Итогом рассуждений стало немыслимое количество военных в форме, которые сегодня дефилируют по улицам всех российских городов. (Но лучше уж платить им зарплату из бюджета, чем толкнуть их на самостоятельный заработок, посчитали, видимо, в Кремле.)
Вот и в Казахстане придется, видимо, подобным образом искать какое-то приемлемое применение для миллиона сограждан, хотя раньше, лет пятьдесят назад, их бы просто отправили в места не столь отдаленные и поставили бы точку. С конфискацией имущества.
Не удивимся, впрочем, что, взвесив все “за” и “против”, в Казахстане все оставят как есть.

Астана